Горностай - Йыгисалу Харри Владимирович - Страница 1

ГОРНОСТАЙ

ОГЛАВЛЕНИЕ

Испуг

Пересуды

Кормежка детенышей

Первая встреча

Вторая встреча

Пурга

Зимнее свидание

Сойка

В доме

Крысиная крепость

Крепость пала

Суждения

На чердаке

Привидения

Наводнение

Воздушные пираты

Лягушки

Плотва

Косач

Гнездо

Детеныши

Перелески

Переполох

Вкус крови

Глаза прорезались

Крохаль

Лисицы

Вальдшнеп

Зайчонок

Дворовые шавки

Переезд

Проказники

Стоит ли морщиться

После охоты

Поединок

Смятение

Осторожность

Марлийс

Обида

На косе

Ястреб

В лопушке

Похороны

Жатва

Осень

Облава на кабанов

Волк

Косули

И на твою честь есть пословица есть

Голод

Беда

Природа и мы

Годовой круг

ИСПУГ

Вот именно. А как еще назвать такое состояние, когда человек внезапно просыпается среди ночи и не знает, кто его разбудил или что его разбудило?

Тоомас Кивистик вообще никогда не жаловался на сон, всегда спал крепко, особенно после долгого весеннего дня, как нынче, славно поработав на воздухе. Однако же он проснулся и открыл глаза, хотя мог бы и не открывать — в комнате ничего не было видно, царил полный мрак.

Кивистик решил включить свет: протянул руку, нащупывая лампу возле тахты. Но лампы не было, как, впрочем, и тумбочки.

«Что же это такое? Где я? — удивился он. И тут вспомнил: — Я ведь не дома, не в городе, я в деревне, на даче в Таммисту, здесь даже электричества нет!»

Весеннее солнышко хорошо прогрело помещение под крышей, поэтому он вечером и лег на втором этаже, в мансарде.

«Бесспорно, место я выбрал правильно, но кто же здесь так гремит?» — продолжал он размышлять.

Горожанин с хутора Таммис. ту, как величали его в деревне, был человеком не робкого десятка, а надо же — почувствовал себя не в своей тарелке: проснулся от шума и каких-то странных звуков и все еще не мог понять, что тут происходит.

Одно он знал несомненно: в доме никого больше нет. Кто же тогда бегает, кто стучит по полу или под полом?..

Крысы?

Совсем на них не похоже. Уж очень звуки своеобразные: тихое урчание, а затем, как ответ на него, — сопение, заискивающее попискивание и фырканье.

Кошки?

Нет, кошки никогда так не шумят. Какая-то безумная беготня и погоня, и нельзя определить, происходит это в комнате или между полом и потолком нижнего этажа. Кажется, что звери носятся по кругу ближе к стене, прямо под тахтой, то в изголовье, то в изножье. Топот раздается так близко, что Кивистик не решается пошевелиться. Эти существа явно не считаются с ним. или они не подозревают, что в комнате человек? Хочется вдавиться в постель, замереть, стать тише воды, ниже травы, чтобы не выдать своего присутствия.

Это же хорьки! Целый выводок хорьков! Они-то и потревожили его, понял наконец Кивистик.

Вот ведь напасть какая — хорьки завелись! Того гляди, один из них прыгнет прямо в постель. Кто же не знает, кто же не слышал, какой кровожадный зверь хорек и какой он вонючий! Не напрасно же говорят: воняет, как от хорька!

Кивистик несколько раз втянул в себя воздух. Вроде бы не пахло. Да при чем тут запах, когда звери сами в любой момент могут вцепиться в горло!

Спокойно, только спокойно! Не так уж все скверно, как показалось вначале. Ведь хорьки а он уже нисколько не сомневался в том, что это хорьки, ибо кто же еще мог забраться в дом, — бесились не в комнате, а под полом и на чердаке.

Как видно, им доставляло удовольствие кружить, шуметь и пищать в темноте. И они не обращали внимания на то обстоятельство, что кто-то есть в комнате. Поскольку едва ли можно допустить, чтобы эти чуткие зверьки не слышали человека или не ощущали его запаха.

«Вот ведь субчики! — думал про себя Кивистик. — Посмотрим, долго ли будет продолжаться это безобразие!»

Между тем бег и топот стали удаляться, перемещаться в другое место — на чердак и, кажется, на первый этаж, потому что в мансарде установилась относительная тишина. Может быть, опять удалось бы заснуть, если бы снова не грохнуло под самым ухом, и гораздо сильнее, чем прежде. Что-то дробно стучало и гремело по полу возле самой тахты. И он, кажется, догадался теперь, что эти гулкие хлопки издавал конец закрепленной во время строительства доски, находящейся между половой и потолочной балками, когда зверьки пробегали по ней.

Ну и бесенята — куда забрались! Как бы они сами не ушиблись в темноте! Впрочем, судя по тому, что веселье и шум только возрастали, ничего зверькам не грозило.

Кивистик прислушивался к полуночному разгулу нечисти — стрелки на его часах мерцали между двумя и тремя часами, — и в нем невольно зрело подозрение: так и не дадут больше уснуть?

— Эй, вы там! Хватит бесноваться! — вскричал он, схватил тапочку и стал гулко хлопать подошвой об пол.

Тотчас все стихло. Ни писка больше не слышалось и ни малейшего движения, словно звери растворились в воздухе.

«По крайней мере, слушаются!» — удовлетворенно отметил хозяин дома, перевернулся на другой бок и заснул.

ПЕРЕСУДЫ

— Скверные новости, — сказал Кустас, хозяин соседнего хутора Пихламяэ, когда Кивистик поведал ему о своих ночных переживаниях, — Хорьки! — убежденно продолжал Кустас. — Конечно, хорьки. Они поселяются в домах и на чердаки забираются. У нас тоже такое бывало.

Его жена перестала процеживать молоко и запричитала:

— Батюшки! Хорьки завелись! Значит, не жить теперь цыплятам. Один хорек за ночь всех их передушит и кровь выпьет. До тех пор не успокоится, пока последний цыпленок и крольчонок ноги не протянет!

— У нас ни кур, ни прочей живности нет. Только кошка, да и та еще в городе, — попытался успокоить хозяйку Кивистик.

— Это ничего не значит. Они у вас поселились, там им спокойно, дом пустой, а промышлять будут к нам ходить. Это уж точно! Зря я цыплят из инкубатора привезла. Вон когда еще кур выпустила, снег лежал местами, так одна сразу же пропала. И но сей день перышков не сыскать. Хороша была несушка!

Тут Кивистик вспомнил историю с рыбой, случившуюся в Таммисту, когда плотва шла по большой воде метать икру в речку. Раньше ничего у них не пропадало. Да и как может пропасть, когда вокруг порядочные люди живут! За кухонной дверью в холодных сенях стояла на табуретке миска с рыбой — красивой серебристой плотвой с красными плавниками, пойманной на закате, когда лучше всего клюет. А тут вся рыба из тазика исчезла — десять или двенадцать славных плотиц. Только какой-нибудь зверь мог это сделать. Вообще-то кто угодно мог позариться: бродячие кошки и крысы всегда готовы что-нибудь стащить, но входная дверь была заперта изнутри, окошко в сенях закрыто, пол и потолок там тоже есть. Непонятно, откуда забрались и как с рыбой выбрались.

Впрочем, рыба — это чепуха, о которой говорить не стоит. Плотва вверх по реке шла густо, знай лови. Неприятно то, что в доме кто-то ворует, к тому же ночью и никаких следов не оставляет, будто никто в сени не заглядывал. Как же тут спать спокойно, когда не знаешь, какой тебе наутро сюрприз преподнесут. Голодная крыса и та на человека может наброситься, что уж о хорьке толковать. А если какой-нибудь зверь схватит тебя за нос во сне? Страшное дело!

Соседи тоже не остались в долгу, наговорили про хорьков с три короба — и все в мрачных красках.

— Надо ловушку поставить, он обязательно попадется! — предложил Кустас, наверное, больше для того, чтобы супруга перестала причитать.