Искатели золота - - Страница 35

После такой закуски негр набил табаком трубку и объявил Жерару, что желает узнать условия уступки ему Мартины.

Жерар ответил ему придуманной сказкой. «Луна» дала обет, Маниту запретил ей венчаться ранее восьмидесяти четырех дней, иначе на ее мужа и на все племя, в которое она вступит, обрушатся следующие беды: болезни, засуха и саранча. Как выкуп, Жерар потребовал во-первых — большого маниту, висевшего у него в доме, затем хорошую пищу и свободное хождение по деревне для всех белых. Без этого он не получит Мартины!

Иата попробовал возражать, но Жерар так упорно стоял на своем, что тот наконец на все согласился, только взмолился, чтобы ему позволили справить свадьбу теперь же.

Жерар не стал отказывать, боясь рассердить Иату. Церемония была назначена на следующий день. А пока Ле-Гуен принялся отвязывать тандем, и затем все белые торжественно понесли его к себе. Выйдя через некоторое время из своего дома, Жерар сказал, что в награду за то, что маниту — у белых, последний пошлет им обильный дождь. Ле-Гуен по своему ревматизму всегда чувствовал перемену погоды. В то время была сильная засуха во всем краю, а потому это известие всех обрадовало, хотя ему не совсем поверили. Но не прошло двух часов, как появились тучи и на деревню хлынул проливной дождь — авторитет маниту сразу поднялся. Теперь Иата уже не посмеет торопить со свадьбой. Его подданные сами воспротивились бы этому.

После дождя пленники прогулялись, потом пришли к себе и начали советоваться. Невозможно было противиться свадебной церемонии. Иата, по крайней мере, спокойно будет ждать обещанного срока. Все были с этим согласны, кроме Ле-Гуена, становившегося все пасмурнее.

Удивленный его молчанием, Жерар обернулся к нему.

— Что же вы молчите, Ле-Гуен? — воскликнул он. — Что вы имеете против этой дурацкой церемонии? Ведь она нас ничем не связывает и нисколько не помешает нам убежать отсюда, как только представится удобный случай. Мартина ничего не видит дурного в том, чтобы посмеяться над этим негром!

— Конечно! — подтвердила красавица. Ле-Гуен все молчал.

— Я понимаю, что вам противно ломать эту комедию, мой добрый Ле-Гуен! — сказала Колетта своим мягким голосом. — Но, в сущности, для Мартины это единственное средство, чтобы избежать настоящего замужества, что было бы, вы сами знаете, гораздо невыносимее.

— Чтобы его разорвало! — разразился Ле-Гуен. — Чтоб ему не было ни дна, ни покрышки!

Потом, бросив свою шляпу на землю, он скрестил на груди руки.

— Черт побери! Мириться с таким свинством! Э! Тем хуже! Я больше не могу молчать. Я не хочу, чтобы Мамзель Мартина венчалась с этим поганым негром по очень простой причине: я желаю, чтобы она венчаласьсо мной! Вот! Ясно вам теперь или нет?

— А! Так вот в чем дело! — сказал Жерар, поднимая руки кверху. — Но ведь это же не серьезно! Ведь она не будет настоящей невестой! Никто не помешает ей обещать на французском языке никогда не выходить замуж за негра, если хотите, а тот пускай себе клянется ей в верности!

— Иес! — вскричала Мартина, жеманясь, а на самом деле очень польщенная этим занимательным спором. — Вы должны же понять, месье Ле-Гуен…

— Я ничего не хочу понимать! — возразил тот, совсем расстроенный.

— Неужели я жарился по такому зною, шел столько пешком, влезал на слона, я, Ле-Гуен, один из лучших матросов, получивший медаль Тонкина, только для того, чтобы видеть, как мамзель Мартина у меня под носом выйдет замуж за негра?!. И не рассчитывайте, что я соглашусь на это!

— Еще бы, я это вполне понимаю, — сказала Мартина, на которую произвели сильное впечатление доводы ее нового претендента. — Конечно, мы теперь больше не чужие друг для друга, мы теперь помолвлены!

Напрасно старались успокоить Ле-Гуена — ничто не помогало.

— Черт возьми!.. Как они глупы оба! — воскликнул Жерар, выведенный из терпения. — Э! Да женитесь, если хотите! Женитесь хоть завтра, если можете! Но если вы находите, что вы этим выиграете дело, то позвольте вам сказать, что я не разделяю вашего мнения!

— Послушайте, дорогой Ле-Гуен, — сказала Колетта, подойдя к матросу и взяв его за руку. — Отчего бы вам теперь, сейчас же не заручиться согласием Мартины, если и она того же мнения, так как мне кажется, что вы еще не спрашивали ее согласия? Таким образом она будет ваша невеста, а с Иатой это только для формы.

— Вы думаете? — спросил бедный Ле-Гуен, обрадовавшись.

Эта мысль показалась ему блестящей.

— В таком случае, это дело другое! — сказал он, поднимая шляпу.

— Если мамзель Мартина действительно согласна?..

— Тэ!.. Я не говорю, что нет… только бы не расставаться с детьми…

— Да я и сам никогда не попросил бы этого. Итак, мамзель Мартина, значит, теперь решено, мы оба связаны на жизнь и на смерть?.. Мы жених и невеста?..

— Да, решено, — сказала Мартина, отвечая ему крепким пожатием руки. — Теперь мы помолвлены!

— Уф!.. — воскликнул Жерар на следующее утро, когда он остался вдвоем с сестрой. — Хорошо, что ты нашла выход, Колетта! Хотя я не понимаю, чем он удовлетворяет этого упрямца Ле-Гуена.

— Это вполне естественно: раз Мартина его невеста, он будет знать, что та церемония — одна комедия. Как это трогательно, что данное ему слово в его глазах все равно что контракт. Это показывает, до какой степени он честен.

— Честен, да, наверное, но уж и несносен, — сказал Жерар, пожав плечами. — А Мартина-то какова! — рассмеялся он, — это настоящая Пенелопа среди своих претендентов! Только бы Ле-Гуен не выкинул чего-нибудь из-за ревности! Не хватало еще, чтобы мы поссорились с Иатой!

— Ну, нет, мы уговорим его.

Не успела Колетта это произнести, как вошли Мартина и Ле-Гуен.

— А! Деточки, — сказала она, целуя Колетту, — вы небось рады, что у вас велосипед?

— Еще бы, мы в восторге, дорогая Мартина.

— А я возлагаю на него большие надежды, вы оба можете укатить на нем!

— Как укатить! А вас оставить здесь, одних? И не думай об этом!

— Я передаю только то, о чем мы рассуждали с Ле-Гуеном. Он говорит, что сделает маленькую пирогу, втихомолку от негров, и мы поедем в ней по речке, а вы покатите на вашей машине. А если мы отсюда не выберемся, то дело будет плохо.

— Да, мамзель Мартина правильно говорит, — подтвердил Ле-Гуен. — Из-за нас вам нечего оставаться здесь. Как только я увидел эту машину, я сейчас же подумал, что она может сослужить вам службу. Месье Жерар и мамзель Колетта свободно поместятся на ней, а в серединке найдется местечко и для Лины. И поверьте, что мне гораздо легче сделать пирогу для нас двоих, чем для всей компании.

— Слушайте, Ле-Гуен: если бы ваша барка, или, как вы ее называете, пирога, была бы уже готова, я ничего бы не сказал! — возразил Жерар. — Но оставить вас здесь, среди этих зверей, злость которых обрушится на вас одних, — нет!

— Ах! Верите мне или нет, месье Жерар, — просто сказал Ле-Гуен, — но я с радостью согласился бы дать себе отрезать руку и даже обе, чтобы только вас не было здесь, особенно мамзель Колетты! Сердце разрывается на части, когда видишь ее среди этих проклятых варваров.

— Милый Ле-Гуен!.. — только и мог сказать глубоко растроганный Жерар.

— Ах! бедная наша барыня! — вздохнула Мартина с глазами, полными слез. — И подумать, что мы лишились ее!

Колетта закрыла лицо руками, потрясенная тяжелыми воспоминаниями. Все расплакались.

— Ну, довольно… нежные сердца! — сказал Жерар, преодолевая свое волнение. — До сих пор мы благополучно избегали всех опасностей. Значит, и у наших дорогих отсутствующих все слава Богу. Мы непременно разыщем их, я в этом не сомневаюсь ни на одну минуту… Во всяком случае, испытания заставили нас ценить наших верных друзей, Мартину и Ле-Гуена. И я не знаю, решимся ли мы уехать одни на велосипеде. А пока надо постараться сделать сносным наше существование здесь. Влияние Мартины на ее обожателя поможет нам в этом.

— Единственно, с чем я не могу смириться! — воскликнул Ле-Гуен, топнув ногой. — Ведь надо же было случиться такому несчастью! Проклятый негр!