Привет от тети Моти - Гусев Валерий Борисович - Страница 24

– Пюре? – спросил Мотя, разглядывая щи­ток машины.

– Давай, – кивнула тетя Люба.

Пюре – значит, картошка пойдет в котлы не­резаная. Только чищеная.

Два бойца подтащили к бункеру мешок. При­подняли, высыпали. Мотя включил мойку – машина послушно загудела. И через минуту на щитке вспыхнула красная звездочка – готово, картошка чистая. Мотя нажал кнопку, снизу за­бурлила, сливаясь в яму, грязная вода.

Двое бойцов подтащили очередной мешок. Мотя отвернулся и нахально зачерпнул из ка­стрюли полную кружку компота, стал со смаком его пить. Алешка в этот момент тихонько повер­нул включатель резки. Причем на самый макси­мум. Тут же взял поднос, заставил его мисками с нарезанным хлебом и пошел разносить его по столам в обеденном зале. Как говорится: «А я тут ни при чем!»

Уже в дверях он услышал характерное гуде­ние машины.

Расставив миски с хлебом, Алешка побежал на КПП.

– Ты где бегаешь? – встретил его вопросом Семечкин. – Машина-то пришла. Я вам в казар­му звоню, звоню…

– А где она?

– У кафе «Арагви». Он Гивику мармалад при­вез. Хороший, свежий. Как у нас в Кулебаках. Дуй, пока не раскупили.

Алешка дунул.

Возле палатки Гиви стоял хорошо знакомый фургон. Задняя дверца распахнута. Внутри пус­то, только несколько лотков с хлебом. А «марма­лад» водитель уже перенес в палатку. Он (води­тель, а не «мармалад») стоял рядом с веселым Гиви и пил из горлышка пепси. Потом поставил пустую бутылку в ящик и пошел к машине. Ги­ви вышел следом, заглянул как бы ненароком внутрь.

– Что ж, дорогой, такой пустой ездишь, а? Надо много возить.

Водителя почему-то этот вопрос смутил. Он как-то растерянно пожал плечами:

– Завтра с утра под загрузку. А машину на ночь у вас оставлю.

– Оставляй, дорогой, оставляй, бичо, никто ее не тронет. Только в сторонку убери, чтоб ко­мандир не видел.

Все понятно, подумал Алешка, машина при­шла за оружием. В который уже раз. И каждый раз что-нибудь им мешало. Не что-нибудь, а кто-то. И этот таинственный кто-то и сегодня при­нял меры, чтобы машина «Хлеб» опять ушла впустую. Ох и взбесится Шеф. Всех разгонит и уволит. А тут, как нарочно, кто-то ему и подвер­нется.

Алешка твердо решил помочь Шефу. А то так и будет, бедный, нервничать.

Вот только как бы этот Гиви не помешал. Ни­чего, и против него средство найдется. Алешка даже усмехнулся. И вернулся в столовую.

А там… А там разгорелся конфликт. Вся вы­мытая в машине, но нечищеная картошка вместе с кожурой была порублена в густую массу. Из которой ничего, кроме корма для свиней, сгото­вить было нельзя.

Мотя растерянно стоял над громадным кот­лом с какой-то бурой мешаниной. По ту сторону котла разгневанная тетя Люба угрожала ему гро­мадным черпаком.

– Я сам! Я сам! – кричала она, передразни­вая. – Вот тебе и сам! Чем я завтра ребят кор­мить буду?

– Макароны можно сварить…

– Они у тебя есть? Полкило наберется? На пятьсот человек. Бери нож, садись к котлу. Всю ночь будешь чистить!

– Да ладно, – испугался Мотя. – Сейчас ма­шинку включу.

– Я тебе включу, обормот! Навключался. Я с тобой всю ночь здесь просижу, пока ты всю тонну руками не вычистишь.

Тут вошел старшина Баранкин.

– Что за шум, а драки нет? – шутливо спро­сил он.

– Ща будет, – грозно огрызнулась тетя Лю­ба. – Ты гляди, старшина, как он картошку на­чистил. Как для свиней.

– Так, – старшина заглянул в котел. – По­старался…

– Товарищ старшина, – заныл Мотя. – Она меня на картошку сажает, на всю ночь. А мне положено на пост заступать с двадцати трех ча­сов.

– На какой пост?

– У склада боеприпасов.

– Ладно, я тебе замену найду. Мотя опустил голову.

Алешка усмехнулся, глубоко внутри.

Перед тем как идти в казино, Алешка зашел в палатку к Гиви. Там, кроме продавца, никого не было. Дядя Гиви ему очень обрадовался:

– Ай, какой большой генерал зашел! Что будем кушать? Чем будем запивать?

В палатке у Гиви, которую бойцы теперь на­зывали кафе «Арагви», было очень уютно. Он даже ухитрился поставить в уголке два столика и табуретки. А по стенам развесил картины, на которых скакали черные кони по заснеженным горам.

– Хорошо, да? – похвалился Гиви. И вдруг подмигнул Алешке: – Как в Европе, да?

Алешка еще больше насторожился. Что за намек? Откуда Гиви известно про родителей? Или это случайное совпадение?

– А где фургон, дядя Гиви? – спросил он, уходя от скользкой темы.

– Какой такой фургон? – удивился дядя Гиви. – Пей лучше сок, будешь сильный джи­гит. Одной рукой двух врагов поборешь. Садись, дорогой. Ты мой гость.

И дядя Гиви принялся угощать Алешку со всем кавказским радушием. Он поставил на сто­лик глубокую тарелку с фруктами, пакеты с со­ком, блюдце с халвой.

– Кушай, дорогой. Солдатская каша – не сладкая. Не стесняйся.

Алешка и не стеснялся. Он чувствовал, что дяде Гиви приятно его угощать. Что он делает это от чистого сердца.

Но почему?

Бдительность хочет мою усыпить, решил Алеш­ка и навалился на угощение. А дядя Гиви сидел напротив, медленно попивал сок из стакана и с удовольствием смотрел на него.

Алешке даже как-то неудобно стало. И он спросил:

– А что вы так на меня смотрите?

– Ты, дорогой, очень на одного моего друга похож. Только он много старше тебя. И зовут его не Алешка, а Серго. Я бы тебе от него привет передал, но он очень далеко сейчас.

Алешке что-то стало не по себе. Он догрыз яб­локо, допил сок, поблагодарил дядю Гиви и по­прощался.

– Мне еще в город надо, – объяснил свою спешку. – Хочу до отбоя успеть.

– Важное дело, да? – посочувствовал дядя Гиви. – Да и мне пора закрывать. Тоже в город поеду. Тоже важное дело.

– А вы на фургоне езжайте, – невинно посо­ветовал Алешка. – Он где-то здесь. Я сейчас его найду.

– Что ты, дорогой! – Алешке даже показа­лось, что дядя Гиви испугался. – Не ищи! – Он выглянул наружу. – Я тебе секрет открою. А ты командиру не говори. Этот фургон возле склада спрятался. Водитель Гена в нем спать лег. Ему завтра рано ехать. Не скажи командиру, а то и мне плохо достанется. Хоп?

– Хоп!

Алешка проскакал Сенную улицу как на ло­шади. Но напрасно торопился. В казино он не попал. И неудивительно. После недавнего круп­ного выигрыша, о котором даже сообщила мест­ная газета, попасть в казино можно было только на танке: столько желающих хлынуло, что даже пришлось оградить стоянку барьерами и выста­вить наряд милиции.

Алешка повертелся, попытался, но ничего у него не вышло. А впрочем, подумал он, это даже к лучшему. Если и сегодня операция «Кража» сорвется, – а она сорвется, это он точно знал, сам ведь сделал, – то завтра хозяин казино Яков Ильич отнесется к Алешкиному предложению с большим вниманием.

Алешка уже собрался уходить, как вдруг уви­дел, что из-за угла выкатилась машина Гиви, про­ехала мимо казино и остановилась неподалеку. Водитель вышел из машины и направился к входу.

Алешка даже не сразу узнал его, хотя это был сам Гиви – в строгом костюме, при галстуке и чисто выбритый.

Он уверенно протолкался сквозь осаждающую дверь толпу, что-то шепнул и что-то показал ми­лиционеру, и тот вежливо пропустил его за ба­рьер. Гиви легко взбежал по ступеням и скрылся внутри игорного дома.

Вот это да!

…В казарме все спали. Лишь койка бедного Моти была пуста – он чистил на кухне тонну картошки.

Алешка бесшумно встал, оделся, выскользнул наружу. Ночь была темная, но он без труда обрался до своего танка, спрятался в боксе – уселся в дальнем углу на старой покрышке. И да­же подремал немного.

Спал он очень чутко, даже во сне не забывая о своих делах.

Далеко за полночь Алешка вскинул голову, прислушался. Точно – тихие шаги, прибли­жающиеся к складу.

И тут тишина была нарушена громким голо­сом:

– Стой! Кто идет?

– Мотя, ты? – раздалось в ответ. – Что ты

орешь?

– Кто идет? Стрелять буду. – И лязгнул в черной ночи затвор автомата.