Тайна трех похищений - Елькина Марина Валерьевна - Страница 10

На третьем этаже Маша откашлялась и позвонила в дверь Рыжей.

Рыжая открыла не сразу, отгородив себя от ребят стальной цепочкой. Через цепочку были видны только один ее мышиный глаз, острый носик и массивная изумрудная серьга в прозрачном ухе.

— Чего вам надо? — недружелюбно поинтересовалась она.

Наверное, она боялась, что эти малолетние бандиты не только растопчут хрустальные обломки люстры, но и сорвут шторы и изрубят на куски мебель.

— Откройте, пожалуйста, — вежливо попросила Маша.

— Не открою! Зачем это?

— Видите ли, хрустальная люстра — вещь очень дорогая, и нам бы хотелось посмотреть, в каком она состоянии, чтобы вечером честно рассказать родителям.

Маша про себя отметила, что сказала очень хорошо, достойно, по-взрослому.

— Нечего тут смотреть! — взвизгнула Рыжая, и изумрудная серьга, ударившись о косяк, издала такой же сердитый набат.

— Как же нечего? — удивился Вадик. — Мы разбили, мы и хотим посмотреть.

— Я уже все убрала!

— Все осколки? — Глаза Люды округлились от изумления.

— Все осколки… То есть не осколки, конечно… — Рыжая уже сама запуталась в том, что хотела сказать. — Люстра не так сильно разбилась… Мой муж уже прицепил ее обратно и ушел на работу.

— За пять минут? — не поверил Вадик.

— Я сказала: нечего тут смотреть! — разозлилась Рыжая. — Марш отсюда! А то я милицию вызову, скажу, что вы в чужие квартиры врываетесь!

Рыжая в сердцах хлопнула дверью. Так быстро, что едва успела убрать из щели свое мышиное лицо.

— Это мы милицию в следующий раз вызовем! — крикнул ей вслед Вадик.

— Рыжая! — добавила Люда, и все трое, радуясь одержанной победе, вернулись в Машину квартиру.

— Ну что?

— Муж у нее — не человек, а электровеник! Пяти минут не прошло, а он уже и люстру хрустальную по осколочкам собрал, и на работу успел убежать!

— Да врет она все про хрустальную люстру! Нас припугнуть хотела! У-у, Рыжая!

Глава VI ВТОРОЕ ОГРАБЛЕНИЕ

Впрочем, вскоре у ребят в бесконечной игре с противной соседкой появился неожиданный козырь: Рыжая затеяла ремонт. Она, сияя, говорила всем, что евроремонт — это чудо, что жить в такой квартире — одно удовольствие, что только очень состоятельные люди могут позволить себе эту роскошь.

Взрослые слушали этот вздор серьезно, делая вежливо-скучающую мину, а ребята ухмылялись: ну и нет ничего особенного в этом евроремонте. Красиво, конечно, но таких евроремонтов уже в каждой третьей квартире наделали, можно подумать, одна Рыжая такая умная и богатая!

Одна баба Шура приняла новость о евроремонте в штыки. Рыжая последнее время пыталась примириться с суровой бабулькой, но баба Шура ни на какие перемирия упрямо идти не желала. Такой вот у нее был характер: уж если невзлюбила она человека — считай, навсегда.

Однажды к Рыжей привезли новую стальную дверь и поставили ее на площадке между этажами. В это время поднималась домой баба Шура.

— Это что еще за гроб с музыкой в нашем подъезде! — закричала она.

— Какой же гроб? — обиделась Рыжая. — Это стальная дверь.

— Тебе ее, что ли, ставить будут?

— Да, конечно. Вот завтра старую уберут, а эту поставят.

— Это правильно. Чтобы тебя поменьше слышно было.

— И чего вы такая вредная, Александра Ильинична? — покраснела Рыжая.

— Это я-то вредная? Я, моя милая, ангел во плоти, поискать таких ангелов-то. А вот тебя и не знаю, в какой разряд сунуть за твою неуживчивость. Вот запрись за своей стальной дверью и во двор носа не кажи!

— Ну, уж это мое дело! — разозлилась Рыжая.

— От воров, поди, прячешься? — не обращая внимания на ее выкрик, продолжала баба Шура. — Сережки изумрудные бережешь?

— Мне их сестра подарила! — взвизгнула Рыжая.

— А как ни береги, коли вору нужно будет в твою квартиру забраться — стальная дверь ему тьфу. Они по балконам, как кошки, ползают. Такие нынче воры пошли. А ты стальными дверями загораживаешься! А что, милая, шуму, наверное, от твоей двери завтра будет, а?

— Как же без шума?! — завопила Рыжая. — Нет еще бесшумных способов двери менять!

— Так вот послушай меня, милая! Двери я тебе ставить разрешаю и шуметь разрешаю, а вот деток из театра обижать — ни-ни! Ты шумишь, когда тебе надо, они шумят, когда им надо. Тебе всего-навсего никчемную дверь на свою квартиру нацепить, а им ответственный спектакль в проектном институте давать. Есть разница? Так вот запомни, милая, коли детишек еще раз потревожишь, я ведь не поленюсь, коллективную жалобу на твой евроремонт сочиню, да и вот этот гроб с музыкой туда же припишу. Спать, мол, не даешь пожилым людям. Кому скорее поверят? Мне — инвалиду — или тебе с изумрудными сережками? А?

Баба Шура хитровато прищурилась и пошла к себе, громко стуча палкой по ступеням. Рыжая осталась в замешательстве и бешенстве: она не знала, как вести себя с этой вредной старухой.

Установка стальной двери началась на следующее утро. Жильцы, которые в этот день не торопились на работу и рассчитывали хорошенько выспаться, были разбужены сначала жуткими ударами молотка — это снимали старую дверь, а потом жужжанием электродрели.

Дрель жужжала весь день. Весь день в подъезде стоял лязг, стук и яркими злыми вспышками по лестничным пролетам носились синие отсветы сварки.

— Везет же нашей Катерине! Ничего не слышит! — шутили соседи, прикрывая уши руками и одеялами, запираясь в самых дальних комнатах и включая телевизоры погромче.

Катериной звали молодую глухонемую женщину лет тридцати трех. Она жила вместе со старушкой-матерью в квартире напротив квартиры Рыжей.

Их квартира всегда была самой тихой во всем доме. Иногда казалось, что там вообще никто не живет. Старушка-мать пропадала целыми днями на трех работах — сторожем, вахтером и уборщицей, дома бывала редко, а Катерина ни с кем не общалась и весь день тихонько сидела дома.

Рыжей очень повезло, что самые громкие раскаты ее электродрели не доходили до самых близких соседей. Вряд ли кто выдержал бы это издевательство с утра и до ночи, без хотя бы минутного перерыва.

Весь подъезд был завален мусором, стружкой, проводами, инструментами, рейками. На четвертый и пятый этажи приходилось пробираться бочком, пачкая о беленые стены спины своих курток.

В общем, тарарам, устроенный Рыжей, ни в какое сравнение не шел с тем небольшим шумом, который ребята устраивали на репетициях. Маша поняла это сразу и припасла такой довод для будущих споров с соседкой. Пускай ставит свою дверь! Пускай ставит хоть три двери! Пускай меняет окна, пол и потолок вместе со своей драгоценной хрустальной люстрой! Это все очень даже на руку ребятам!

Когда тетя Лариса, мама Антона и Славки, разрешила сыновьям завести щенка, мальчишкам сразу же был поставлен ультиматум: Рыжиком заниматься будут они сами! И никакой помощи родителей! Сами гулять, сами убирать, сами ухаживать, сами воспитывать!

Вообще-то так говорят почти все родители, разрешая детям завести собачку, котенка или хомячка. Но выдерживают родители заведенные правила только первую неделю. Потом бесконечный беспорядок, с которым, как ни стараются, их чада справиться не могут, начинает их раздражать, невоспитанность животных вызывает истерики, и родители берут попечение на себя. В доме сразу же становится аккуратно и чисто. Питомец ухожен, воспитан и вовремя выгулян.

Не сказать, что это доставляет родителям удовольствие, но они героически переносят все тяготы содержания животного. Они встают пораньше, цепляют поводок и, позевывая, ведут щенка гулять в парк, где прогуливаются еще несколько таких же сонных родителей. Потом они моют щенку лапки после прогулки, кормят его, убирают миски и только после этого будят сыночка или дочку. А как же? Ведь ребенку нужно высыпаться!