Легенда - Лу Мари - Страница 21

Приближается полдень. Мы укрываемся от палящего солнца, гуляя по рынку в самом бедном районе Лейка. Стоя под навесом, Тесс смотрит на прилавки, сощурив глаза. У нее близорукость, однако она каким-то образом различает продавцов фруктов и мясников, торговцев, у которых есть деньги, а у кого нет. Я понимаю это по едва уловимым движениям мышц лица Тесс.

— Как ты это делаешь? — спрашиваю я.

Тесс смотрит на меня. Глаза перефокусируются.

— М-м-м? Делаю что?

— Ты близорука. Как ты можешь видеть столько всего вокруг?

Секунду Тесс выглядит удивленной, потом улыбается и хвастливо смотрит на меня. Я ловлю пристальный взгляд парня.

— У меня хорошее чувство цвета, — отвечает Тесс. — Я могу определить малейшие различия в оттенках, даже если они несколько размыты. Например, я могу видеть серебряные доллары в кошельке вон того мужчины. — Она останавливается и кивает на покупателя у прилавка.

— Очень ловко, — киваю я.

Тесс краснеет, что-то бормочет и смотрит на свои ботинки. В этот момент она выглядит такой милой, что я не выдерживаю и начинаю смеяться. Тут же чувствую себя виноватой. Как я могу смеяться так скоро после смерти брата? Эта парочка странным образом нарушает мою собранность.

— А ты очень проницательна, Девчонка, — тихо говорит парень. Его взгляд все еще прикован ко мне, ярко-голубые глаза, кажется, прожигают мою кожу. — Теперь я понимаю, как ты выжила на улицах.

Я лишь пожимаю плечами:

— Это ведь единственный способ выжить, не так ли?

Парень отводит глаза. Я снова дышу. Только сейчас понимаю, что его взгляд заставил меня застыть на месте и задержать дыхание.

— Возможно, украсть для нас немного еды лучше тебе, а не мне, — продолжает парень. — Торговцы больше доверяют девушкам, особенно таким, как ты.

— Что ты имеешь в виду?

Парень мне подмигивает:

— Ты сразу переходишь к сути дела.

Я не могу сдержать улыбку:

— Как и ты.

Когда мы начинаем наблюдать за прилавками, я мысленно делаю кое-какие пометки. Можно остаться с этими двоими еще на одну ночь, пока я не наберусь сил, чтобы вернуться к сбору информации о Дэе. Кто знает, быть может, они наведут меня на какие-то соображения.

С наступлением вечера, когда начинает спадать жара, мы идем обратно к воде, чтобы найти место для ночлега. Повсюду вокруг я вижу вспыхивающие в окнах без стекол огоньки свечей, там и здесь по переулкам местные разводят костерки. Новая смена полиции совершает обход. Уже пятая ночь на улице. До сих пор не могу привыкнуть к обшарпанным стенам, серому белью на балконах, группкам молодых бродяг, которые надеются выпросить еду у прохожих. Я вспоминаю вечер похорон Метиаса, когда оставила на тарелке нетронутым огромный стейк. Даже не задумываясь. Вот бы этот стейк сейчас был у меня с собой. Должно быть, эти дети не ели мяса несколько месяцев.

Тесс идет впереди, совершенно не обращая внимания на то, что происходит вокруг, шагает весело и беспечно. Я слышу, как она тихо напевает.

— «Вальс Президента», — бормочу я, узнавая песню.

Идущий рядом парень бросает на меня взгляд. Он улыбается.

— Ты фанатка «Линкольна», верно?

Я не могу сказать, что храню все альбомы «Линкольна». Поэтому вместо ответа улыбаюсь.

— Думаю, да. Несколько месяцев назад в одном захудалом ресторанчике крутили их песню.

Парень улыбается в ответ. У него красивые зубы, самые красивые из всех, что я видела на этих улицах, и мне приходится отвести взгляд.

— Тесс любит музыку, — продолжает парень. — Она постоянно притаскивает меня в музыкальные магазины и заставляет ждать, пока не наслушается песен. Не знаю. Наверное, музыка нравится всем девчонкам.

Спустя полчаса парень снова замечает мою усталость. Он окликает Тесс и ведет нас в переулок, где между стенами втиснуты несколько больших мусорных контейнеров. Один из них парень продвигает вперед, чтобы освободить для нас место. Затем садится за ним, делает нам с Тесс знак присоединиться и начинает расстегивать свою жилетку.

Я краснею до корней волос и благодарю всех богов за то, что нас окружает темнота.

— Я не замерзла, и у меня не идет кровь, — говорю я. — Оставь одежду себе. Я скажу, если мне что-то понадобится.

Парень смотрит на меня. Я ожидала, что даже его яркие глаза в темноте потускнеют, однако вместо этого они отражают свет, который исходит из окон наверху. Парень улыбается:

— С чего ты решила, что это для тебя, милочка?

Он снимает жилетку, аккуратно сворачивает ее и кладет на землю возле колес мусорного контейнера.

Тесс садится и бесцеремонно кладет на жилетку голову, словно по привычке.

Я покашливаю.

— Конечно, — бормочу я, не обращая внимания на тихий смех парня.

Тесс некоторое время говорит с нами, но вскоре ее глаза закрываются, и она засыпает, прижимаясь щекой к жилетке. Между мной и парнем воцаряется молчание. Я смотрю на Тесс.

— Она такая хрупкая, — шепчу я.

— Да… Но она гораздо сильнее, чем кажется.

Я перевожу взгляд на парня.

— Тебе с ней повезло. — Я смотрю на его ногу. Он это замечает и быстро, словно рефлекторно, меняет позу. — Должно быть, она вылечила твою ногу.

Парень понимает, что я заметила его легкую хромоту.

— Нет. — Он мотает головой. — Я повредил ее очень давно. — Колеблется, потом решает закрыть тему и намеренно переключает внимание на меня: — Кстати, как твоя рана?

Я отмахиваюсь:

— Ничего страшного, — но при этих словах стискиваю зубы. Ходьба в течение целого дня не способствовала выздоровлению, и теперь я чувствую, как боль возвращается снова.

Парень видит напряжение на моем лице. Смотрит на талию, где бинты под рубашкой.

— Наверное, надо сменить повязку, не дожидаясь утра, — говорит он, подходит к Тесс, не разбудив ее, ловко достает у нее из кармана белый бинт и возвращается ко мне.

— Я не так умел в этом, как Тесс, — шепчет парень. — Но будить ее не хочется.

Он расстегивает две нижние пуговицы моей рубашки, задирает ее, обнажая мою перебинтованную талию. Прикасается к моей коже. Я пытаюсь не отводить взгляда от его рук. Парень тянется к своему ботинку и достает из него что-то вроде складного ножа (простая серебристая ручка, старое лезвие, использовался множество раз, причем для разрезания чего-то грубее ткани). Одну руку он кладет мне на живот. Его пальцы загрубели после многих лет, проведенных на улице, но, несмотря на это, их прикосновения осторожные и мягкие, и я чувствую, как к моим щекам приливает жар.

— Стой спокойно, — шепчет парень. А потом просовывает лезвие между моей кожей и бинтами и разрезает их. Я вздрагиваю. Парень снимает бинты с раны.

Из отверстия, которое оставил нож Каэдэ, еще немного сочится кровь, но, слава богу, никаких признаков заражения нет. Тесс свое дело знает. Парень разматывает остатки бинтов с моей талии, отбрасывает их и накладывает новую повязку.

— Мы останемся здесь до полудня, — говорит он между делом. — Не нужно было ходить сегодня так много… Но знаешь, уйти подальше от места проведения уличных боев не такая уж и плохая идея.

Теперь я не могу отвести взгляд от его лица. Этот парень, должно быть, еле прошел Испытание, но он не какое-нибудь уличное отребье. Я успела открыть в нем столько разных сторон, что стала сомневаться, всегда ли он жил в бедном районе. Парень бросает на меня взгляд, замечает, что я рассматриваю его, и замирает. В его глазах мелькает какое-то непостижимое чувство. Прекрасная тайна. Наверное, он задается теми же вопросами обо мне. Каким образом я узнаю столько всего о его жизни? Какую деталь я отмечу следующей? Лицо парня теперь так близко к моему, что я чувствую щекой ветерок его дыхания. Сглатываю. Он придвигается ближе.

На секунду мне кажется, что парень меня поцелует.

А потом он быстро опускает голову и смотрит на мою рану. Перебинтовывая, он касается руками моей талии. Я замечаю, что щеки парня порозовели. Он смущен, как и я.