Легенда - Лу Мари - Страница 15

— Дэй, — шепчет Тесс.

Я перевожу взгляд на нее. Тесс поворачивается спиной к озеру и смотрит на склон. Она указывает на проделанную нами глубокую выемку в его земле. Повернувшись, я вижу, на что показывает Тесс.

Твердая гладкая поверхность, к которой я прижимался спиной, оказалась листом металла. Я разгребаю камни и землю, понимая, что он прочно засел в склоне. Возможно, металл служит ему опорой. Прищурив глаза, я рассматриваю металлическую поверхность.

Тесс переводит на меня взгляд широко раскрытых глаз:

— Внутри пусто.

— Пусто? — Я прижимаюсь ухом к холодному как лед металлу. До меня доносится шум… какое-то эхо, бульканье и шипение, которое Тесс слышала ранее. Это не просто конструкция, которая держит берег озера. Отстраняясь от металла и разглядывая его внимательнее, я замечаю на его поверхности выгравированные символы.

Один из них — слабые очертания республиканского флага. Другой — всемирно принятый символ обозначения чего-либо токсичного.

Джун

— Туда должен был идти я. Не вы.

Я стискиваю зубы, стараясь не смотреть на Томаса.

Его слова мог бы произнести Метиас.

— Я выгляжу менее подозрительно, чем вы, — отвечаю я. — Люди доверяются мне легче.

Мы стоим у окна северного крыла Баталла-Холл и смотрим на командира Джеймсон, которая работает по ту сторону стекла. Сегодня они поймали шпиона из Колоний, тайно распространявшего пропаганду о том, «как Республика лжет вам!». Обычно шпионов доставляют в столицу, но при поимке в крупном городе, таком как Лос-Анджелес, ими занимаются местные военные. Прямо сейчас шпион подвешен вниз головой в комнате для допроса. У командира Джеймсон в руках ножницы.

Глядя на шпиона, я немного наклоняю голову. Я уже ненавижу его так же сильно, как и все связанное с Колониями. Но он еще молод, возможно, ему двадцать с небольшим. Примерно того же возраста был мой брат. Я постепенно привыкаю говорить о Метиасе в прошедшем времени.

Уголком глаза я вижу, что Томас все еще смотрит на меня. Командир Джеймсон официально доверила ему занять пост моего брата, однако Томас не может решать, что мне делать на тестовом задании, и это сводит его с ума. Он с удовольствием запретил бы мне отправиться под прикрытием в сектор Лейк без пары сильных охранников и целого отряда.

Однако завтра утром я должна это сделать.

— Послушайте, не беспокойтесь за меня. — Через стекло я вижу, как шпион в агонии выгибает спину. — Я в состоянии о себе позаботиться. Дэй не дурак. Если я пойду с отрядом через город, он тут же нас вычислит.

Взгляд Томаса возвращается к комнате для допроса.

— Я знаю, вы лучшая в своем деле, — отвечает он. Я ожидаю продолжения с «но…», однако ошибаюсь. — Просто держите микрофон включенным. Я позабочусь обо всем остальном.

Я улыбаюсь Томасу:

— Спасибо.

Он не смотрит на меня, но я вижу, как уголки его губ ползут вверх. Возможно, он вспоминает, как я везде таскалась за ним и Метиасом, задавая глупые вопросы о работе правительства.

За стеклом шпион вдруг что-то выкрикивает командиру Джеймсон и отчаянно бьется в цепях. Командир бросает на нас взгляд и резким движением подзывает к себе. Я не раздумываю. Мы с Томасом и еще один солдат, дежуривший у двери комнаты допроса, поспешно проходим внутрь и встаем у стены. Я тут же чувствую, как здесь жарко и нечем дышать. Пленник продолжает кричать.

— Что вы ему сказали? — спрашиваю я у командира Джеймсон.

Она смотрит на меня. Ее взгляд холоден как лед.

— Я сказала, что наши самолеты атакуют его родной город следующим. — Командир снова поворачивается к пленнику. — Поэтому для него же лучше поскорее начать с нами сотрудничать.

Шпион смотрит на каждого из нас. Из его рта на лоб стекает кровь, течет по волосам и капает на пол под ним. Когда пленник начинает сопротивляться, командир Джеймсон наступает на цепь, обмотанную вокруг его горла, и душит, пока он не затихает.

Теперь пленник хрипит и плюется кровью на наши ботинки. Я с отвращением вытираю ботинок о пол. Глаза пленника затуманивает страх.

Командир Джеймсон наклоняется к нему с улыбкой:

— Начнем заново? Как тебя зовут?

Шпион отводит глаза, не выдерживая пронизывающего взгляда. Он молчит.

Командир Джеймсон вздыхает и кивает Томасу.

— У меня устали руки, — говорит она. — Примите обязанности.

— Да, мэм. — Томас отдает честь и машинально выходит вперед. Он сжимает зубы и со всей силы ударяет шпиона кулаком в живот. Тот выпучивает глаза и кашляет на пол кровью.

Я отвлекаюсь, изучая детали его одежды. Медные пуговицы, военные ботинки, голубая запонка на рукаве. Значит, шпион замаскировался под солдата, и мы схватили его возле Сан-Диего, единственного города, где носят такие голубые запонки. Я даже могу сказать, что его выдало. Одна из медных пуговиц оказалась немного более плоской, чем те, что изготавливают в Республике. Очевидно, шпион этого не заметил. Должно быть, он сам перешивал эту пуговицу со старой колониальной униформы. Глупец. На такое способен лишь шпион из Колоний.

— Как тебя зовут? — снова спрашивает командир Джеймсон.

Томас достает нож и берет шпиона за палец.

Шпион тяжело сглатывает.

— Эмерсон.

— Эмерсон и все? Поточнее.

— Эмерсон Адам Грэм.

— Мистер Эмерсон Адам Грэм из Восточного Техаса, — вкрадчиво и мягко говорит командир Джеймсон, — мы рады видеть вас, сэр. Скажите мне, мистер Грэм, зачем Колонии отправили вас в нашу славную Республику? Распространять ложь?

Шпион слабо смеется:

— Славная Республика. Ваша республика не проживет и десяти лет. Когда Колонии захватят ваши земли, они воспользуются ими гораздо лучше…

Томас бьет шпиона по щеке рукоятью ножа. По полу скользит выбитый зуб. Я смотрю на Томаса, его волосы упали на лицо. Привычно доброе выражение сменилось садистским удовольствием. Я хмурю брови. Я нечасто вижу у Томаса такое лицо. И каждый раз оно меня пугает.

Прежде чем Томас успевает ударить снова, командир Джеймсон его останавливает:

— Все хорошо. Давайте послушаем, что наш друг может сказать против Республики.

От долгого висения вниз головой лицо шпиона стало пунцовым.

— Вы называете это республикой? Вы убиваете собственных людей и пытаете тех, кто был вашим братом!

Должно быть, он имеет в виду шпионов Колоний. Я закатываю глаза. Колонии всегда хотели объединиться с Республикой. Вот как они видят нас. Колонии, бедная маленькая нация, живущая по окраинам, смотрит на нас так, словно это они являются самыми сильными. В конце концов, объединиться с Республикой в их же интересах, ведь наводнения отняли у Колоний гораздо больше земли, чем у нас. Вот в чем загвоздка. Земля, земля, земля. Но заключить союз… такого никогда не случалось и не случится. Мы одержим победу над Колониями или умрем, сражаясь.

— Я ничего вам не скажу. Можете делать что угодно, но я вам ничего не скажу.

Командир Джеймсон улыбается Томасу, и тот отвечает тем же.

— Что ж, вы слышали мистера Грэма, — говорит командир. — Делайте что угодно.

Томас продолжает пытать шпиона, и через некоторое время другой солдат присоединяется, чтобы удерживать пленника на месте. Я принуждаю себя смотреть на пытку. Мне нужно узнать это, познакомить себя с этим. От криков пленника звенит в ушах. Волосы пленника, как и мои, прямые и темные, кожа такая же бледная, а его молодость снова и снова напоминает мне о Метиасе, но я не обращаю внимания. Я говорю себе, что Томас сейчас пытает не Метиаса. Такое оскорбление было бы невозможно.

Метиаса нельзя пытать. Ведь он уже мертв.

В ту ночь Томас провожает меня до дома и перед уходом целует в щеку. Он просит меня быть осторожной и обещает отслеживать все сказанное в мой микрофон. Сообщения также направят в подразделение ФБР.

— Мы будем за вами присматривать, — заверяет Томас. — Вы не останетесь одни, пока сами не захотите.