Жемчуг Кархайма - Лорд Джеффри - Страница 4

Однако первая встреча с шайкой морских удальцов требовала некоторой подготовки. Он осмотрел свое вооружение, потом подался назад и свернул в другой узкий проход между домами. План его заключался в том, чтобы отыскать сравнительно немногочисленную группу бандитов и позаимствовать у них более подходящие к случаю одежду и снаряжение.

Свернув очередной раз за угол, он столкнулся почти нос к носу с троицей головорезов, беспечно шествовавших посреди улицы. Данная магистраль выглядела понарядней и пошире, чем остальные закоулки, и краем глаза Блейд заметил, что этот короткий и на удивление прямой тракт выходит к небольшому форту. Ворота его оказались распахнутыми настежь, пяток небольших медных пушек валялся в грязи, и никаких следов защитников не наблюдалось. Похоже, здесь не слишком много желающих сражаться за свою честь и добро, промелькнуло в голове Блейда; видно, покойный кузнец был редким исключением. На более длительные раздумья времени у него не оставалось — его уже заметили.

Разведчик ринулся вперед. На его стороне было преимущество внезапности: он знал, чего можно ждать от этих парней, они же видели перед собой полуголого оборванца, перемазанного в грязи и вряд ли представлявшего опасность для трех хорошо вооруженных людей. Мощным ударом молота Блейд вывел из строя ближайшего пирата и, пригнувшись, отпрыгнул в сторону, когда тяжелый ствол мушкета дернулся к его груди. Не дожидаясь, пока владелец этой смертоносной базуки успеет прицелиться заново, он резко взмахнул прутом и вышиб оружие, заодно отбив бандиту пальцы. Тот взвыл от боли и попытался выхватить саблю, но прут, направляемый уверенной рукой Блейда, вторым ударом раскроил ему череп. Теперь разведчик остался один на один с самым рослым и крепким из троицы — по-видимому, сержантом; этот тип держался чуть сзади приятелей,

Шириной плеч пират почти не уступал Блейду; пожалуй, он был пониже на пару дюймов, зато весил явно больше своего противника. Внезапная гибель товарищей, судя по свирепому блеску глаз и сдержанному рычанию, не так ошеломила его, сколько привела в ярость. В руке головореза сверкнула сабля, но он не торопился нападать, видимо, оценив силу удара и ловкость, с которой противник владел своим немудрящим оружием. Чуть пригнувшись, двое мужчин несколько секунд изучали друг прута; внезапно бандит прыгнул на Блейда, взмахнув кривым клинком.

Удар был силен. Разведчик чудом успел отбить его, инстинктивно выбросив руку с прутом наперерез смертоносной стали. Отразив еще несколько молниеносных выпадов, он понял, что может лишь обороняться. Не было надежды, что удастся быстро измотать врага, чье оружие намного превосходило мирный кузнечный инструмент. Тяжелый молот, который разведчик по-прежнему сжимал в правом кулаке (к счастью, он одинаково хорошо фехтовал обеими руками), даже затруднял бой, и Блейд чувствовал, что ему все труднее двигаться в стремительном темпе, навязанном противником. Отступив на несколько шагов, он сделал обманный финт левой, действуя прутом на манер шпаги. Пират опять ринулся вперед, пытаясь достать увертливого оборванца клинком, но это был непродуманный шаг. На его голову тут же обрушился кузнечный молот, и бандит, покачнувшись и выпучив стекленеющие глаза, рухнул на булыжную мостовую.

Блейд перевел дыхание и огляделся. Вокруг было тихо, над городком быстро сгущались сумерки. Не теряя времени, он содрал со своей жертвы все одеяние: колет пришелся впору, штаны оказались несколько просторны в поясе, но это разведчика не смутило. Стянув с головы пирата шлем — кожаный колпак на металлическом ободе, — он обнаружил, что у покойного сержанта была густая светлая шевелюра. Два других бандита тоже были светловолосыми, и Блейд решил, что шлем придется ему весьма кстати. Нахлобучив его на голову, натянув штаны, сапоги и безрукавку, он уже в полной темноте двинулся к берегу.

Ему удалось без труда отыскать корабль, возле которого, несмотря на поздний час, кипела бурная деятельность: команда перетаскивала добычу на борт великолепного трехмачтового парусника, уже заваленного от бака до юта бочками, мешками, корзинами, тюками и ящиками. Носовая и кормовая части судна были сильно приподняты, благодаря чему оно походило на испанский галион времен Великой Армады; форштевень украшала резная фигура раскинувшей крылья птицы, в которой Блейд с удивлением опознал жаворонка. Что ж, неплохо, решил он, взгромоздив на плечи огромную бочку из груды, сваленной на пристани; посмотрим, что эта пташка запоет завтра утром. Затем он уверенным шагом направился к сходням, пристроившись к цепочке людей, нагруженных мешками, тюками и бочонками самых разнообразных форм и размеров.

Работа близилась к концу. Не желая рисковать, разведчик пробрался на бак, выбрал местечко потемнее и приник к палубе. Он не спешил афишировать свое присутствие, ибо чувствовал, что зайцев тут жалуют не больше, чем в экспрессах Лондон-Эдинбург. Но если в цивилизованном Соединенном Королевстве нелегальный пассажир мог попасть всего лишь в полицейский участок, то здесь рисковал очутиться на рее; вот почему Блейд намеревался хранить инкогнито, пока это возможно. Беспорядочно наваленные тюки могли послужить неплохим укрытием, а излишней бдительности пираты не проявляли. Не менее двух сотен человек расположились на палубе, озаренной светом дюжины фонарей, когда галион вышел из гавани. Вскоре у бочек затрещали днища и началось бурное веселье — вкупе с дегустацией награбленного провианта.

Через десять минут вино уже лилось рекой, и с каждой струйкой этого пенного потока настроение бандитов, довольных удачной вылазкой, становилось все более приподнятым. Голоса звучали громче и развязней; пару раз вспыхнули мелкие перебранки, но, как отметил Блейд, притаившийся за грудой мешков, дело обошлось несколькими зуботычинами — разве что одного особенно задиристого вояку едва не выкинули за борт. Немного погодя все стихло; лишь могучий храп разносился над палубой, заваленной бесчувственными телами, да на юте маячили фигуры рулевых. Теперь Блейд уже не сомневался, что находится на пиратском корабле — таком же, какие бороздили волы Атлантики, Карибского моря и Мексиканского залива в славном и бурном семнадцатом веке Земли.

Обождав для верности еще с полчаса, он выскользнул из своего убежища; следовало позаботиться об ужине. Даваясь бесшумно, словно ночная тень, разведчик начал обшаривать корзину за корзиной и принюхиваться к раскупоренным бочонкам. Наконец он нашел вполне приличный кусок мяса и дополнил трапезу пивом, оказавшимся неожиданно крепким и приятным на вкус. Решив, что все идет нормально, Блейд вернулся в укрытие за грудой мешков и позволил себе вздремнуть до рассвета. Он знал, что может завтра очутиться на рее — если не с первым, так со вторым солнечным лучом, однако инстинкт подсказывал ему, что все обойдется.

Ричард Блейд доверял своим предчувствиям, поэтому заснул спокойно. Погружаясь в теплые объятия дремоты, он думал о том, что если переживет завтрашний день, на этом судне скорее всего появится новый капитан.

Он проснулся ранним утром, когда на корабле еще царила мертвая тишина, нарушаемая лишь плеском волн о высокие борта и чуть слышным скрипом снастей. Ночью Блейд довольно сильно продрог, но благоразумно решил потерпеть еще немного, не выдавая себя ни вздохом, ни движением. День обещал тепло и ясную погоду, ласковые лучи солнца, чей яркий ободок только-только выступил над зеленоватыми водами, вскоре должны были согреть странника. Ожидая, пока проснутся хозяева, Блейд припомнил, что вчера во время попойки ему не удалось разглядеть на палубе ни одного человека, который напоминал бы офицера или вообще начальство, лишь у руля маячил кто-то в блестящем бронзовом шлеме. Скорее всего, подумал он, предводители отмечали удачный набег в кают-компании, судя по размерам кормовой надстройки, она была довольно просторной.

Решив с пользой провести рассветный час, разведчик осторожно повернулся на бок и приподнял голову, пытаясь оценить вооружение корабля. Он насчитал не меньше двух дюжин медных пушек различных калибров, около каждой громоздилась внушительная куча чугунных ядер размером от небольшого яблока до крупного грейпфрута. Прикинув, что эти легкие палубные орудия составляют около четверти всего арсенала галиона, Блейд сообразил, по чему жители городка практически не сопротивлялись грабителям. С их точки зрения — причем совершенно правильной, — сопротивление было бессмысленным, оно привело бы только к напрасным жертвам, никак не изменив финала.