Волосатые из Уркхи - Лорд Джеффри - Страница 9

Блейд спустился вниз, доел остывшее мясо и призадумался. В панцире, с парой стальных копий и добрым топором в руках он рискнул бы помериться силой хоть с дьяволом, хоть с этим тигром, весившим не меньше носорога. Однако травяная юбочка была плохой защитой; пожалуй, когтистая лапа махайрода содрала бы ее разом, вместе с гениталиями. Нет, он не будет геройствовать зря, решил странник. Зверя надо подвести под удар — под сильный удар каменного топора, единственный, который он успеет нанести; и этот удар должен быть смертельным! Необходимо как-то ограничить его подвижность… выбрать позицию среди скал или в лесу… может быть, в воде…

В воде? Неплохая мысль! По крайней мере, там хищник не сможет прыгнуть…

Блейд направился к озерку и в задумчивости обошел его вокруг, высматривая место пообрывистей. Ближе к скалам дно круто уходило вниз, а на берегу громоздились большие валуны; в щели между некоторыми он протискивался с трудом. Решив, что тут можно дать бой и отступить в случае необходимости, разведчик запрятал в узкой расселине копье и меньший из топоров и отправился на охоту.

Большого удовольствия от этого занятия он не получил: приходилось все время следить за тем, чтобы самому не превратиться в добычу. В привычках голодных доисторических тигров Блейд не разбирался; его утренний визитер мог залечь в логове до темноты, а мог все еще бродить по равнине в поисках пропитания. Поэтому ему приходилось держаться возле скал и деревьев, высматривая не столько дичь, сколько пути к возможному отступлению, что оказалось чертовски утомительным.

В конце концов он сбил копьем довольно крупную антилопу, взвалил ее на плечи и, остро ощущая свою беззащитность, потрусил к озерцу. Теперь он уже не любовался ни на мамонтов, которые мирно поедали кустарник на опушке рощи, ни на стада легконогих коз, ни на группу насторожившихся лосей, взметнувших вверх костяные заросли рогов. Озираясь по сторонам, Блейд прислушивался, принюхивался, следил, не проявят ли травоядные беспокойства, и одновременно высчитывал расстояние до ближайшей лиственницы. К счастью, все обошлось; он без помех добрался до своего убежища, пообедал бифштексом из антилопы — с небывалым аппетитом, обостренным опасностью, — и залез на верхушку каменного столба, чтобы выспаться перед вечерним мероприятием. Он не был уверен, что тигр навестит его по дороге к реке, но такая вероятность не исключалась.

Ближе к вечеру разведчик соорудил небольшой плот из сухих ветвей пробкового дерева, погрузил на него тушу антилопы и тяжелый камень, привязанный к сплетенному из травы канату, и отогнал на середину озерца. Камню предназначалась роль якоря; он прочно лег на дно, и слабое течение натянуло веревку. По прикидке Блейда глубина тут была футов пятнадцать, а у обрывистого берега, где он замыслил нападение, — не меньше четырех.

Наступил вечер. Оранжевый диск солнца повис над ровной линией горизонта, с реки начал задувать прохладный ветерок, стада оленей, быков и антилоп потянулись к водопою, остроконечные длинные тени скал легли на изумрудную траву. Блейд ждал, сидя на берегу с тяжелым топором на коленях. Позади возносились к темно-синему вечернему небу серые утесы, прямо перед ним лежало озеро с темным пятном плота посередине, за озером — бескрайняя степь. Возможно, где-то там, на юге или на севере, на западе или востоке, в сотнях или тысячах миль от этого огромного оазиса первозданной дикости, зажигались огни в хрустальных башнях, люди веселились, наполняя гулкие улицы городов смехом и песнями, в парках гуляли влюбленные, вдыхая нежные ароматы цветов, огромные сверкающие лайнеры взмывали в небеса и покорные роботы подносили пирующим яства и напитки. Здесь же, на валуне у озерного берега, сидел нагой человек с каменным топором в руках и ждал тигра.

И тигр пришел!

Он возник из зарослей высокой травы, двумя прыжками перемахнул через ручей и неторопливо двинулся к озеру, к тому месту, обильно политому антилопьей кровью, где странник взваливал свою приманку на плот. Обнюхав землю, зверь вытянул шею и уставился на Блейда; Блейд глядел на него. Их разделяло семьдесят ярдов водного пространства.

— Решил нанести мне визит? — человек первым нарушил тишину.

— Ррраууу! — басовито ответил зверь, демонстрируя гигантские клыки.

— Потеряешь тут шкуру, приятель…

— Ррраууу! Рра! Рра! — он явно не верил.

— Смотри… Я тебя предупредил.

— Рра! — ответ был полон презрения.

«Полезет в воду или нет?» — лихорадочно размышлял странник. Тигр мог добраться до него и вдоль берега, хотя тот был по большей части завален камнями. В крайнем случае, решил Блейд, придется подплыть к антилопе, изображая дополнительную приманку…

Зверь опустил голову и вдруг гибким змеиным движением скользнул в озерцо; вероятно, вода не вызывала у него такого отвращения, как у земных кошачьих. Он плыл стремительно и через пять секунд миновал плот с приманкой, не обратив на нее никакого внимания; его ждала добыча посерьезней. Словно бурая торпеда, тигр рвался к ней, и низкий грозный рык предупреждал, что он не сомневается в своих силах.

Блейд же был уверен в своих. Подняв топор, он шагнул в воду, остановившись там, где она доходила ему до середины бедра. Дальше дно опускалось, и лапы зверя не найдут опоры; значит, он не сможет прыгнуть и подмять добычу своим весом. Это продлится долю секунды — решающее мгновение, которое определит победителя.

Огромная бурая голова приближалась; Блейд видел только разверзстую пасть, влажно поблескивающие клыки и прогалину намокшей шерсти меж глаз -туда он собирался нанести удар. Тигр взревел; глаза его мерцали жестоким голодным огнем. Блейд крепче сжал топорище и напряг мышцы.

До жутких клыков оставалось шесть футов, когда он ощутил отвратительное зловоние. Резко качнувшись назад, странник выдохнул воздух. Пора! Каменный клюв стремительно упал вниз.

Звук удара, треск костей, протяжный, внезапно оборвавшийся вой… Выпустив из рук топорище, Блейд выскочил на берег, метнулся в заранее облюбованную расщелину, нашарил прислоненное к валуну копье. С полминуты он ждал, выставив перед собой древко с кремневым наконечником, потом осторожно выглянул из-за камня. Неподвижная бурая туша маячила у берега, остекленевшие янтарные зрачки глядели прямо в лицо странника, по воде расплывалось пятно крови.

— Вот так-то, парень, — произнес Блейд, выскальзывая из своей щели, — придется тебе расстаться со шкурой. И не говори, что я тебя не предупреждал!

ГЛАВА 3

Весь следующий день он снимал эту проклятую шкуру, измучившись куда больше, чем во время сражения. Он счистил волокна жесткой тигриной плоти шероховатым камнем, положив свой новый плащ сушиться на солнце и занялся клыками и когтями. Когти Блейд выдрал только с задних лап; шкуру, содранную с передних, по его задумке надо было завязывать на груди, чтобы тяжелое одеяние не съехало с плеч. Десять когтей, четыре клыка и две дюжины устрашающих зубов предназначались для ожерелья — такого же веского свидетельства победы, как и рыжеватопесочный смокинг его недавнего противника.

Сверлить зубы он не стал — эта работа требовала времени, навыка и инструментов, о которых в диких местных краях не приходилось и мечтать. Проточив кремнем канавки у основания клыков, Блейд просто обвязал каждую деталь своего украшения травяным жгутом и подвесил на ремешок, вырезанный из тигриного хвоста. Покончив с этими делами, он вымылся, плотно поужинал и отправился на покой. В эту ночь, как и в предыдущую, сон его не тревожили ни рев, ни рычанье.

Утром, убедившись, что шкура слегка подсохла, он начал собираться в дорогу. Ему пришлось бросить топор и два копья — эти тяжелые орудия ограничивали его подвижность, — а также почти всю тушу антилопы. Тем не менее и оставшаяся ноша была нелегка — плащ, который свешивался почти до щикотолок, сумка с припасами, плетеные из травы веревки, каменное оружие. Впрочем, этот груз не вызывал у странника возражений; сейчас он был снаряжен куда лучше, чем три дня назад, когда только что появился в местных краях.