Сияющий полдень Уренира - Лорд Джеффри - Страница 30

— Нет, так дело не пойдет! Это никуда не годится!

— Что, детка! — Майк повернулся к сестре. — Что тебя не устраивает? Масть? Или клыки? Но мы же договорились, что у сэра Блейда будут самые обычные зубы…

— При чем тут масть и зубы? — Миклана пожала плечиками. — Я говорю о… о… — она выразительно покосилась на брюхо кентавра, на заднюю его часть, полускрытую массивными ляжками.

С полминуты собравшиеся за столом обменивались недоуменными взглядами; первой сообразила Сана. Хихикнув, она поднялась, обошла вокруг изображения кентавра, заглядывая ему под брюхо, потом метнула насмешливый взгляд на подружку Блейда.

— Ну, милая моя, нельзя же иметь все сразу! Либо польза, либо удовольствие!

— А почему бы и не то, и не другое? — глаза Микланы с надеждой обратились к Лоторму.

Тот, в свою очередь, поднялся и осмотрел половые органы кентавра. Они отличались не только чудовищной величиной, но и крайне неудобным расположением — с точки зрения гомо сапиенс, разумеется. Покачивая головой, инженер что-то пробормотал под нос; вид у него был весьма неуверенный.

Вернувшись на место, он еще раз смерил эстара долгим пристальным взглядом и сказал:

— Работа усложняется. Это уже не просто интересная задачка, а целая проблема! И я отнюдь не уверен, что у нее есть решение.

Миклана, словно ласковая кошечка, приникла к его плечу.

Ну, Лоторм… Такой кудесник, как ты…

— Ах, моя дорогая, я все же не в силах творить чудеса! Видишь ли, в живом организме все взаимосвязано, и в частности — функции и местоположение органов. У эстара в человеческом торсе находятся первое сердце и легочный мешок, мощнейший агрегат, вчетверо больше наших легких, способный насытить кислородом все его огромное тело. Что касается второго, вспомогательного сердца, желудка и прочего — в том числе, и того, что тебя интересует это добро расположено в теле коня. Все четко, все функционально, все создано и выверено природой и отлично работает… Но попробуй поменять местами сердце с печенью! Ты получишь конструкцию, которая может жить только на лабораторном столе, но никак не мчаться по степи с умопомрачительной скоростью! Это будет мертворожденный ублюдок, а не самодостаточное существо!

— Истинный мастер не только копирует природу, но и исправляет ее! — с пафосом заявила Миклана. — А ты, Лоторм, настоящий мастер!

— Но, девочка моя, ты требуешь невозможного! — биоинженер казался смущенным. — Я не представляю, как…

— Подожди, Торм, — Майк быстрым жестом коснулся его руки. — Наш гость, он вежливо склонил голову в сторону Блейда, — рассказывал мне, что на его родине знакомы с эстара. Разумеется, в реальности там не было подобных существ; их измыслила фантазия древних. Так вот, эти создания, эти кентавры… — Майк помедлил, будто бы подыскивая слова, — они были способны любить обыкновенных женщин? И как им это удавалось?

Блейд кивнул, припомнив свалку, устроенную кентаврами и лапифами на свадьбе Пирифоя с Гипподамией. Кажется, там люди-кони хотели похитить женщин? А зачем им женщины, если они не знали, как с ними обращаться? Несомненно, в греческой мифологии этот вопрос был разрешен.

— Если мне не изменяет память, — произнес странник, — наши земные кентавры были оборудованы всем, чем полагается, и их репродуктивные органы находились там же, где у нас с вами.

— У нас с вами они находятся между ног, — с некоторым раздражением напомнил Лоторм.

— Ну, в данном случае мы имеем целых две пары, — возразил Блейд. — И совсем не обязательно использовать задние.

— Ты так думаешь? — Лоторм с иронией воззрился на него. — Вспомни о почках и мочевом пузыре! У эстара, как и у нас, они расположены за желудком, а не перед ним! Или ты хочешь, чтобы я устроил трубопровод для перегонки жидких отходов вдоль всего лошадиного туловища, от задних ног к передним? Для этого нужен насос, что-то вроде третьего сердца… Хотя, если разделить мочеиспускательную и половую функции… — он погрузился в напряженные раздумья.

— Так или иначе, вопрос должен быть решен, — безапелляционно заявила Миклана, — И я хочу, чтобы мой эстара, — она ласково взъерошила волосы Блейда, — был самым сильным, самым быстрым и могучим во всем Слораме! И еще я хочу…

— Ах, моя дорогая, только не требуй, чтобы я снабдил его еще и крыльями! — несчастный Лоторм сморщился, как от зубной боли.

— Крыльями… крыльями… хм-м… — протянула девушка. — Нет, крыльев не надо… они нам будут только мешать… А вот третье сердце — это неплохо! Совсем неплохо!

— Но куда же я его помещу?! — инженер, кажется, начал паниковать.

— Как куда? — Миклана подняла тонкие брови. — Если ты надлежащим образом используешь пространство между передними ногами, то в районе задних как раз освободится место!

Издав стон, Лоторм закрыл глаза и обмяк в кресле. Ройни, с озабоченным лицом плеснув в чашу изумрудного шантайя, поднес к самому носу инженера; тот машинально выпил.

— Знаешь, детка, — произнес Майк, поворачиваясь к сестре, — я бы советовал тебе чуть снизить требования. Иначе у Торма начнется нервный припадок.

— Ну, хорошо, хорошо… — девушка улыбнулась и потрепала Лоторма по плечу. — Прости, Торм, что-то я сегодня раскапризничалась…

— Твой день, Миклана, твой праздник, — слабо пробормотал инженер.

— А! Значит, мы договорились насчет трех сердец? И всего остального?

Лоторм слабо кивнул.

Огромное мощное тело медленно поворачивалось в воздухе, оставаясь в фокусе полусферического экрана. От него тянулись невесомые прозрачные лучи света — словно нити волшебной пряжи, из которой было соткано изображение эстара. На протяжении нескольких часов Ричард Блейд наблюдал, как формируется скелет его будущего носителя, как меж изогнутых прочных ребер возникают органы, как они меняются местами, как белый костяк облекается мышцами и кожей. Теперь перед ним парил гигантский вороной жеребец, титанический конь, над которым возвышался торс человека — его собственное тело, будто бы срезанное на уровне ягодиц.

Глядеть на это было страшно, и в то же время небывалое зрелище словно заколдовало странника. Он знал, что где-то внизу, в подземной камере цилиндрической башни Лоторма, непостижимый плазменный мозг просчитывал каждую деталь, каждую мелочь творимого организма. Там оценивалась его жизнеспособность, его сила, его гибкость и быстрота; там рассчитывалась прочность костей, мощь мышц и легких, скорость нервных реакций, пигментация кожи, цвет глаз… Все, все — до последнего волоска! Ибо это существо, несмотря на внешнее сходство, не являлось эстара; это была некая новая конструкция, в которую воплощались сумбурные фантазии Микланы.

Судя по виду Лоторма, дела шли на лад. Биоинженеру удалось разместить три сердца и все прочее, на чем настаивала подружка Блейда, в нужных местах; теперь он, наблюдая, как плазменный компьютер шлифует последние штрихи, иногда подавал ему короткую команду. Черты лица уже приобрели полное сходство с заказчиком — если не считать того, что глаза казались мертвыми, заставшими и бессмысленными. Сейчас дорабатывались ноги — с могучими бабками, вдвое толще, чем у земных лошадей, и огромными твердыми копытами, каждое — с ладонь Блейда.

— Ну, как? — Лоторм повернулся к нему.

— Впечатляет… Я все еще не могу поверить, что через день окажусь в этом… в этом… — странник не находил слов.

— Окажешься, — успокоил его инженер. — Именно в этом! Откровенно говоря, я даже немного завидую тебе. Ты совершишь увлекательное путешествие с прелестной девушкой!

— Но что мешает тебе самому… — начал Блейд, но Лоторм усмехнулся и махнул рукой.

— Нет. — Он на миг отвел глаза от экрана и задумчиво посмотрел на Блейда. — Помнишь, ты как-то заметил, что тебя поражает разнообразие наших жилищ и городов? Города в пещерах, города на скалах, надводные и подводные, маленькие, с домами из дерева и камня, и огромные, с башнями, шпилями, пирамидами… Так вот, в этом заключается частица нашей древней мудрости, Блейд. Мир должен быть разнообразным! Ибо разнообразие дарит радость жизни. Это — закон; и проистекает он из различий между людьми.