Я хочу в школу - Жвалевский Андрей Валентинович - Страница 23

— Ой, а где Эля? — невинно поинтересовалась Кошка.

— Ушла, — буркнул Денис.

— Не расстраивайся! — утешила его Юля. — Покапризничает и вернется.

Она огляделась по сторонам, вдохнула прохладный воздух.

— Эх, жаль, я думала, мы погуляем после кино. Такая погода хорошая!

— Так давай погуляем!

— Ой, нет, что ты! Тебя же Элька потом съест!

— Я сам решаю, с кем мне гулять и когда!

Кошка улыбнулась. Денис и не подозревал о том, что давно уже ничего не решает.

— Хорошо, — кротко согласилась Юля, — тогда пошли.

Через три часа они целовались в парке, в беседке. Кошка была счастлива. У нее все получилось.

И теперь ей становилось смертельно скучно.

Молчун тренировался. В школу ходить было нельзя («Пока нельзя», — утешала его тетя Оля), учителя согласились оценивать его знания по письменным работам. Это было классно, но долго так продолжаться не могло. Поэтому Молчун тренировался по методу, который предложил Женя.

Это оказалось почти так же трудно, как говорить, но «почти» — это не «точно так же». Он помнил из восточных сказок, что последняя соломинка может переломить спину верблюду, и надеялся, что достаточно эту соломинку снять, чтобы верблюд перестал шататься от усталости и пошел вперед.

Молчун писал небольшие заготовки и сначала произносил их в одиночестве. Приемные родители, которые все время подслушивали, начали нервничать — нанятый психотерапевт говорил, что психически нормальный человек сам с собой разговаривать не может. Поэтому Молчуну пришлось хитрить: текст он учил наизусть, проговаривая мысленно, а затем, чтобы попрактиковаться, зачитывал приемным родителям по памяти. Тут важно было зазубрить слова, не вдумываясь в смысл, так было проще всего. Через неделю он мог поддерживать даже несложный разговор на тему школы, здоровья и погоды — для этого достаточно было заготовить десяток вариантов фраз. Опекуны Молчуна были счастливы, но с психотерапевтом этот номер не прошел. Хитрый доктор сразу стал задавать неожиданные вопросы, на которые у пациента были заготовлены всего два варианта: «Не знаю» и «Может быть». Но мозголом все равно был доволен и после бесед с Молчуном по часу пил с родителями чай, объясняя, как важно правильно подобрать антидепрессанты.

Он и не подозревал, что Молчун давным-давно наловчился прятать таблетки за щекой, а затем выплевывать их в унитаз. От лекарств он становился тупее, а ему нужно было иметь ясную голову.

Следующая проблема заключалась в одноклассниках. Молчун отлично понимал их — они дети, которым нравится дразнить и унижать тех, кто не такой. Даже если он сильнее их. «Они не виноваты, — повторял он про себя, — они маленькие». О том, что он их ровесник, Молчун не думал.

Но он не обольщался — весь этот аутотренинг разлетится, как только его достанут.

Пораскинув мозгами, Молчун родил решение. Временное, но надежное. Он написал небольшую речь, тщательно отредактировал ее (не дай бог больше никого обидеть!) и заготовил несколько фраз для поддержания разговора. Зазубрил все и взялся за телефон. После небольшого колебания выбрал все-таки Женю.

— Привет! — выдал он заученный текст. — Мне нужна твоя помощь…

Димке было так плохо от всех этих Кошкиных выкрутасов, что на вопрос Колюни: «Придешь?» он сначала ответил:

— Ага.

И только потом уточнил:

— Куда?

— Да у меня в субботу флэт пустой, я же говорил!

— А… ну да, точно! — фальшиво обрадовался Димка, хотя в упор не помнил ни про какой флэт. — А кто из девчонок будет?

— Никто! Чисто мужская компания, — он наклонился к Диме, и тот явно почувствовал запах табака. — Буханем!

— А есть что? — Димка старался бодриться. — Или купить надо?

— Все уже куплено! У меня в пять!

Димка не хотел бухать. Ему вообще не очень улыбалось провести вечер в компании с Колюней и его дружками. Но отказать он не мог — зачем обижать людей? Вон Кошка как всех против себя настроила… а потом принялась манипулировать. Тут настроение у Димки так испортилось, что он даже подумал: «А вот бухану!»

Правда, к субботе эта дурная мысль выветрилась совершенно. Весь вечер Димка посвятил тому, чтобы «бухать», не бухая. Колюня разлил по рюмкам «вискарь» из огромной пузатой бутыли и зорко следил, чтобы первую выпили все, но дальше пошло легче. Пару рюмок Дима тайком опрокинул в горшок с каким-то фикусом. Одну удалось незаметно подменить на пустую. А когда Колюня становился особенно настойчивым, Димка набирал полный рот виски, но не глотал — выжидал пару минут и уходил в туалет, где с омерзением выплевывал противную жидкость.

Но все равно к концу вечера в голове шумело и гудело. Это оказалось даже приятным. Димка решил: «А ну и пусть!» и последние две рюмки маханул честно. Даже без запивона, что очень понравилось Колюне.

— Во! — похвастался он друзьям. — Хоть отличник, а мужик! Димон, дай пять!

Димон дал пять и обнаружил у себя в руке прикуренную сигарету. Затянулся, закашлялся, получил по спине. «А круто! — подумал он. — Круто!»

Домой он шел весело и бодро. «Я молодец! — радовался Дима про себя. — Вон сколько выпил, а все равно трезвый!» Вдруг захотелось позвонить Кошке и сказать, какая она дура. Или нет — сказать, что она может на него рассчитывать. Он же всегда с ней! Он же друг! Не то что всякие Денисы!

Как назло, мобильник разрядился, но Димку это не расстроило. Он остановил парня в спортивном костюме поверх, кажется, другого спортивного костюма и строго спросил:

— Мобила есть?

Парень, хоть и был на две головы выше, растерянно помотал головой.

— А если найду? — сдвинул брови Димка.

Парень, как загипнотизированный, достал из недр спортивного костюма трубку и опасливо протянул ее Диме.

Дима величаво кивнул и принялся набирать номер, который он помнил назубок. Но, видимо, где-то промазал, потому что в трубке раздался незнакомый женский голос:

— Алло?

— Мне Кошку! — рявкнул Дима. — То есть Юлю!

— Нет тут ни кошек, ни Юль!

— А если найду? — спросил Димка и рассмеялся собственной шутке.

— Я тебя сейчас сама найду, пьянь подзаборная! Быдло! Гопник! Все, милиция уже к тебе выехала! Алкаш!

Димка посмотрел на умолкшую трубку и с ужасом понял, что неизвестная женщина была права. Он совершенно пьян. В дрезину. Димка повертел головой, но парня в двух спортивных костюмах рядом не оказалось. Дима почему-то разозлился на него и отшвырнул трубку подальше.

Возле самого дома он немного протрезвел — ровно настолько, чтобы засунуть голову в сугроб и дождаться, пока в ней не установится относительная ясность. Затем поднялся к себе на этаж и тихонько открыл дверь. Родители сидели на кухне и громко обсуждали каких-то родственников. Димка на цыпочках прокрался к себе в комнату.

Последнее, что он подумал, засыпая: «Хорошо, хоть до Кошки не дозвонился…»

В школу Молчун шагал под двойной охраной: приемный отец с одной стороны, Женька с другой. Одноклассники наверняка уже заметили и тыкают в спину пальцами: «Как первоклашку ведут! Дефективный!». Ерунда. Не надо думать об этом. И вообще, они не виноваты, они еще маленькие.

Евдокия Матвеевна вышла встречать на крыльцо школы (еще один повод для подколок и презрения — ну и плевать).

— Привет, Артемка, — сказала она, старательно улыбаясь. — Мы без тебя соскучились.

Улыбка у нее вышла приторно-милая, она задевала круче ехидных смешков одноклассников. Так разговаривают с калеками и умственно отсталыми. Но Молчун был готов и даже ответил:

— Доброе утро, Евдокия Матвеевна! Мне уже гораздо лучше, и я могу учиться с остальными ребятами.