Я хочу в школу - Жвалевский Андрей Валентинович - Страница 2

— Пойдем! Женька убьет, мы и так опаздываем.

Они влетели в кабинет и наткнулись на суровый взгляд руководителя группы.

— Жень, — Анечка изобразила свой коронный прием, «брови домиком», — ты нас наругаешь?

Женя прикусил губу, чтобы не рассмеяться, но демонстративно постучал ногтем по стеклу наручных часов.

— Там с Эльбруса вернулись! — сообщила Аня. — Фотки привезли! И Пал Иванович обещал меня в пустыню с собой взять…

Женя понял, что сейчас точно улыбнется, и перебил:

— У нас предзащита проекта. Сегодня мы должны выявить все слабые места нашей защиты. Понять, за что могут зацепиться наши оппоненты, предусмотреть их вопросы и приготовить свои ответы. Давайте посмотрим презентацию так, как будто видим ее первый раз.

Экран, который заменял доску, ожил, и появилось изображение Икара, летящего на зрителя. За Икаром тянулся ряд букв, которые выстроились в вопрос: «Почему человек произошел от птицы?»

— А вам не кажется, что вы сразу подставляетесь?

Группа «Птицы» как по команде повернулась к самой дальней парте. Там, подперев подбородок рукой, сидела Ольга Петровна, учительница биологии.

— Разве правильно начинать защиту с вопроса? Такое впечатление, что вы сами не уверены в правоте этого утверждения.

— Это правильный вопрос! — тут же отозвалась Кошка. — Мы же не спрашиваем, правда ли, что человек произошел от птицы, мы спрашиваем «почему». То есть уверены в том, что правы, и хотим разъяснить это всем окружающим.

— Хорошо, убедила, — улыбнулась Ольга Петровна, — просто я не люблю вопросы в названиях. Потом вас каждый будет попрекать, что вы на него не ответили.

— Мы ответим! — уверенно сказал Женя. — Обещаю.

Презентация катилась, Ольга Петровна реагировала хорошо. Где-то смеялась, где-то хмурилась, что-то черкала у себя в блокнотике.

— В целом неплохая работа, — сказала она. — Дырки есть, конечно… Особенно все, что касается строения скелета, притянуто за уши. Я б на вашем месте вообще про это ничего не говорила, это ваше самое слабое место.

— Но если совсем ничего не говорить — вступил Дима, поправляя очки, — все поймут, что мы не хотим говорить на эту тему, и нас завалят.

— Зато теория о том, почему и как пропало оперение — просто блеск! — продолжила Ольга Петровна.

Анечка счастливо покраснела.

— Она настолько остроумна, что ее не хочется критиковать, хочется сразу в нее поверить!

— Просто это правда! — радостно сообщила Аня, и все засмеялись.

— Ладно, я от всей души буду желать вам завтра победы, но не думайте, что будет легко.

— Да мы и не думаем! — отозвался Женя.

— Хотя лично мне гораздо приятнее поверить в то, что человек произошел от птицы, чем от рыбы или от растения, — добавила учительница. — Кстати, обычного голосования не будет.

— А что будет? — спросила Кошка.

— Вам будут начисляться баллы. Сначала на презентацию, потом за ответы на вопросы. Для зачета нужно не меньше 50 баллов. А еще будут учитываться все ваши вопросы, которые вы зададите командам-противникам.

— Не противникам, — серьезно поправила Аня, — а командам, предоставляющим альтернативную точку зрения.

Ольга Петровна кивнула и продолжила:

— А за агрессию и переход на личности будут начисляться штрафные баллы.

Кошка потупилась и принялась разглядывать пол.

— Летите на обед, Птицы, — улыбнулась Ольга Петровна, — уже почти три часа. И постарайтесь не наиграться сегодня до полусмерти в футбол, как перед предыдущей защитой.

Птицы захихикали и убежали.

Беда пришла, откуда не ждали.

Ждали ее с задней парты, на которой расположился проверяющий из РОНО — лысоватый толстячок с заранее недовольным видом. По опыту и ученики «нашумевшей» школы № 34, и ее учителя знали, что люди со стороны очень тревожно относятся ко всему, что происходит в этих стенах. Чужих раздражало: отсутствие привычных «параллелей» и наличие вместо них странных разновозрастных «групп»; оценки, которые ставились только в качестве поощрения; вольное обращение с учебным планом и утвержденной министерством программой; даже то, что ученики обращаются к педагогам по имени, а то и по кличкам.

Но толстячок оказался безвредным. Когда он увидел тему дебатов — «От кого на самом деле произошел человек», — то замер, удивленно задрав брови к лысине. И чем больше слушал, тем выше поднимались брови, хотя это противоречило всем нормам физиологии и стандартам пластической хирургии.

К третьей защите («Человек разумный еще не произошел») брови гостя добрались почти до макушки и застряли там — зато за ними потянулись уголки губ. «Птицы» защищались последними. Их представитель РОНО встречал радостной улыбкой и нетерпеливым выражением лица: «Ну, удивите и вы меня чем-нибудь!». Похоже, толстячку в его детстве очень не хватало вот таких сумасшедших посиделок, на которых пятиклашки с умным видом доказывают выпускникам, что направленные вниз ноздри — еще не доказательство водного происхождения человека. И что самое удивительное — выпускники не отвешивают наглой мелюзге «леща», а на полном серьезе отвечают: «При всем уважении к вашему ошибочному мнению…»

Словом, проверяющего оставалось только добить, и Птицы горели желанием это сделать. Они не ограничились иллюстрированным докладом и моделированием в «3D Мах». Целый месяц они готовили механическую модель эволюции птицы в человека. Это должно было произвести сногсшибательное и зубодробительное впечатление: с размахивающей крыльями птицы сначала слетает все оперение (которое держится на тщательно рассчитанном слое клея), затем деформируются кости (Димка весь месяц колдовал над телескопическими трубами), выпрямляется походка (тут сработает металл с термопамятью) и преобразится череп (единственный этап, на котором вмешивался человек — Кошка, мгновенно меняющая одну черепушку на другую).

И все это произошло! Все перья облетели, ни одно не «примерзло»! «Кости» без единого скрипа преобразовались в «человеческие»! Термопамять сработала всего с двухсекундной задержкой! А маневр с заменой черепов вышел у Кошки прямо-таки виртуозно.

В этот момент, хотя это и не было принято на дебатах, все захлопали. Даже проверяющий. Или нет, он, кажется, и начал… Впрочем, неважно. Таких оваций школьный зал не слышал — разве что во время юбилея директора.

Только Молчун не хлопал. Он тихо подошел к макету и попытался что-то с ним сделать. Не получилось. Молчун исподлобья посмотрел на «Птиц», но те сейчас мало что соображали, только краснели, пыхтели и с трудом сдерживали улыбки.

Тогда Молчун подошел к доске и принялся рисовать. Один за другим зрители переставали хлопать, удивленно уставившись на фигурку у доски. Когда Молчун закончил чертеж, в зале царила полная тишина.

— А что случилось, Михаил Александрович? — шепотом спросил проверяющий у сидевшего рядом директора.

Тот ответил громко, для всех:

— Артем только что нашел критическую нестыковку в вашей гипотезе. Большой палец…

Зал нестройно, но явственно ахнул.

— Я извиняюсь, — человек из РОНО чувствовал себя, как Иван-дурак на съезде Эйнштейнов, — но причем тут палец?

И Михаил Александрович растолковал — уже вполголоса, только для проверяющего — что отстоящий большой палец есть определяющий атрибут Homo habilis и вообще всего отряда Homo. И что у птиц большой палец никак не мог стать отстоящим. А если мог, то в проекте этот момент упущен…

У доски тем временем кипела битва. На Птиц наседали. Птицы отбивались как звери, но силы были неравны. Дельфины разобрали скелет птицечеловека по косточкам (и в прямом смысле, и в переносном). Хомо Футурисы засомневались в скорости трансформации черепа. Динозавры требовали археологических доказательств… Молчун скромно уселся за парту и молчал, уткнувшись в свой планшет.

Птицы оказались единственной командой, которая провалила защиту, недобрав всего пару баллов. Проверяющий подошел к ним и искренне сказал: