Раб Сармы - Лорд Джеффри - Страница 14

Крик теперь был слышен совершенно отчетливо, и, как всегда в новом мире, Блейд понимал местное наречие. Язык показался ему напевным и мелодичным, голос молившего о помощи — тонким, почти детским. Он понял все сказанное, кроме упоминания о Беке; вероятно, то было божество этой реальности. Он также наконец сообразил, откуда доносится крик — впереди на песке темнело нечто округлое, походившее на первый взгляд на большой мяч или покрытый мхом камень. Однако это была голова, человеческая голова; она слабо покачивалась, распяленный рот чернел на покрытом ссадинами лице.

— Помогите! Во имя Бека, милостивого, милосердного!

Блейд бросил взгляд через плечо. Крабы подвигались все ближе, но пока еще до них было с полсотни шагов; видимо, эти твари не отличались храбростью. Он подскочил к человеку, по самый подбородок закопанному в песок. Голова несчастного была почти безволосой, покрытой мягким пушком, сквозь который просвечивала бронзовая кожа; губы запеклись, слегка раскосые черные глаза полны страдания. Когда разведчик опустился рядом на колени, в них зажглась искра надежды.

— Спаси меня, великодушный сьон! Бек воздаст тебе за доброе дело!

Блейд снова оглянулся. Крабы, воодушевленные заминкой, продолжали преследование с упорством волчьей стаи. Он начал лихорадочно отбрасывать песок голыми руками. Дело, однако, продвигалось медленно — палачи, развлекавшиеся с этим несчастным, отличались предусмотрительностью и хорошо утрамбовали песок. Осмотревшись, разведчик заметил большую плоскую раковину с острым краем. Годится вместо совка, решил он, а в крайнем случае заменит и топор в схватке с крабами. Слежавшийся мокрый песок скрипел, от усилий на лбу Блейда выступили капли пота. Человек замер, почти не шевеля головой. По его лицу, потемневшему и покрытому коркой пыли, было трудно определить возраст, но он не выглядел слишком молодым; скорее — мужчиной средних лет.

— Ты что, спишь? — буркнул Блейд. — Помогай, дьявол тебя побери! Не то достанешься на завтрак крабам!

— Не могу, великодушный сьон. Меня связали…

Разведчик чертыхнулся и бросил взгляд на преследователей. Ближайшая тварь уже подобралась на тридцать футов, а он едва докопался до груди пленника! Отшвырнув свой совок, Блейд ринулся к ближайшему колу, сообразив, что тот является куда более надежным оружием. Чем раковина. Столб толщиной в шесть дюймов был сделан из крепкого, как железо, дерева и торчал над песком в рост человека. Блейд обхватил его руками, напрягся и начал тянуть. Любопытно, мелькнула у него мысль, почему этого типа не подвесили на съедение крабам, а закопали в песок? Местные палачи, скорее всего, любили разнообразие. Или за разные преступления полагались разные виды казни?

Кол был забит в песок весьма основательно, и вскоре Блейд уже исходил потом. Наконец проклятая вешалка подалась и медленно пошла вверх; разведчик удвоил усилия, поглядывая на крабов. Еще секунда-другая, и в руках у него оказалось тяжелое заостренное бревно — неуклюжее, но смертоносное орудие убийства

Вдруг раздался панический вопль закопанного, и Блейд, обернувшись, увидел, что крабы подобрались к нему совсем близко. Один уже тянулся к беспомощному пленнику; его черная клешня, напоминавшая огромные садовые ножницы, раскрылась, раздался клацающий звук, и человек едва успел отдернуть голову. По лицу его бежала кровь, прокладывая алую дорожку по запорошенной песком щеке. Блейд бросился к нему, выставив бревно, словно таран.

Ему удалось с первого же удара пробить панцирь; тварь рухнула на песок и забилась в агонии, издавая скрежещущий визг. Разведчик отшвырнул дохлого монстра в сторону, и стая сразу же набросилась на него, заработав челюстями. Жвалы у этих чудищ были толщиной с руку мужчины, их покрывала вязкая слюна.

Не отрывая глаз от жадно насыщавшихся крабов, Блейд опять приступил к раскопкам. В воздухе стояло жуткое зловоние, и он старался дышать ртом.

Наконец его пальцы нащупали толстый ремень, обкрученный вокруг туловища пленника, и он рассек его острым краем раковины.

— Ну, помогай, парень, — скомандовал Блейд, — не то эти твари примутся за нас.

Пленник начал неистово работать руками, откидывая песок. Затем кивнул в сторону крабов.

— Капиды — отвратительные создания, сьон, но люди, свершившие надо мной казнь, еще хуже. Они скоро вернутся — проверить, много ли от меня осталось.

Блейд продолжал яростно швырять песок.

— Кто вернется? — выдохнул он.

— Фадриты, солдаты, что ловят беглых рабов. Кто ж еще? А главным у них Экебус — самый жестокий человек во всей Сарме, порази его Бек небесным пламенем!

Блейд, отдуваясь, продолжал копать.

— Значит, ты раб?

— Был рабом, сьон! Был, но сбежал! Потом меня поймали. Вот почему я здесь… Угощение для капидов! Да еще закопанное в песок, чтобы они подольше искали меня, а я подольше мучился! — он протяжно вздохнул. — Что страшнее боли? Только мысли о ней… Экебус это хорошо знает!

— Кончай болтать, философ! Работай! Наговоримся потом!

— Я почти свободен. Только ноги, мой господин…

Блейд вскочил и, схватив кол, проткнул следующего краба, отшвырнув останки к стае. Капиды продолжили жуткий пир. Повернувшись к пленнику, он ухватил его за руки и резко дернул. Песок раздался с глухим чмоканьем, и бывший раб в изнеможении рухнул на край ямы. Он выглядел низкорослым и не очень крепким; судя по костякам на столбах, такими были все жители этой страны. Правда, подумал Блейд, пока он видел лишь немногих — одного живого и сотни три скелетов.

Он прикончил очередного краба, отдав зловонную тушу на растерзание остальным тварям, затем рывком поднял маленького человечка на ноги. К счастью, тот мог двигаться; сделав пару шагов, пленник протер глаза грязными кулаками и с изумлением уставился на мускулистого темноволосого гиганта с бревном в руках. Постепенно на лице его начал проступать ужас.

Блейд заметил это и нахмурил густые брови. Пожалуй, лучше объясниться прямо сейчас, решил он. Этот маленький раб казался неглупым человеком; раз уж он сумел сбежать, значит, в здравом смысле ему не откажешь. Разведчик оглянулся на капидов, бросил кол и протянул спасенному руку.

— Не бойся меня, — сказал он. — Ведь я тебя спас, верно?

Человечек тоже посмотрел на крабов, терзающих мертвого сородича, и вздрогнул.

— Да, великодушный сьон! Спасибо тебе!

Потом он недоуменно уставился на ладонь Блейд.

— У меня на родине есть такой обычай: люди скрепляют дружбу пожатием рук, — объяснил разведчик. — Я помог тебе, беглому рабу, теперь ты помоги мне, чужаку. Я пришелец, чужой в этой стране, и хотел бы знать о ней побольше. Я полагаюсь на тебя. Ну что, по рукам?

Спасенный прищурил темные глаза, изучая стоявшего перед ним нагого великана, затем улыбка тронула его растрескавшиеся губы, придав безволосой физиономии, покрытой синяками и кровью, лукаво-дружелюбное выражение. Тонкие пальцы доверчиво легли в широкую ладонь Блейда.

— Согласен. По рукам! — он прокашлялся, сплюнул на песок и с забавной важностью сообщил: — Меня нарекли Пелопсом. Ты, сьон, свободный человек, предложил дружбу рабу… Никогда не слышал о таком! — глаза его сверкнули. — Мой долг велик, и я готов выплатить его… готов служить тебе, если ты поклянешься, что не сделаешь меня рабом. Рабом я не стану!

— Мне нужен спутник, а не раб, — уточнил Блейд. — Но один из нас будет старшим, — он холодно посмотрел на сармийца. — Я, Пелопс. Если это тебе не подходит, нам лучше распрощаться прямо сейчас.

Физиономия Пелопса расплылась в улыбке, губы раздвинулись, обнажив мелкие, но ровные и белые зубы.

— Подходит, сьон. Я буду служить тебе, сьон, как вольный человек. Я пойду за тобой и буду подчиняться тебе, пока не почувствую себя рабом.

Блейд, довольный, хлопнул Пелопса по плечу. Шлепок получился весьма увесистым; бедняга едва удержался на ногах. Но дело того стоило: он пробыл в этом мире едва ли час и уже обзавелся информатором из местных. Редкая удача!

— Ты не раб! — еще раз подтвердил разведчик. — И, пока служишь мне, не будешь рабом! — его кулак опустился на ладонь, словно припечатав договор. — Теперь скажи-ка, приятель, когда тут появятся солдаты злодея Экебуса?