Пустоцветы Меотиды - Лорд Джеффри - Страница 26

Вскоре перед ними возник темный проем входа. Высекая огонь, Блейд бросил взгляд на громаду дворца внизу — там было все спокойно. Он протянул девушке факел.

— Я пойду вперед, ты — за мной. Знаешь, где мы?

— Да, — голос ее был спокоен, дыхание не сбилось во время подъема. — Это древние пещеры над самой статуей Сата. Девушки говорили, что старый Лартак чародействует тут по ночам. Мы идем к нему?

— Нет, девочка, хотя его чародейство нам поможет.

— Но ты же говорил про магию Альбиона?

— Мы их объединили… магию Альбиона и чародейство Лартака. Скоро ты увидишь, что получилось.

Они шли по коридору. Внезапно Гралия мягко рассмеялась, и Блейд с недоумением обернулся.

— Помнишь, как ты увел меня первый раз? Тоже к Лартаку… Что мы тогда делали у него? Били мышей или растирали старику больную спину?

— Мы, — заявил Блейд, — провели опыт, о котором он мечтал всю жизнь. Ему хотелось убедиться, что женщины Меотиды еще остались женщинами. — Тон разведчика был серьезным, но глаза весело блеснули.

— Ну и как? — Гралия подтолкнула его вперед. — Мы его не разочаровали?

— Нет, дорогая… Конечно, я не вдавался в подробности, но то, что меня не вздернули на другой день, уже говорило о многом.

— Что за нелепые мысли!

— Почему же? Если б ты осталась недовольной и пожаловалась на меня…

— В любом случае я не стала бы жаловаться на тебя. Подстерегла бы в лесу и пристрелила из лука.

— Спасибо, моя хорошая…

Они вошли в большой зал, открытый прямо в звездное небо. Отблески факелов заплясали по распростертым крыльям, по обтянутому пленкой фюзеляжу. Блейд заметил, что канаты уже прицеплены к нему.

— Что это? — Гралия с любопытством уставилась на необычную машину.

— Это магическое устройство, которое перенесет нас в Райну, — Блейд не хотел объяснять ей, как именно перенесет; девушка могла испугаться. Он закрепил факелы на стене, забросил мешки с оружием и пищей в грузовой отсек и положил руку на спинку второго кресла. — Садись сюда. Мне надо немного поколдовать, а потом мы отправимся в путь,

Молодая амазонка не спорила; у нее было редкое для женщины качество — безоглядное и беспредельное доверие. Блейд велел ей надеть сапожки и закутаться в плащ, потом быстро переоделся сам; наверху могло быть холодно. Он разыскал пару больших бурдюков с водой, сухари и сушеные фрукты и тоже погрузил в машину. Потом отправился в дальний конец пещеры, к большому барабану, на который наматывались тросы пусковой катапульты.

Навалившись на рукоятку, разведчик начал вращать барабан, наблюдая, как над кабиной постепенно опускается веревка со стременем. Канат ложился ровными петлями, бронзовые шестерни лебедки чуть поскрипывали, заглушая отдаленный рокот прибоя. Гралия подала голос:

— Что там скрипит, Блейд? Твое волшебство? — видно, она чувствовала себя неуверенно.

— Да, дорогая. Моя магия собирается с силами.

— Ах, перестань! Я верю в магию не больше, чем ты. Не представляю, как мы выберемся отсюда. О!

Металлический треугольник звонко ударил по фюзеляжу Блейд закрепил рукоять лебедки, вытащил факелы из настенных колец и швырнул их вниз. Теперь в пещере не останется никаких следов, даже запаха их тел… Ветер унесет его

— как и птицу из дерева и ткани, которой они доверяли свои жизни

Придерживаясь рукой за туго натянутый канат, он склонился над пропастью, разглядывая кровли и башенки Голубого Дворца и Пактадиона, меж которыми темнел парк. Месяц поднялся над морем уже на полтора локтя, но внизу царила полная тишина, ни звука, ни шороха, ни вспышек света. Он ждал, как завороженный, представляя то изнывающего от нетерпения монарха, то Зирипода, ворочавшегося на холодном кам не ванны, то старого Лартака. Только этот последний знал, чего ждать, наверняка он стоит сейчас у окошка своей башни, вперив взгляд в темное небо над склоном горы туда, где скоро бесшумной тенью скользнет огромная птица. Вряд ли старик что-нибудь увидит. Хотя, как знать…

Отдаленный звук горна прервал его размышления. В окнах дворца загорелись огни, яркие точки факелов начали расползаться по парку, и Блейду на миг показалось, что он слышит гул взволнованных голосов, лязг оружия, скрежет гравия под быстрыми шагами и ржание лошадей. Гралия завозилась в своем кресле.

— Что там, Блейд?

— Началось… Тревога!

Он полез в кресло, затем пристегнул ремни и проверил, что может легко дотянуться до пусковой рукояти катапульты.

— Пора пускать в действие магию, милый? — голос Гралии слегка дрожал.

— Да, малышка. Это очень надежное колдовство, так что ты не должна бояться.

— Я не боюсь. Мне интересно.

— Мне тоже.

Он резко рванул вниз металлический треугольник и тут же разжал пальцы. Сзади что-то громко щелкнуло, раздался изумленный вскрик девушки, и страшная сила швырнула планер в небеса — словно игрушку, подброшенную рукой гиганта. Блейд нашарил рукояти, управлявшие закрылками, плавно повел их на себя, и нос машины послушно задрался вверх.

Они летели! Они мчались стремительно и бесшумно, и берег Меотиды, прибрежные утесы, город на склоне горы и дворец, оседлавший ее гребень, скоро растаяли во тьме. Остались лишь море, месяц, звездное небо и воздух, становившийся все холоднее и холоднее.

Глава 10

Темное необозримое пространство раскинулось вокруг них. Внизу слабо опалесцировала под лунным светом поверхность моря; она казалась покрытой едва заметной рябью — бесконечной чередой валов, катившихся к берегам благословенной Меотиды, к причалам и пирсам древнего города, растаявшего во мраке за их спинами. Живое, чуть колышащееся покрывало простиралось на юг и север, на запад и восток — черная ткань, прошитая серебряными блестками, мерцающая, как огромный полированный агат. Море выглядело нескончаемым и безбрежным, и мчавшимся над ним людям чудилось, что никогда больше они не увидят утесов и скал, полей и зеленых лесов, золотисто-желтого разнотравья степи, башен, крыш и стен городов — всего того, что высилось и росло на груди матери-земли. Странным образом это не пугало их, вселяя лишь чувство безмерного покоя и умиротворенности.

Вверху круглился небесный свод из темного хрусталя, одновременно прозрачного и непроницаемого для взгляда. Он был невыразимо далек, высок и черен; он медленно поворачивался вокруг путников, увлекая за собой мириады ярких цветных огоньков, которые складывались в причудливые узоры созвездий, уже привычных для глаз Блейда. По нижнему краю этой гигантской опрокинутой чащи пестрой полосой бежали картины древней истории Меотиды: конь, вставший на дыбы — победа над фраками; вереница человеческих фигурок, скованных цепью из бронзовых звезд — набег в земли гермов; скрещенные мечи — пеший поход в Айталу, галера с поднятыми веслами — морская экспедиция в Жаркие Страны, разрушенная башня — дворцовый переворот трехсотлетней давности; снова конь, на этот раз распластавшийся в беге — отражение атаки варваров под Прастом. Над этим кольцевым звездным фризом вставали иные видения, иные сцены, но каждая из них имела свой смысл и значение. Блейд держал курс на две яркие звезды восточного небосклона; ярко-алые и лучистые, они назывались глазами Сата. Не моргая, он глядел в эти огненные зрачки божества, которое собирался низвергнуть, и улыбался, опьяненный стремительным бесшумным полетом и свежим прохладным воздухом.

Гралия пошевелилась на заднем сиденье, и он повернул голову:

— Замерзла?

— Да… Немного…

— У тебя за спиной тюк с теплыми плащами. Разверни его и дай один мне. Достань из мешка бурдючок с вином… только осторожно, девочка, не раскачивай нашу птицу.

Послышался шорох, на плечо ему лег тугой валик ткани, потом девушка передала флягу. Вино было сладким и густым; оно согревало кровь, но не туманило голову.

— Где мы? Куда несет нас твоя магия? — голосок Гралии слегка дрожал от возбуждения.

— Мы в летающей лодке или внутри деревянной птицы, — пояснил Блейд.