Я – первый - Зверев Сергей Иванович - Страница 31

Я произнес прочувствованную речь и, слегка кривя душой (никто этого не заметил, надеюсь), пожелал Идрису долгих лет и всего самого-самого, того, чего он сам себе желает.

Мы выпили, я крепко обнял «именинника» и про себя попросил бога не выполнять эти пожелания. Затем Коля налил опять, и мы выпили за то, чтобы быстрее кончилась эта война, за мир, и чтобы этим идиотам, Грачеву и Ельцину, стало пусто. Здесь я впервые был искренен и солидарен с чеченцами.

После этого тоста я почувствовал, что начинаю пьянеть. Но не один я. Коля тоже был хорош, его глаза блестели, лицевые мышцы расслабились, и он поминутно вытирал пот несвежим белым платком. Мы закурили, и он что-то тихо сказал Идрису на чеченском. Тот вскинул осоловелые глаза, тупо посмотрел на меня, затем вспомнил текст и произнес с укоризной:

– Сергей, вот ты хороший парень… – здесь я нахмурил брови и уставился на него, – …работящий… от работы не увиливаешь… не пьешь… ну это не считается… – Он вяло махнул рукой на почти что пустую бутылку. – Только вот скажи мне, зачем ты в карты играешь? Мне Осман все рассказал! И сколько ты ему должен, тоже! – все это он проговорил и затем взглянул на Колю. Тот, одобряя сказанное, опустил глаза.

– Идрис, да немного я ему должен! Вот зарплата будет, я и отдам Осману. Он что, переживает по этому поводу?

– Я переживаю, Сергей, я! – заявил чеченец и тут несильно стукнул себя в грудь. – Ты же зарабатывать сюда приехал, а так все деньги в карты спустишь! А ты мне как младший брат! – произнес он с надрывом, который в значительной степени был натурален по причине выпитой водки.

Я скорбно поджал губы, осознавая свою ошибку, и принялся медленно тушить сигарету в пепельнице, быстро прикидывая варианты ответов. Возмутиться и сказать, чтобы он не лез не в свое дело? Тоже можно. Но тогда разговор зайдет в тупик, а ведь Коля не зря его затеял. Пока эти мелочи я засекаю.

По вечерам каждый в рабочем общежитии развлекался, как мог. Комендантский час в Грозном действовал с десяти часов вечера, и усиленные военные патрули сразу же стреляли на поражение в любого показавшегося им подозрительным человека. Иногда по ночам на улицах вспыхивали самые настоящие бои. Поэтому водкой и видеокассетами надо было запасаться днем. О женщинах требовалось забыть сразу, как только приехал в республику, возможность встречаться с чеченкой можно было смело отнести к области даже ненаучной фантастики. Пить я не хотел, читать мне запретили.

«Ты от коллектива не отрывайся, Крохалев! – строго напутствовал меня Виктор Павлович. – Что все делают, то и ты делай. И у тебя должен быть какой-нибудь грешок. Ну карты, что ли… если не пьешь. О тебе должны узнать. Мол, есть такой у нас один чудак, вчера пять тысяч проиграл, сегодня отыгрывать будет… Ну, понял смысл? «Они» должны тебя или заметить, или зацепить на этом. В общем, тебе следует стать известным всему общежитию. И именно с плохой стороны. С порочной… Если на тебя не «выйдут», я тебя командиром блокпоста поставлю в Аргуне, ты учти это, – пошутил он, но не улыбнулся. – Я рассчитываю на тебя, капитан. Морда у тебя должна быть наглая, глаза развратные и ручонки жадные и загребущие… И желание выполнить задачу. – Он помолчал, придирчиво оглядел меня, удовлетворенно кивнул и добавил: – С деньгами поможем, конечно, но и автомобиль не проигрывай, со своей зарплаты потом будешь Родине отдавать».

…И вот сейчас я должен был осознать, что справедливо заслужил упрек более старшего и чуткого товарища. Я развел руками и горестно вздохнул. Человек мне добра желает, в самом деле, какой смысл лезть в бутылку…

– Ай-я-яй… – Коля сочувственно покачал головой. – Такой хороший парень, и на тебе. А я и не знал.

Тут я опять повторил свой жест, мол, ну что тут скажешь…

– А много ты должен-то? – спросил чеченец, снова вытаскивая платок. Я заметил, что руки его слегка дрожат.

Ну что ж, я бы тоже волновался на его месте. Сейчас у него появится реальная возможность взять меня за одно место.

– Червонец, – проговорил я убитым голосом и принялся непослушными пальцами вытаскивать из пачки сигарету. За эти деньги я должен был без еды и питья благоустраивать город Грозный три месяца подряд.

– Ого! – натурально удивился Коля и посмотрел на меня с некоторым уважением. – Десять тысяч – это много.

Я подтвердил его слова тяжелым вздохом. Кстати, два дня назад я с удовольствием сообщил генералу о проигранной сумме и о том, что на мою игру уже приходят смотреть со всего общежития. Его реакции на это пока не последовало.

– Это много… – повторил чеченец, задумчиво крутя в руках стакан с пепси-колой. – О, слушай! – вдруг проговорил он, и лицо его просветлело.

«Как он естественен, сволочь», – невольно отметил я про себя.

– Слушай, у меня есть товарищ один…

Я нехотя повернул голову в его сторону.

– Он… ну это… воевал с федералами, в общем, по глупости, молодой еще. И он не может выехать из республики.

Я изобразил вежливое внимание – «ну и что?». То, что его товарищ воевал с федералами, было не новостью. Я бы удивился, если б он не воевал.

Коля понял меня правильно.

– Ну, его данные в компьютер забиты. Он в Россию въехать не может, ты понимаешь? Его на границе сразу определят и арестуют.

– Ну а я-то здесь при чем? – искренне удивился я.

– Если поможешь ему, то он тебя отблагодарит. У него деньги есть, я знаю. Он бензином занимается.

Трудно было найти в республике человека, который бы им не занимался. Вдоль дорог возле частных дворов стояли выставленные на продажу огромные десятилитровые стеклянные баллоны с желтоватой жидкостью, на которых было написано: «Бензин АИ-92. Отвечаю!»

– А как я ему могу помочь?

– У него жена в Нижнем Новгороде живет. И ты как раз оттуда! Вот совпадение! – вдохновенно врал Коля, изображая на лице радость от такого удачного случая.

– У нас, у чеченцев, можно иметь несколько жен – две, три. Главное, чтобы ты их содержать смог. А у этого парня там сын родился. Ну не оставишь же сына без помощи, правильно?!

– Правильно! – убежденно и от души ответил я.

Коля это заметил и кивнул.

– Вот посылочку и передашь им, и все дела! А он тебе заплатит.

– Сколько?

– Ну… – осекся Коля и еще раз, теперь с большим уважением, посмотрел на меня. – Не знаю пока. Штуки три, может… – Это была моя месячная зарплата в бригаде.

– Давай четыре, а? – вполне естественно попросил я. – Я и сам доставлю ее куда надо, да за такие бабки я пешком по городу ходить буду!

– Ну хорошо! – решительно сказал чеченец. – Я скажу ему, что четыре! И с доставкой на дом. Так?

– Железно, Коля! – так же решительно ответил я. – О, а подожди. А когда же я повезу ее? У меня отпуск только осенью будет… Вот блин, а?! Не везет так не везет!! – В этот возглас я вложил все разочарование человека, только что потерявшего четыре тысячи рублей, и якобы от расстройства несильно хлопнул ладонью по столу.

– Да ты не волнуйся, – улыбнулся мне Коля мудрой улыбкой старика Хоттабыча. – Мы все устроим! Вот Идрис с бригадиром переговорит, и на десять дней тебя без содержания отпустят. Без проблем. Только «пятихатку» этому усатому сунешь, и все дела!

– А, пятьсот рублей… – пробормотал я. – Ни фига себе! Вот он, сука! Тогда пусть твой товарищ и это еще оплатит. А то у меня сейчас денег нет!

Чеченец хмыкнул, покрутил головой и что-то сказал хозяину дома. Идрис сонно копался в остывшей тарелке, с пьяной медлительностью выбирая мясо. Именинник поднял голову, покачнулся, попытался что-то сказать, передумал и кивнул.

– Вот напился, алкоголик! – улыбнулся Коля. – Ну ничего, он-то дома, сейчас спать ляжет. А тебя довезут. Не волнуйся, Серега! – Он ободряюще хлопнул меня по плечу и чуть сам не свалился при этом.

Я непроизвольно икнул и вздохнул. На душе полегчало. Сегодня и сейчас я из одной бутылки убил трех зайцев. Я не стану командиром блокпоста в Аргуне, при помощи чеченских сепаратистов съезжу домой и отдам часть карточного долга. Неплохо…