Небеса Таргала - Лорд Джеффри - Страница 41

Глава 10

Солнце поднималось над горами Халлы словно сияющий медный щит, начищенный, отполированный и готовый к бою. Казалось, его направляют ввысь руки воинов-гигантов, чьи остроконечные шлемы — вершины горного хребта -четко рисовались на фоне светлеющего неба. Кое-где можно было заметить и оружие этих каменных исполинов — торчащие вверх скалы в форме наконечников копий и клинков мечей.

Блейд подумал, что восход таргальского светила над сушей больше напоминает земной. Когда солнце этого мира вставало или садилось в бирюзовый океан, его лучи, прошедшие сквозь плотный воздух Римпады, порождали немыслимую игру красок. На рассвете огненные багряные крылья охватывали горизонт, а с другой стороны, с запада, мерцала темно-синяя льдистая черта — там, где соприкасались атмосферы Нижнего и Среднего миров. Корабль, направлявшийся на юго-восток, словно плыл меж двумя огромными материками: слева — розовый, красный, багровый, справа — голубой, синеватый, фиолетовый. Огонь и лед!

Странник покачал головой. Нет, алое и синее пламя — в свете последних событий такая аллегория будет вернее.

Он стоял на самом носу корабля под хлопавшими на ветру парусами. Это суденышко, построенное за две недели плотниками Акка'Ранзора, не шло ни в какое сравнение с гигантом «Орни», тот выглядел словно средневековый галион, а нынешняя посудинка, на которой странник плыл в Сарпату, скорее напоминала небольшой шлюп. Но сделали этот кораблик быстро и на диво искусно, киль, шпангоуты, мачты и реи — из твердого дерева, обшивка и палуба — из толстенных досок чикры, паруса — из серебристой ткани, тонкой и прочной, что шла на изготовление подъемных шаров. Экипаж был укомплектован полностью — пятьдесят человек под командой джарата Ханкамара Китталы.

Они шли в Сарпату, в столицу Халлы, которая, как Блейд уже знал со слов Тосс'ота, устояла под напором карварских орд. Вероятно, подумал он, все люди, завербованные Ханком на Акка'Ранзоре, вольются в ряды Арколы Байя и еще долгие годы будут плавать по безграничному океану Римпады, мечом и копьем отбивая атаки из Нижнего Мира… Нет, поправился он, мечом, копьем и пламенем! Синим холодным огнем!

Мысль эта, однако, была мимолетной и тут же ушла, когда перед глазами странника всплыло лицо Дионы. Увидит ли он ее хоть один раз? Эту девушку, что на краткие дни вернула ему молодость? Зеленые глаза мерцали перед ним как две звезды, светлые волосы разметались, словно сияющая грива туманного Коня, мчавшегося ночами по небу Таргала… Он так и не узнал, как называют здесь это яркое газовое облако…

Блейд потер виски. В последние три-четыре дня он ощущал слабую головную боль — деликатное напоминание Хейджа, что пора возвращаться. Успеет ли шлюп добраться до Сарпаты? Она была уже близко… Ему хотелось бы повидать на прощание и славного капитана Ронтара, и мудреца Ирнота, и шкипера Силвара Кана. Впрочем, неважно, решил он, все это эмоции. Его миссия в этом мире завершилась, и теперь Блейд испытывал странное чувство человека, которого в неурочный срок отправили в отпуск.

— Блейд!

А, разумеется! Еще одно маленькое дело оставалось.

Он повернулся к Ханку, появившемуся на палубе из кормовой надстройки. Эти рассветные часы они, как правило, использовали для обучения.

— Ты рано встал сегодня? — Ханк, улыбаясь, шагал к нему.

— Да. Восход солнца так прекрасен…

— Разве ты не налюбовался восходами и закатами в своем Бредонне?

— Это зрелище, Ханк, никогда не может надоесть.

Они помолчали. Блейд видел, как рулевые, застывшие на корме, и вахтенная команда бросают на них любопытные взгляды. Эти люди, недавние узники, относились к нему с огромным почтением, переходившим в мистический трепет. Впрочем, по мере того, как возрастало искусство Ханка, они начинали питать такие же чувства и к молодому джарату.

— Начнем?

— Начнем.

Ханк, скрестив ноги, уселся на палубе. Блейд медленно прошел от борта к борту, потом вытянул руку в сторону далекого берега.

— Видишь тог горный пик, Ханк? С раздвоенной вершиной? Сейчас он хорошо освещен…

— Да. Вижу.

— Подними его.

Лицо Ханкамара Китталы сделалось сосредоточенным; он смотрел на далекую гору, словно хотел проткнуть ее взглядом. Губы сжались, глаза потемнели, словно запав под густыми бровями, на лбу прорезались морщинки.

Отлично, подумал Блейд. Еще дней десять назад во время таких ментальных упражнений Ханк надувался, как индюк, краснел, багровел, и пот катил с него градом. Потом ему, кажется, стало ясно, как разделить мысленное и физические усилие, и внешние проявления его стараний выглядели уже менее заметными.

Блейд припомнил свои собственные утомительные тренировки, нелегкое обучение искусству, дававшему власть и над телесной мощью, и над силой духа. Он проходил его дважды — в далекой молодости, в Гонконге и Сингапуре, когда совершенствовался в мастерстве карате-до, и лет десять назад, перед тем, как отправиться в Талзану, в свое первое путешествие с телепортатором. Тогда Лейтон буквально выжал из него все соки, заставляя мысленно манипулировать со всевозможными тяжестями.

— Готово, — прервал размышления странника Ханк. — Я ее поднял!

— Молодец! Теперь попробуй подтолкнуть вперед наше судно. Представь, что ты — ветер! Мощный бриз, налетающий с корны! Ты давишь грудью на паруса, они распрямляются, тянут корабль… Ну, давай!

Ханк полузакрыл глаза и, казалось, впал в транс. Блейд бросил строгий взгляд на вахтенных, шушукавшихся в отдалении, и шепот смолк: во время тренировок начинающего мага было лучше сохранять полную тишину. Сейчас Ханкамар Киттала, рирдот и воин, превратился в ветер. Он мчался в вышине, разглядывая голубоватую поверхность Римпады, он видел там крохотный кораблик в ореоле серебристых парусов, он падал на него с небес, приникнув всем своим мощным прозрачным телом к плотной ткани и обшивке кормы… Он нес суденышко вперед, толкал его, баюкал, нежил у своей невидимой груди…

Веки Ханка поднялись.

— Это было интересно, Блейд! Я словно растворился в воздухе, а потом вновь собрал свое тело… собрал в огромную ладонь… и надавил…

— Так. Я полагаю, ты сделал именно то, что нужно, — странник потер висок. В голове болезненно покалывало, и он сам был бы не прочь стать ветром, свободным от всех человеческих забот. — Теперь приступим к последнему упражнению. Вытяни руки вперед и представь, что в ладонях концентрируется тепло. Пальцам становится все теплее и теплее, жар собирается в них, обжигает, палит… Ты хочешь избавиться от него, изгнать из своей плоти, выбросить вовне… Ты делаешь это! Одно усилие воли — и пламя покидает твои руки, перебрасывается на дерево, на дом, на кучу хвороста — туда, куда ты его направил…

Он говорил, внимательно наблюдая за лицом Ханка; эта операция была самой трудной, пока его ученику не удалось преодолеть свое отвращение к огню. Теперь же Ханкамар Киттала сделался заправским хогнином! Правда, с точки зрения таргальских законов никто не мог предъявить к нему претензий, он не имел ни огнива, ни трута, и все его пламенное могущество заключалось в маленьком флаконе с каплей густой вязкой жидкости.

Судя по тому, как вспыхнули глаза Ханка, ему и в самом деле удалось что-то спалить. Как подозревал Блейд, не дом и не дерево, а, скорее, орду карваров, но это было, в конце концов, неважно.

— С разминкой закончено, — объявил он, — приступаем к активной фазе занятий. Доставай флакон!

В небольшой группе вахтенных послышался возбужденный шепоток; начиналось самое интересное.

Ханк полез в сумку — прочную кожаную суму, которую он теперь все время носил на поясе — и вытащил металлический футляр. Неторопливо раскрыл его, положил на ладонь плоский сосуд из темного стекла и некоторое время, сосредотачиваясь, глядел на него. Потом сильные пальцы джарата сомкнулись, обхватив флакончик.

Странник повернулся к вахтенным.

— Эй, парни! Притащите-ка с камбуза что положено!