Небеса Таргала - Лорд Джеффри - Страница 22

Вскочив, он опрокинул корзинку и начал торопливо натягивать штаны и сапоги. Потом, приставив ладонь козырьком ко лбу, попытался разглядеть, что творится под скалой Урпата и у причалов. Послеполуденное солнце, однако, слепило глаза, а заросли хардары поднималась до самой макушки, так что он ничего не увидел. Горн продолжал тревожно реветь, и теперь к нему присоединились еще три — значит, все трубачи Арколы были уже на борту «Орнирантура».

— Безносые, — пробормотала Диона. Ее игривое настроение как ветром сдуло; она была уже одета и сейчас затягивала на тонкой талии свой кожаный пояс. — Безносые твари, Блейд!

— Ты уверена?

— Да. Это сигнал внезапной атаки, — она вытянула руку к городу и кораблям, стоявшим у пирса. Над зарослями винослива торчала урпатская скала с цитаделью и оголенные мачты судов. — Они напали, милый, а я даже не взяла с собой арбалет! — сокрушенно сказала девушка.

— Мы же не собирались практиковаться в стрельбе… Хорошо еще, что я прихватил меч, — странник погладил серебряный тюльпан в навершии рукояти. — Бежим?

— Да, милый. Надо поторопиться!

Они рванули с места, оставив навсегда и этот холм, и крохотный водопадик, и мерцающую над ним радугу. Промчавшись по тропе вдоль мирно журчавшего ручейка, Блейд и Диона выскочили на дорогу. До причала, где стояли «Орни» и акрийский корабль, было три четверти мили, и странник, стараясь дышать глубоко и размеренно, одолел это расстояние за пять минут. Диона не отставала. Горны продолжали звать, сотрясая воздух пронзительным и тревожным крещендо.

Очутившись на травянистом лугу, который полого стекал в бирюзовую дымку Римпады, Блейд на минуту остановился. Солнце по-прежнему било в глаза, но теперь он находился в двух сотнях футов от пирса и мог кое-что разглядеть. Похоже, дела на «Орни» шли неплохо. Там оставались с полсотни зартовкопейщиков и рирдотских меченосцев, но они еще не пустили в ход свое привычное оружие. Блейд видел в их руках только арбалеты — видно, те самые, что принадлежали девушкам Дионы, — и солдаты трудились без устали. Рассредоточившись вдоль бортов «Орнирантура» и акрийца, перегнувшись через планшир, они метали стрелы куда-то вниз, в голубоватый туман, стремительно перезаряжая арбалеты.

— Бьют по пузырям, — сказала Диона.

— По пузырям?

— Да. Ты ведь знаешь, что безносые поднимаются вверх на пузырях? Если их продырявить…

— А! Понятно!

После мгновенного колебания Блейд зашагал вправо, не к кораблям, а к берегу, заваленному бревнами. На юте «Орни» он заметил сухощавую фигуру капитана Ронтара, за которым шеренгой стояли трубачи, не отрывая от губ медных мундштуков горнов. С набережной внутренней гавани, от таверн и питейных заведений, к атакованным судам бежали воины, на ходу обнажая мечи, вытаскивая из чехлов секиры: было их человек двести, так что «Орнирантуру», по-видимому, ничего не грозило.

Здесь же, на лугу, протянувшемуся к северу от причалов, ситуация складывалась хуже. Все пространство вдоль берега было покрыто бревнами, которые люди с «Орни» уже начали штабелевать; сейчас около сотни полуголых матросов с баграми сгрудились под ненадежной защитой вала из стволов чикры. Перед ними редкой цепочкой стояли меченосцы с Ханком во главе — человек тридцать пять, успевших натянуть кольчуги и взять в руки оружие. Остальные торопливо облачались в свое боевое снаряжение, но было их не так много -еще три-четыре дюжины бойцов. На этот небольшой отряд наступали плотные шеренги карваров, одна за другой поднимавшиеся из бирюзовых глубин. Блейд видел отблески солнца на их шлемах, неровную линию щитов, высоко поднятые лезвия секир и блестящие знаки на нагрудных пластинах. «Кантийцев бы сюда, — мелькнула мысль. — Фалангитов!»

Года четыре назад, в реальности Ханнара, у него под началом были такие солдаты — и фаланга, и конные катафракты, закованные в броню, и альбагские секироносцы, и легкая кавалерия… Восемьдесят тысяч бойцов! А сейчас, на заваленном бревнами чикры поле, готовились к битве едва ли восемь десятков человек. И он, Ричард Блейд, даже не командовал ими; здесь он был таким же, как и любой из них, — рядовым воином, мечником Арколы Байя, и только.

Он ускорил шаги, оглядываясь по сторонам, выбирая бревно покрупнее. На мгновение ему послышался мерный топот фаланги за спиной, звон окованных сталью двенадцатифутовых пик, мерные удары барабана, выкрики командиров… Затем, подхватив огромный ствол, странник ринулся вперед, целя в стену шипастых щитов, над которой покачивались чудовищные безносые морды с огромными челюстями, с желтыми, зелеными и красными зрачками, горевшими в глубоких глазных впадинах.

Он чувствовал как кровь ударила в виски, как убыстрился пульс, лихорадочно отсчитывая секунды, как мышцы расслабились и сжались в привычном напряжении. Вытягивая вперед бревно, он заревел, заставив вздрогнуть мечников Арколы, готовых к бою и к смерти:

— С дороги! С дороги, парни! Арр-гха!

Пара ближайших бойцов торопливо расступилась, и Ричард Блейд врезался в строй карваров. Бревно чикры казалось легким, почти невесомым, но напор его был так силен, что тричетыре атакующих в первой шеренге не устояли на ногах, а те, что двигались за ними, начали испуганно пятиться Странник чуть приподнял свое огромное копье, торец бревна ударил в блестящий шлем, снес его вместе с половиной черепа, затем скользнул по плечу соседнего карвара, ломая кости. Тот пронзительно вскрикнул. Блейд с силой швырнул бревно, проламывая щель в плотном строе врагов, потом перехватил выпавший из руки безносого щит — тяжелый, рассчитанный явно не на человеческую силу, с остроконечными пятидюймовыми шипами, торчавшими вперед словно рога разъяренного буйвола.

— Арр-гаа! Арр-гха!

Он резко выдохнул воздух, и его меч засвистел, обагрился кровью. Древний славный клинок, волшебный булат, который он ни разу не поднял на человека в мирном Таллахе, не проверил в бою. Это было воистину чародейское оружие, оно не ведало преград. Оно сокрушало панцири, дробило черепа, рассекало жесткую неподатливую плоть карваров, пробивая грудные пластины словно тонкую жесть, сминая шлемы и щиты. Сталь гремела и сталь, падали враги, корчились под ногами, скребли когтистыми лапами землю, щит на левом плече Блейда гудел от ударов. Он видел нацеленное в него оружие, жадные широкие лезвия топоров, змеиные жала мечей, но не боялся, он был сильнее, быстрее, искуснее. Он был неуязвим!

Внезапно ему показалось, что в этой дьявольской шеренге идут не только карвары, не одни лишь непостижимо-жуткие пришельцы из Нижнего Мира. Кайн Дорват с ухмылкой глядел на него, рядом щерились Каста, бесноватый Кхад Тамбур, предводитель монгов, за ним презрительно кривил губы иглстазский колдун Кастел Брин, вздымали тяжелые мечи кровожадные полководцы Великого Канта… Все, все они собрались сюда, встали в этот строй чудовищ, чтобы рассчитаться с Ричардом Блейдом, героем, пророком и странником! Все они жаждали проверить, не иссякло ли его мужество, не ослабела ли рука в преддверии пятого десятка!

Нет, не ослабела! Он рубил и колол, чувствуя, как немеет под градом ударов левое плечо.

Потом яростная симфония битвы, которую выбивали клинки на его щите, неожиданно смолкла, и безносые морды, жуткие пародии на человечьи лица, вдруг перестали маячить перед самыми глазами; теперь монстры отступали, откатывались назад, раздавались перед ним. Но он еще мог дотянуться до них своим магическим клинком, хранившим священный жар таллахского огня! Он мог проткнуть любое из этих чудищ — в горло, в глаз, в живот, в сердце — если у них было сердце! И он бил и бил, слыша сквозь звон и грохот крики Ханка, своего джарата: — «Лиддана! Прикрой его слева! Лиддана!»

Внезапно он понял, что находится на острие боевого клина, что сзади подпирают и защищают его десятки воинов, что они идут за ним, шаг за шагом оттесняя врага к зыбкой границе Римпады. И тогда, сквозь застилавшее разум бешенство берсерка, прорвалась мысль — вот место, воистину достойное его! Он снова вел бойцов в атаку — пусть не тысячи, не сотни, но то был праведный и святой бой, Ханкамар Киттала, рирдот, прикрывал его справа, слева вздымалась тяжкая секира Лидданы, светловолосого лона, за спиной высвистывали смертельную песнь мечи, кирки и топоры Арколы Байя. И все они — люди, хвала богам! — бились с нелюдью, с проклятыми тварями, защищая свои корабли, свои дома и свой город. Как и положено солдатам и воинам в мире сем.