В жерле вулкана - Мур Улисс - Страница 7

Священник поднял руку:

– Осторожней в выражениях, Блэк. Не забывай, что ты в доме Господа.

– Кстати, – сердито заговорил Блэк, – нужно будет устроить красивые похороны. Как обычно делают, когда нет останков.

– Как в случае с Баннером и супругами Мур… – Отец Феникс вздохнул. – Если и дальше так пойдёт, то все гробы на кладбище в Килморской бухте в конце концов окажутся пустыми.

При этих словах Блэк рассмеялся. Потом поднялся и направился к выходу из ризницы.

Но тут услышал ещё один вопрос священника:

– Вы ищете его?

Бывший железнодорожник остановился.

– Ищем.

– А вы хоть представляете, куда он ушёл? – В глазах Блэка отец Феникс уловил раздражение и потому добавил: – Мне жаль, что не могу помочь вам, но я нужен слишком многим людям. Ветеринарный врач хоть немного разбирается в медицине, а ещё столько домов затоплено, и…

– Я пришёл не за помощью, Феникс, – проговорил Блэк. – Я только хотел, чтобы ты знал, что происходит. На всякий случай. С другой стороны, думаю, я не первый, кто… исповедуется тебе. Или я ошибаюсь?

Отец Феникс долго смотрел на него, ничего не говоря. Потом улыбнулся и принялся перекладывать в шкафу какие-то вещи.

– Нет, они не приходили ко мне, – произнёс священник после паузы. – Ни Нестор, ни Пенелопа.

– Это правда?

– Правда.

Блэк глубоко вздохнул:

– Странно, потому что она писала, что разговаривала с тобой, прежде чем отправиться в своё последнее путешествие…

Тут отец Феникс посмотрел Блэку Вулкану прямо в глаза.

– Блэк, – спокойно проговорил он, – я знаю, что ты давно уже везде и во всём видишь заговор, но мне нечего скрывать. Люди говорят со мной. Иногда исповедуются, да. И когда исповедуются, они знают, что моё молчание гарантировано.

– Вот именно.

– То, что мне говорят, остаётся между нами, – продолжал священник, пропустив мимо ушей замечание Блэка. – Но могу заверить тебя: в том, что мне сказала Пенелопа, нет ничего такого, что может интересовать ещё кого-нибудь, кроме меня, её и Всевышнего.

Стоя в дверях ризницы, Блэк Вулкан с сомнением окинул взглядом церковь, где молилось несколько человек. Просторное полутёмное помещение освещал лишь десяток небольших свечей, которые в благодарность своим святым зажгли те, с кем во время цунами ничего не случилось.

Бывший железнодорожник пожал плечами и, не сказав больше ни слова, вышел из ризницы.

Глава 7. Идеальная тюрьма

Притаившись в кустах, Нестор долго рассматривал резиденцию правителя – небольшое двухэтажное здание со светлыми стенами, возведённое на очищенной от растительности площадке возле высокой пальмы.

Трава перед входом вытоптана. Слева тянется к колодцу узкая тропинка. Там и тут виднеются остатки некогда окружавшей дом невысокой стены с повреждённой ржавой оградой поверху.

Насколько знал Нестор, на самом деле здание никогда не принадлежало правителю.

Внутри находились маленькие, похожие на кельи, помещения, в которых ненадолго останавливались пираты, бороздившие моря.

Настоящей тюрьмой, так или иначе, оказался сам остров. Вдали от торговых путей, вот уже почти два столетия стёртый со всех карт, этот негостеприимный кусочек суши посреди океана почти полностью забыли все, кроме немногих путешественников-фантазёров вроде Нестора, который обнаружил его совершенно случайно.

Он мог называться Момпрачем, как остров пиратов в романе Эмилио Сальгари «Пираты Малайзии», или же Таинственный остров, как в романе Жюля Верна о капитане Немо. Но это неважно.

Однажды Леонардо даже предположил, будто остров этот – место остановки всех перелётных птиц на свете. Даже легенды существуют про это. Остров мигрирующих птиц. И в самом деле, тысячи самых разных пернатых вили тут гнёзда. Останавливались передохнуть и летели дальше.

С севера на юг, с востока на запад – таков был их стародавний маршрут. Замечательно, но это тоже не имело никакого значения.

Единственное, что оказалось здесь действительно важным, – невозможность убежать отсюда. Дорога на этот остров не имела продолжения. Идеальная тюрьма.

И Нестор, хотя ещё не совсем избавился от ощущения, будто кто-то наблюдает за ним, всё же решил покинуть своё укрытие в кустах. Он подошёл к единственному входу в дом, похожему на чёрный распахнутый рот, и, прежде чем войти, крикнул:

– Пенелопа! Это я!

Но в ответ услышал только свист ветра, медленно раскачивающего верхушки пальм, и крики чаек.

Он позвал жену ещё пару раз, потом заглянул внутрь дома.

И увидел поистине безутешную картину: со стен свисают обрывки старинной арабской шёлковой ткани с выцветшим тканым узором, пол усыпан обломками мебели в марокканском стиле, местами обгорелыми… Казалось, по дому пронёсся ураган.

Нестор прошёл дальше, ступая по тому, что осталось от десятков разодранных в клочья ковров. Постепенно обошёл всё здание, комнату за комнатой.

Последняя больше других вроде бы сохранила жилой вид. Стены выбелены известью. В углу пыльная кокосовая циновка, а посередине плетёный столик и пара мисок из скорлупы кокоса.

Оглядевшись, Нестор обнаружил нарисованный на стене календарь, в котором Спенсер дни отмечал точками, месяцы – чёрточками, годы – небольшими крестиками.

Двенадцать небольших крестиков.

Нестор сглотнул. Тяжело дыша, двинулся ко входу, вновь пройдя по комнатам: первая, вторая… И вдруг разволновался при мысли, что сделал глупость, отправившись на этот проклятый остров.

Но всё же пошёл дальше, и, когда уже намеревался выйти наружу, ему бросилась в глаза высеченная на балочном перекрытии пролёта надпись, которую он не заметил, когда входил:

«Эти слова Спенсер определённо адресовал мне», – почему-то решил Нестор.

Пошатнувшись, он ухватился за косяк, чтобы не упасть.

И в этот момент снова услышал странный звук. Уже в третий раз с тех пор, как прибыл на остров, и теперь Нестор больше не сомневался, что кто-то идёт по его следам.

Но мысль эта не напугала его, а, напротив, успокоила. В сущности ведь ради этого он и направил «Метис» именно сюда.

Он прислушался. Должно быть, это где-то там, снаружи. Он окинул взглядом растительность, окружающую здание, пытаясь рассмотреть какую-нибудь деталь или подозрительное движение, хотя зрение теперь уже было не таким острым, как преж де.

И тут садовник виллы «Арго» решительно шагнул за порог и закричал во всю силу лёгких:

– Я слышал тебя! Я знаю, что ты здесь!

Ответа он не получил.

– Это я – Улисс! – снова прокричал он. – И ты прекрасно знаешь, зачем я здесь!

В пальмах свистел ветер.

Надрывно кричали чайки.

– Я пришёл за Пенелопой! – снова крикнул Нестор, когда ожидание сделалось нестерпимым. – Она с тобой? Что ты с ней сделал?

И снова никакого ответа.

Нестор чертыхнулся и, подняв руки, вскричал:

– Что нужно, чтобы ты вышел из укрытия?.. Смотри! Я безоружен! – Он отбросил в сторону рюкзак. – Видишь, у меня ничего нет!

Нестор знал, что тот отличается отвагой. Прекрасно знал. Но так же прекрасно понимал, что не может себе позволить другие игры с ним.

– Мне жаль, что так получилось, что мы доставили тебе неприятности! Правда, жаль! Хочешь отомстить? Понимаю. Так выходи! Жду тебя!

Нестор сделал несколько шагов вперёд, выйдя из тени на солнце. Оно казалось каким-то металлическим – серое и белое одновременно. Нестор стоял в окружении поистине враждебной природы – мутные океанские волны разбиваются о скалы, птицы мечутся между пальмами, ветер швыряет песок ему в лицо – и вдруг заметил какое-то движение в кустах.

«Наконец-то!» – подумал Нестор. Наконец-то его главный враг решил показаться.

Он почувствовал, как встрепенулось сердце. Прошло двенадцать лет после их последней встречи.

Двенадцать долгих лет после той схватки, когда Нестор с друзьями привезли его сюда, на этот остров, как в тюрьму, из которой не убежать. И заперли двери.