Кровавые луны Альбы - Лорд Джеффри - Страница 28

И как только все было готово, странник дал сигнал кораблям.

Галеры тем временем заняли позицию, наиболее удобную для обстрела — с той стороны, гас скалы вздымались не очень высоко. Катапульты были развернуты строго под нужным углом, канаты натянуты… И, дождавшись команды, они открыли огонь.

Эта атака не вызвала в крепости такого же полного смятения, как на галерах; без сомнения, сверху Фьодар наблюдал за исходом морского боя и успел принять меры. Первые снаряды его люди успешно гасили, прежде чем огонь успевал распространиться дальше. Блейд на миг ощутил прилив отчаяния. Неужели он просчитался?..

Но катапульты стреляли без перерыва, огненные снаряды градом сыпались на головы осажденных, с каждым разом все точнее накрывая цель.

Вскоре пожары стали вспыхивать слишком часто, повсюду, в разных концах… Загорелись конюшни, и испуганные лошади, вырвавшись на свободу, внесли панику в ряды защитников.

Блейд не мог видеть, что происходит там, наверху, но судя по диким крикам, доносившимся из крепости, полыхающим вовсю башням и стенам, которые никто уже и не пытался тушить, паника в цитадели достигла предела.

Густой жирный дым поднялся над скалами, затянув небо, скрывая солнце. Ночь, вечная ночь наступила для Фьодара…

Но обороняющиеся, как видно, решили, что еще не все потеряно: внезапно горящие ворота цитадели распахнулись, и обезумевшая толпа хлынула вниз. Пять сотен яростных бойцов, опаленных пламенем, предпочитавших смерть от железа мучительной гибели в огне…

Все дальнейшее смешалось в памяти Блейда. Потоки крови, дым, багровые языки пламени, грохот, звон, истошные вопли… Айскалп разил неумолимо; эти безумцы словно сами подставлялись под удар! Узкая дорога к замку сыграла злую шутку с людьми Фьодара; они могли пробиваться вперед лишь по несколько человек — сзади их теснили, сбивали с ног и топтали накатывающие людские волны, спереди нещадно косили клинки и секиры атакующих.

Блейд вновь ощущал себя машиной смерти… Руки его вздымались и опускались с точностью и ритмом часового механизма. Хруст костей, предсмертные хрипы, хлещущая во все стороны кровь… Снова глаза и слух странника переполняли смерть и боль, подобно чашам Судного Дня.

Но вот взгляд его остановился на группе воинов, сражавшихся слаженней и яростнее остальных; путь их отмечали горы расчлененных тел. Они упорно пробивались вперед, тараня противников стеной тяжелых щитов; лезвия залитых кровью секир отливали алым в лучах солнца, и ни звука не доносилось из-под черных шлемов этих вестников смерти. Когда стена щитов на мгновенье разомкнулась, Блейд успел заметить человека в бронзовых черненых доспехах и медном шлеме, навершие которого изображало морского змея с разверзнутой пастью, подобного тому, что он видел на флагманской галере.

Сердце его бешено забилось. Фьодар!

Не помня себя от возбуждения, он рванулся вперед.

Айскалп, с лезвием, потускневшим от крови, взметнулся к небесам — и рухнул, увлекая за собой первого из воинов. Страшный удар рассек грудную клетку, смяв доспехи, как будто они были из картона; щит отлетел в сторону. Мгновение ушло на то, чтобы высвободить оружие, и вот еще один пират упал, не успев увернуться от несущего смерть топора. Голова его покатилась по траве, покрытой бурыми кровавыми брызгами.

Оставшиеся теснее сомкнули ряды, сразу с двух сторон мелькнули клинки. Блейд метнулся в сторону, уходя от атаки, успев молниеносным ударом топора выбить у противника меч. Он заметил недоуменное выражение в его глазах, прежде чем нанес второй удар, и враг рухнул, как подкошенный, грохнув шлемом о щиты своих соратников.

Теперь их осталось восемь, не считая Фьодара. С угрожающими лицами они надвинулись на Блейда: трое с мечами, остальные — с широкими секирами.

Странник оскалил зубы; возбуждение битвы овладело им.

— Ну, собаки, — прорычал он, раскачивая топор, — кто следующий?

Воины, прикрываясь тяжелыми щитами, шли на него стеной, непроницаемой, как панцирь огромной бронзовой черепахи. Блейд попытался сокрушить хотя бы одного из телохранителей Фьодара, пробить брешь в его защите, но тщетно; шеренга неудержимо продвигалась вперед.

Он с яростью молотил Айскалпом по бронзовым щитам, ужасающий лязг резал уши, но с таким же успехом можно было бы пытаться остановить танк. Пот стекал по лицу странника, гнев ярился в сердце, но он был бессилен! Стиснув зубы, Блейд отступил на шаг, потом — еще на один.

Что-то треснуло под его каблуком Метнув быстрый взгляд вниз, он увидел остатки глиняного горшка, в котором плескалась горящая Хейрова смесь. Зарычав, он молниеносно нагнулся и, схватив сосуд, запустил в самую середину черного строя.

Самодельный напалм выплеснулся; три бойца с жуткими криками покатились по земле, пытаясь сбить огонь. Теперь строй распался, открыв главаря в змееподобном шлеме. Его воины катались по земле, и пламя терзало их тела — похоже, адская смесь из древесной смолы и серы намертво прилипла к бронзовым панцирям. Запахло паленым мясом.

За спиной раздался топот сапог, Блейд оглянулся и издал боевой клич. Ярл шел ему на помощь со вторым отрядом! Значит, битва действительно закончена. Пес Канитры загрыз тайтского дракона! Оставалось последнее…

— Сдавайтесь, отродье сервов! — прохрипел он. — Ваш флот разгромлен! Помощи ждать неоткуда. Сдавайтесь!

На лицах воинов, которых пощадил огонь, мелькнула тень сомнения — они не настолько были преданы своему господину, чтобы защищать его в час заведомого поражения. Спасти свою жизнь куда важнее…

Уловив замешательство телохранителей, Фьодар ненавидящим взглядом уставился на них, но те лишь отводили глаза.

— Презренные трусы! — зарычал он. — Жалкие твари, недостойные лизать хозяину сапоги! Так-то вы отблагодарили меня?! Вот она, ваша верность?! — Повелитель Тайта выступил вперед, размахивая мечом. — Что ж! Пусть никто не скажет, что Фьодар умер, как трус!

Его клинок просвистел в воздухе. Блейд отразил удар так яростно, что посыпались искры. Замахнулся сам — но Фьодар ушел из-под удара. Вновь бронза зазвенела о сталь.

— Кто ты такой, чужак? — На губах пирата выступила пена. — Я хочу знать, кто посягнул на мою жизнь!

Блейд не ответил. В отличие от Фьодара, вступившего в бой со свежими силами, он начинал чувствовать усталость. Мышцы гудели, и горячий пот заливал глаза. Он не мог позволить себе тратить силы на перебранку.

Еще удар — и вновь ему удалось парировать вовремя сверкающий изогнутый клинок. Но не успел он перейти в наступление, как Фьодар атаковал вновь. Еще! И еще раз! Под градом сокрушительных ударов трудно было даже помыслить о нападении; Блейду оставалось лишь защищаться.

Но он понимал, что долго не выдержит это состязание на измор. С каждым разом будет все труднее собрать силы для очередного выпада, и с каждым ударом топор покажется все тяжелее… Надо действовать сейчас — или станет слишком поздно!

Приняв это решение, Блейд замер на миг, пытаясь отрешиться от всех посторонних мыслей. То, что он намеревался предпринять, требовало точнейшего расчета и сосредоточения, малейшая ошибка могла оказаться роковой. Но именно в таких ситуациях, когда требовалось высшее напряжение сил, в этом неуловимом равновесии на грани меж жизнью и смертью, сместить которое могло легчайшее дуновение — именно тогда Ричард Блейд полностью обретал себя. То была его личная магия, столь же смертоносная, как забрызганное кровью лезвие Айскалпа.

Крепко упираясь в землю, ощущая стопами ее малейшие неровности и изгибы, он ждал удара пирата. Вот блеснула тусклым лучом сталь… Косой замах… Айскалп взлетел навстречу. Но, как только бронза и сталь соприкоснулись, Блейд крутанул топор, поймал клинок противника на излете, зацепил его выгнутым лезвием и с силой рванул на себя.

Вращаясь и сверкая на солнце, меч Фьодара полетел в сторону. Как зачарованный, тот проследил за ним взглядом и обернулся к противнику.

— Проклятое отродье Канитры! Ты не возьмешь меня!

С хриплым смехом, рвущимся с пересохших губ, Блейд впервые подал голос: