Кровавые луны Альбы - Лорд Джеффри - Страница 26

— Нет-нет! — поспешно прервал его старик. Он заметно оживился, на щеках заиграл болезненный румянец. — Это очень важно… Ты должен понять!

Понять? Ну, против этого Блейд никогда не возражал. Тем более сейчас, в новой и слегка пугающей Альбе, где, казалось, число загадок множится с каждым днем.

— Фригга… Фригга вознамерилась погубить тебя, господин! — старец ухватил Блейда за руку иссохшей лапкой с темными нитями вен. Хватка его оказалась неожиданно сильной. — Ты должен быть осторожным. Ей не удалось добиться своего, подчинив меня своей воле… Но она не отступится так просто.

— Значит, ты считаешь, богиня вселилась в тебя? Там, в пустыне? — Рациональная часть сознания Блейда упорно искала более простых объяснений, типа солнечного удара или временного помешательства, но чутье редко подводило его, даже если это противоречило логике. И сейчас инстинкт отвергал доводы здравого смысла.

Старик покачал головой. Дыхание его участилось.

— Нет, не совсем так… Не вселилась, лишь пыталась управлять моими действиями. И преуспела в замысленном…

— Хм-м… — Блейд внимательно посмотрел на Абдиаса. — Но почему она выбрала именно тебя? Не меня самого, не кого-нибудь из матросов?

— Должно быть, я оказался самой подходящей жертвой. Я старик, и я слаб… Жажда истощила меня слишком быстро. Фригга сулила дар влаги… сладостной влаги… — Выражение трепетного вожделения тенью мелькнуло на лице Абдиаса, но тут же исчезло. — Со мной ей было проще совладать.

— Но почему же раньше она не проделывала подобных фокусов? В замке Сильво или на корабле?

Похоже, у Абдиаса начинался новый приступ лихорадки: его била крупная дрожь. В приоткрытое окно подул ветер, сыпанул горсть мелкого песка. Тусклое пламя светильников заколебалось.

— Может, ты обратил внимание, господин, что в замке и на судне я все время вдыхал розовый порошок. Это — тайо, магический минерал… Если его истолочь и постоянно принимать, становишься невосприимчивым к… к воздействиям извне… Тайо защищает не хуже, чем волшебство рун и заговоренные амулеты. Любой посвященный знает о свойствах этого чудесного камня. Но склянку мою унесло волнами, и я оказался беспомощен перед чарами Фригги.

Блейд задумался.

— Но если ты нюхал порошок постоянно, значит, у тебя и прежде были причины опасаться этих… этих божественных происков?

— О, да! — Заметно оживившийся старец не обратил внимания на иронию собеседника. Похоже, Блейд затронул его излюбленную тему. — Мне немало довелось пережить, столкнуться со множеством тайных культов, мои господин. Я прошел через огненные мистерии поклонников Хейра и обряды некромантии друсов. Я учился Обузданию Дождя у седых сивилл Фригги и изведал ужасное таинство Истекания Воздуха у аколитов Тунора… Понимаешь, я искал справедливую веру, божество, которое могло бы принести счастье в наш скорбный мир! Но годы скитаний прошли втуне… Ни один бог не способен подарить радость смертным! Небеса глухи к стенаниям людей! И тогда я задался целью избавить Альбу от богов, но в отместку они наслали на меня Бурый Мор — смертельную болезнь, от которой мне удалось вылечиться только чудом. Лишь на пальцах остались несмываемые следы — клеймо гнева бессмертных… — Он протянул к Блейду тощие узловатые руки, все в пятнах и струпьях.

Не в силах скрыть брезгливость, странник отвел глаза.

— И все же с богами можно бороться?

— Конечно. — Абдиас устало откинулся на ложе. Разговор явно утомил старца, но Блейд не собирался уходить. И, повинуясь его выжидающему повелительному взгляду, старик продолжил: — Каждый бог силен в своей стихии. Однако с насланной Фриггою бурей мы совладали с помощью талисмана… Достаточно сильны они и в теле человека, причем чем дольше обитают в нем, тем сильнее становятся. Но занять тело непросто! И не всегда возможно… — Он умолк, облизнул пересохшие губы, и Блейд, проследив направление его взгляда, обнаружил рядом с кроватью кувшин с вином и бокал. Странник налил немного, поднес Абдиасу, и тот жадно выпил.

Капли алой влаги стекали из уголка рта на белую рубаху, делая его похожим на упыря. Он даже не заметил этого. Взгляд сделался лихорадочно возбужденным, в горле заклокотало. Блейд подумал, что ему пора уходить, но… Оставался последний вопрос.

— Значит, богиня может обитать в теле любой женщины? Любого мужчины? — Сперва ему показалось, что больной уже не слышит его; в нетерпении Блейд едва удержался, чтобы не встряхнуть старика. — Как же тогда узнать ее?

Наконец посиневшие губы разомкнулись.

— Не в любом теле, нет… Хьор… только он дает богу доступ в тело… Хьор внутри, но посвященные могут видеть его отражение. У тебя я узрел его… Но берегись! Это заметят и другие, те, кто жаждет вернуть поверженных… — Голос старика был едва слышен, — Если хьора нет, то в теле смертного божество может пробыть лишь до малого новолуния. После же его ждет гибель… Когда-то я мечтал подстеречь бога в человечьем обличье, связать его магией рун и не дать уйти… Освободить мир от владычества бессмертных…

Однако эти бредни старика мало интересовали Блейда. Вскочив, он в волнении зашатал по комнате.

— А этот самый хьор?.. Он есть у Дика? — Если Абдиас говорил о какой-то опасности, то прежде всего ему следовало позаботиться о сыне. Но старик не ответил. Он лишился сознания, погрузившись в черную бездну забытья и покоя.

Блейд в растерянности стоял над ложем, готовый выть от бессилия. На заре они отплывали; у него не будет больше возможности порасспросить Абдиаса…

Из мрачной задумчивости его вывел голос Ярла:

— А, вот ты где… Я тебя повсюду ищу! — Тут он заметил съежившуюся фигурку на ложе, склонился над ней, и Блейду показалось, что лицо его друга потемнело. — Кто это такой?

— Один из моих спутников, Абдиас, советник Вота Северного, а теперь — Талин. Должно быть, ты слышал о нем… Мы вместе потерпели крушение и шли через пустыню. Я попросил Хенрика доставить его сюда, чтобы лекарь мог им заняться. Он был совсем плох, чуть не умер от жажды…

— Понятно… — В голосе Ярла слышалась задумчивость. — Так, говоришь, его зовут Абдиас? Советник королевы Талин?

— Ты знаешь его?

Ярл несколько секунд не сводил пристального взгляда со старика, прежде чем ответить:

— Он напомнил мне человека, о котором я надеялся забыть навсегда.

Но ни в тот день, ни позже Блейд не успел расспросить его об этом странном эпизоде, и сам Ярл больше не вспоминал о нем. Оба были слишком заняты подготовкой к отплытию. Блейд дал себе слово, что постарается выяснить тайну при первой же возможности, однако опасался, что представится она не скоро.

В ночь перед нападением почти никто на галере не спал. Воины готовили оружие к бою, укрепляли щиты на бортах, точили мечи. Отличная, слаженная команда, волчья стая, где каждый знал свое место — на веслах ли, у катапульты или у лестниц с абордажными крючьями на концах. Люди двигались слаженно, ритмично, без лишней ругани и суеты, словно единый живой организм. Сердце Блейда пело, когда он наблюдал за ними, предвкушая завтрашний бой.

Что до него с Ярлом, то им пришлось в последний раз отрабатывать все детали сражения, сидя в капитанской каюте за ворохом карт. Блейд, прикидывая расстояние от береговой линии до крепости, не переставал терзать Ярла:

— Ты уверен, что Фьодар в крепости? — Этот вопрос прозвучал уже раз двадцать, и в двадцатый же раз Ярл произнес:

— Мои лазутчики не ошибаются, будь уверен. Эти парни, прикажи им, хоть самому Тунору в задницу залезут! — Он довольно усмехнулся. — У Фьодара новая девка, значит, еще неделю он из своей конуры не вылезет. Можешь не сомневаться!

Сведения эти были жизненно важными и могли сыграть решающую роль в определении дальнейшей стратегии.

Пока же было принято решение на подходе к Тайту разделить флот на две части. Двадцать кораблей войдут в гавань, где стоят суда Фьодара; другие десять окружат остров и с тыла подойдут к цитадели пиратов. План был рискованным; Ярл не сразу согласился разбивать силы.