Отзвуки серебряного ветра. Мы – есть! Вера - Эльтеррус Иар - Страница 28

– Страшная война, генерал Гласс позже расскажет вам о ней подробнее, если пожелаете. Хорошо, что мы все-таки узнали о происходящем, и совместно с армией Фарсена уничтожили захватчиков. Но об этом потом. Я понимаю, что вы все до крайности изумлены тем обстоятельством, что вас спасли люди с других миров. Многие даже не слышали, что наш мир далеко не единственный во Вселенной, и сейчас растеряны. Но я говорю правду, и те, кто решит рискнуть, увидят все своими глазами.

– Но зачем вам мы? – спросил кто-то, Артемий не понял – кто.

– Это моя инициатива, господа, – вздохнул лор-капитан. – Так получилось, что, попав в орден, я сразу оказался в гуще событий. Буквально через два месяца на меня свалилась огромная ответственность, руководство очень масштабным делом. После окончания этого дела мне поручили еще одно, куда более масштабное. Но я не мог забыть, что на моей родине остались десятки тысяч честных, умных и порядочных людей, которым больше некуда идти. И я предложил создать русский легион. К моему предложению прислушались, и вот мы здесь.

– Приятно слышать, господин лор-капитан, – усмехнулся полковник и сел на место. – Значит, вам в этом ордене понравилось?

– Очень, – рассмеялся светловолосый. – Такой взаимовыручки, дружбы, уважения друг к другу я не встречал ни разу за всю свою жизнь. Если человеку поручено дело, то ему верят и не мешают. Наоборот помогают всем, чем только могут. Хотя потом спрашивают строго. Но разве это не правильно?

– Правильно, – согласился артиллерист. – Однако никак не могу поверить в ваш рассказ.

– Станете одним из нас, поверите. А нет – так и не нужно.

Он немного помолчал, затем продолжил:

– Господа! Пусть каждый из вас взглянет на левый рукав ваших комбинезонов. Вы видите разноцветные полоски?

Офицеры сдержанным гулом подтвердили, что да, видят.

– Это не просто полоски. Пока вы находились на станции, вас незаметно проверяли. Не надо обижаться, сделать по-другому было невозможно. Так вот, те, у кого одна коричневая полоска, должны избрать страну, в которую эмигрируют. Каждому выделят деньги на несколько лет безбедной жизни в валюте этой страны. О нашей станции вы забудете, память о пребывании здесь мы сотрем. Снова приношу свои извинения, но иначе поступить мы не имеем права. Далее. Те, у кого вдобавок к коричневой полоске есть желтая, имеют возможность дополнительного выбора. С нами прибыл представитель объединенной армии Фарсена, генерал Гласс. Желающие могут эмигрировать на Фарсен и поступить на службу в ОАФ с сохранением звания и выслуги лет. Те, у кого вдобавок есть серебряная полоска, могут стать аарн и войти в русский легион. Впрочем, необязательно, в ордене никого и ни к чему не принуждают. Если человек, ставший аарн, не хочет оставаться военным, и решит пойти учиться, жить мирной жизнью, ему никто препятствовать не станет.

– А по какому критерию вы выбирали? – вскочил с места какой-то покрасневший пехотный капитан. – Почему у меня только коричневая полоса, а у капитана Вальцева все три? Мы в одинаковом звании, служили в одной части. Может, я тоже хочу служить в этом вашем русском легионе!

– Вы действительно хотите, чтобы я объяснил вам это прилюдно? – насмешливо осклабился лор-капитан. – Не боитесь?

– Уверен!

– А зря. Припомните-ка разграбленный обоз возле деревни Шоховка и убитых вами солдат. Ваших собственных солдат, увидевших как их командир запихивает в котомку украденные драгоценности. Вспомните брошенного вами умирать в лесу раненого поручика Хортича, который выжил бы, если бы вы помогли ему добраться до госпиталя. Вспомните изнасилованную вами в Запорожье девушку, обратившуюся к вам за помощью. Могу напомнить еще кое-какие моменты из вашей «богатой» биографии, капитан. Хотите?

– Н-н-е-е н-н-а-а-д-д-о-о… – с трудом выдавил из себя тот, падая обратно в кресло.

Он весь побелел и с ужасом смотрел на стоящего на сцене, гадливо скривившегося человека в черно-серебристой форме. Откуда чужак знает обо всем этом?! Не было же свидетелей! Хотелось отрицать, но каким-то шестым чувством капитан понял, что в этом случае будут представлены куда более убойные доказательства. Лучше не рисковать.

Сидевшие рядом офицеры постарались отодвинуться подальше, поглядывая на капитана с не меньшей гадливостью, чем аарн. Бросить на поле боя раненого товарища, спасая собственную шкуру? Не было в их глазах более подлого и более бесчестного поступка. Бледность капитана говорила о том, что обвинение не голословно.

– Господа, – продолжил аарн со сцены. – Вы должны понять, что раз нам нетрудно наложить человеку фальшивую память, то еще легче считать подлинную. Ни нам, ни Фарсену не нужны люди, способные на подлость. Потому я искренне не советую господам с одной полоской требовать объяснений. Они окажутся ничуть не более приятны, чем те, которые получил капитан.

– То есть, – снова встал артиллерийский полковник, – вы хотите сказать, что все, у кого одна полоска, совершили какие-то бесчестные поступки?

– Либо способны на них, – холодно проинформировал лор-капитан. – В орден людей отбирают по душевным качествам, мы не можем допустить присутствия в наших рядах ни одного человека, могущего совершить что-нибудь подлое или жестокое ради собственной выгоды. У Фарсена требования менее жесткие, но люди без совести, способные бросить умирать раненого товарища, не нужны и им. Прошу не обижаться, мы другие. Поймите это. Став аарн, любой становится чем-то большим, чем просто человек. Чем-то иным, не таким, каким был прежде. Я уже не смог бы жить в России, я слишком многое узнал и повидал. Для меня вся планета Земля станет просто большой клеткой.

– А чем тогда отличаются люди с двумя полосками от людей с тремя? – спросил полковник, хмуро глядя на собственный левый рукав, на котором светились три полоски.

– Почти ничем, – ответил лор-капитан. – По вашим меркам, люди с двумя полосками не совершали подлостей. Но по нашим… Например, участие хоть в одном расстреле напрочь закрывает человеку дорогу в орден. Навсегда. Рядом со мной стоит Никита Фомичев, тоже лор-капитан и альфа-координатор. Только, в отличие от меня, он бывший красный комиссар. Его собирались расстрелять свои за отказ участвовать в казнях. Понимаете, почему его взяли? Потому, что он предпочел пойти на смерть, но не убивать безоружных! Пусть сто раз врагов, но безоружных.

– Но если не уничтожать пусть даже и безоружных врагов, то они возьмут в руки оружие и придут убивать уже вас! – вскочил с места какой-то покрасневший офицер. – И они вас не пожалеют! Слюнявый гуманизм какой-то!

– Мы должны чем-то от этих врагов отличаться, чтобы иметь право считать себя хоть немного лучше, – грустно улыбнулся аарн. – Мы должны быть добрее. Война войной, но даже на войне не стоит становиться зверем. Это очень легко – падать вниз, господа, всегда легко. А вот карабкаться вверх куда как труднее.

– Но красный… – полковник с неприязнью глянул на ухмыляющегося крепкого шатена рядом с лор-капитаном.

– Среди нас есть все. Бывшие рабы и бывшие аристократы. Даже наследные принцы попадаются иногда. Нам неважно, кем был человек до ордена, но, став аарн, он или она становятся всем нам братом или сестрой. Вам трудно понять и принять это. Я вас не сужу. Было время, когда я сам едва не кидался на Никиту с кулаками. А потом мы не раз защищали друг другу спины в бою. Очень многое я не имею права говорить людям, которые не являются аарн. Приношу свои извинения, господа, но вам не нужно объяснять значения слова приказ.

– Понятно, – кивнул полковник. – Что ж, вы правы, нечего лезть со своим уставом в чужой монастырь. Не поймут, да еще и по шее накостыляют.

– Именно, – ухмыльнулся лор-капитан. – Кстати, господа. Основа русского легиона ордена Аарн уже создана. Командиром легиона назначен многим из вас известный полковник Бурцев Александр Владимирович. Его заместителями стали с присвоением им званий дварх-майоров есаул Борохов Михаил Петрович и подполковник Малышев Леонид Георгиевич.