Отзвуки серебряного ветра. Мы – есть! Вера - Эльтеррус Иар - Страница 16

– Будь ты проклят, сволочь! – вскрикнула в отчаянии двадцать шестая. – Когда-нибудь тебя заставят заплатить за всех, кого ты убил!

– Когда-нибудь, да, – спокойно ответил господин. – Но это будешь не ты. Убрать ее!

Кто-то их охранников поднял плазмер, и голова двадцать шестой разлетелась на куски, забрызгав соседок кровью и ошметками мозга. Ни одна из девушек при этом не пошевелилась, как будто не произошло ничего необычного. Тридцать вторая стояла так же спокойно, однако Хитрюга отметила, что щека господина почти незаметно дернулась при словах двадцать шестой, и сразу сообщила об этом Умнице для внесения нового параметра в модель. Та изменила режим сходимости и внутренне довольно хмыкнула. Вот теперь сходится! Господину все это не доставляет никакого удовольствия, он ни в малейшей степени не является садистом, добиваясь чего-то своего, и ради этого пожертвует чем и кем угодно.

– Кто-нибудь из вас видит перед собой что-нибудь необычное? – негромко задал господин традиционный вопрос.

Он задавал этот вопрос на каждом выборе. Но что он имел в виду, не понимала ни одна из девушек. Ведь перед ними ничего не было. Лучше уж промолчать, чем лгать. За ложь наказывали очень страшно, и ни одна не решалась на такую глупость, как солгать.

«Чего он хочет?» – немного раздраженно спросила Умница.

«А пусти-ка, я посмотрю, – потянулась вверх Ведьма. – Что-то я такое вижу…»

«Иди», – заинтересованно ответила Умница и уступила контроль над телом, сменив временную константу.

Ведьма всмотрелась и довольно оскалилась. Неужели ни одна дура не видит этого разноцветного клубка нитей прямо перед своим носом? Непонятно. Ничего, сейчас она устроит господину маленькую пакость. Ехидно захихикав, Ведьма протянула невидимые руки и преобразовала клубок нитей в большой, пульсирующий разными цветами кукиш. Пусть подавится, гад такой! Господин вдруг резко остановился, глаза его расширились, от лица отлила кровь.

– Кто из вас это сделал? – холодно спросил он. – Лучше признавайтесь сразу.

Девушки испуганно смотрели на него, не понимая, что он имеет в виду.

«Снова твои поганые шуточки, сука! – рявкнула Умница, выдирая у Ведьмы контроль над телом. – Ты же нас погубила!»

«Сама сука! – отозвалась та. – Наоборот, мы его теперь интересуем! Сама подумай своей умной башкой. Я же за много лет первая, кто мало того, что увидел его клубок, но и изменил его!»

«Она права, успокойся, – одернула Умницу Хитрюга. – Это наш шанс. Быстро проведи анализ».

Та ничего не ответила, полностью задействовав резервы мозга.

«Да, я ошиблась, – сказала она через пару секунд. – Надо признаваться».

– Это сделала я, господин, – ступила вперед тридцать вторая.

– Да? – приподнял он левую бровь. – А если так? Как ты ответишь?

«Ведьма! – в панике взвыла Умница. – Бери контроль!»

«Уже!»

Увидев вместо кукиша белую стену, окружившую господина, Ведьма злобно оскалилась. Внутренне, конечно. А затем осторожно приклеилась к этой стене, становясь ею. И незаметно преобразовала защитное плетение в его противоположность. Секретаря притянуло вплотную к господину, он испуганно вскрикнул, попытался вырваться, но силовая хватка Ведьмы держала крепко.

– Наглая девчонка! – довольно рассмеялся господин. – Но молодец. А так?

Стена мгновенно превратилась в переплетение нитей, рванувшихся к тридцать второй. Резкая боль ударила по нервам, нити коконом опутали девушку, принявшись душить. Для постороннего взгляда ее вдруг взметнуло в воздух что-то невидимое. Ведьма с ненавистью скрипнула зубами уже явно и принялась за дело всерьез. Откуда только и силы взялись. Она отсекала нити, меняя их направленность, выплетая из них что-то смертельное, черное, жестокое.

– Стоп! – господин поднял руку, мгновенно уничтожив все нити, и тридцать вторая рухнула на пол. – Ты заигралась, девочка. Отпусти плетение, ты хоть сама соображаешь, что плести начала?

– Нет… – мрачно ответила Ведьма. – Показалось, что так можно защититься…

– Если бы ты доплела эту гадость, – укоризненно покачал головой господин, – умерли бы не только мы с тобой, но и все люди на несколько тысяч километров в округе. Никогда не думал, что черную связку Мархена можно сплести по наитию. Поздравляю, из тебя будет толк.

«Ну, Ведьма… – восторженно протянула Умница. – Ну, ты даешь… Что ж ты раньше молчала, что можешь легко всю эту сволочь перебить?»

«А я знала? – огрызнулась та. – Отбивалась просто».

Господин подошел к тридцать второй и взял ее за подбородок, внимательно уставившись девушке в глаза. Зеленые глаза юной красавицы были совершенно непроницаемы, только в глубине горела тщательно скрываемая ненависть. Он удовлетворенно кивнул – то, что надо. Сменить направленность ненависти очень просто. Потом сказал:

– Отойди в сторону, подождешь там. Тебя ждет еще один экзамен.

Тридцать вторая поклонилась и отошла в угол. Сразу пятеро охранников взяли ее под прицел, держа пальцы на курках.

– При первой попытке коснуться вероятности ты будешь убита, – негромко проинформировал ее господин.

– Что такое вероятность? – удивилась Ведьма.

– Нити, – ехидно ухмыльнулся господин. – Те самые разноцветные нити, из которых ты плела свои игрушки. Надо же, невежественное дитя сплетает связку Мархена, не имея при том никакого понятия о вероятностях. Стой спокойно, а то у охраны нервы на взводе.

Тридцать вторая замерла. Не хватало только спровоцировать охранников застрелить ее после того, как она сумела заинтересовать господина. Лучше стоять не шевелясь. Ноги вскоре затекли, но девушка не решалась сдвинуться с места. Страх и возбуждение колотили ее, она внимательно наблюдала, как господин заставлял остальных решать обычные тестовые задачи, делать еще что-то непонятное. Он досадливо морщился, несмотря на блестящие результаты, выданные почти всеми. О чем речь, даже задачи по многомерной навигации в гиперпространстве эти четырнадцатилетние девочки решали мгновенно, ничуть не напрягаясь. Память каждой была почти абсолютной. Но господин хотел от них чего-то другого. Отобрав еще двух, двадцать первую и двадцать девятую, далеко не лучших по тестам, он отошел в сторону и задумался.

– Остальные ваши, – обернулся господин к низко поклонившемуся старшему надзирателю.

Глаза того вспыхнули животной похотью. Отданные ему девушки в отчаянии застонали, кое-кто попытался дернуться, куда-то бежать, но надзиратели хорошо умели управляться со своими подопечными. Вскоре нейрохлысты заставили несчастных в судорогах корчиться на полу. Господин холодно смотрел на эту картину, секретарь зажмурился и отвернулся, что-то неслышно шепча себе под нос и кусая губы. Три отобранных застыли неподвижно, молясь про себя Благим, чтобы господин не передумал и не отдал надзирателям и их. Что эти звери творят с попавшими в их власть, каждая видела не раз, и при одной мысли о том, что ее ждет такая судьба, готова была на что угодно.

– Не при мне! – одернул господин какого-то надзирателя, ухватившего бьющуюся в корчах девушку за грудь.

– Простите, господин! – испуганно поклонился тот, отпуская жертву, только ткнув ее снова нейрохлыстом для острастки.

– Пшел вон, скот! Чтобы не забывался, получишь десять плетей. Старший надзиратель, ты слышал?

– Да! – вскинулся тот, прожигая провинившегося подчиненного гневным взглядом. – Будет исполнено!

– Забирайте их, – кивнул господин на корчащихся на полу от боли девушек, – и вон отсюда. Быстро!

Надзиратели, продолжая кланяться, похватали отданных им на потеху воспитанниц и поспешили скрыться с глаз человека, от которого зависела их жизнь. Не раз случалось, что вызвавшего его гнев надзирателя тут же расстреливала охрана. Ни один не хотел себе такой судьбы.

Вскоре в вестибюле остались только господин со своим секретарем, охранники и три отобранные девушки. Двадцать первая, двадцать девятая и тридцать вторая. На первый взгляд, они были совершенно одинаковы, кто не знал, что такое эти девушки, решил бы, что перед ним сестры-близнецы. На редкость красивые близнецы.