Бронзовый топор - Лорд Джеффри - Страница 27

Солдаты разомкнули цепь и двое подтолкнули Блейда к лестнице. Сильво, пользуясь моментом, заныл:

— Дайте мне воды! И поесть чего-нибудь! Неужели вы допустите, чтобы человек умер от голода и жажды? Тут грязно и полно крыс… и сыро… самая паршивая, вонючая каталажка, какую я видел…

Солдаты грубо захохотали. Один подошел к Сильво и пинком ноги заставил его умолкнуть.

— Готов поверить, — сказал он, — что ты понимаешь толк в каталажках. А теперь закрой рот, косоглазый ублюдок — проживешь дольше.

Блейд полез вверх. Ни один из солдат не приближался к нему, но копья они держали наготове. Миновав люк, он услышал снизу вопль Сильво:

— Держись веселей, хозяин, и помни, что ты — колдун!

Замок Крэгхед был весьма обширен. Блейда вели по бесконечным коридорам, застеленным тростником и тускло освещенных закрепленными на стенах факелами. Он поднимался по каменным лестницам, ступени которых казались истертыми за столетия, проходил по крепостным стенам, улавливая запах соли и вслушиваясь в грохот прибоя. Было темно, на небе — ни луны, ни звезд; над морем, у подножия бастионов и стен, клубился белесый туман.

Наконец они достигли огромной круглой башни, венчавшей цитадель. Еще несколько лестничных маршей — и Блейда втолкнули в просторную комнату, захлопнув за ним обитую железом дверь. Он услышал, как лязгнул тяжелый засов и остался в одиночестве.

Нет, не так! Он почувствовал это, едва переступил порог, однако не выдал своей догадки. Спокойно осмотрев комнату, разведчик невозмутимо направился к проему, который вел в следующее помещение. Что ж, если королева Беата желает поиграть в жмурки, он не возражает. То, что их с Сильво не вздернули сразу же на крюк, казалось ему добрым знаком.

Перед ним развернулась анфилада пышно меблированных комнат. Ничего подобного он не видел в Сарум Виле, напоминавшем грязную деревню среди болот. Здесь на гладком каменном полу лежали шкуры; одна из них — медвежья, чудовищной величины. Небольшие диваны обтягивали тонко выделанные кожи. Цветные ткани и кожаная драпировка скрывали стены, окон ему обнаружить не удалось. В комнатах было тепло и, приложив руку к полу, Блейд выяснил, что каменные плиты слегка нагреты — по-видимому, под ними проходили трубы, через которые поступал горячий воздух. В углу одной из комнат он увидел большой стол, заставленный тарелками с едой и белым хлебом — таких отлично приготовленных блюд и изящной сервировки он тоже не встречал во дворце Ликанто. Кубки, бронзовые и оловянные, были полны вином и пивом. Блейд с жадностью набросился на пищу, но выпил немного; он чувствовал, что должен сохранить голову ясной.

Незаметно, исподволь он осмотрел драпировку — в этой комнате она была выполнена из кожи с богатым золотым тиснением. Прихотливые узоры складывались в непонятные письмена; панно против входа изображало единорога, вставшего на дыбы, с вытянутой шеей и черным блестящим зрачком. Когда Блейд с напускным безразличием бросил взгляд на это золотистое геральдическое чудовище Крэгхеда, ему показалось, что глаз моргнул. Показалось? Нет, он, без сомнения, видел это! Итак, за ним следили — скорее всего, сама королева.

Поднявшись, он подошел к панно и отсалютовал единорогу бараньей ногой, зажатой в кулаке:

— Благодарю за превосходный ужин, милостивая королева. Могу я попросить, чтобы моему слуге, который терпит тяжкие муки голода в твоей темнице, тоже бросили пару костей?

Глаз замерцал. Затем послышался приглушенный смех и раздался голос, звучное и глубокое контральто почти мужского тембра.

— Мне сказали правду, Блейд… Нищий и бездомный бродяга, не страдающий, однако, излишней скромностью. Да, Альвис не солгала! Лицо и фигура превосходны — она описала все верно. Скажи мне, чужак, ты действительно такой бравый мужчина, каким выглядишь? Отвечай честно; предупреждаю, от этого зависит твоя жизнь.

Голос ее был ровным и холодным, как дыхание северного ветра; и от него мурашки снова побежали по спине Блейда. Он не знал, что ждет его, но понимал — ему готовят очередное испытание.

Отвесив изысканный поклон в сторону золотистого единорога, он произнес:

— Возможно, сейчас меня трудно отличить от бродяги, ваше величество, но в остальном вы не правы: я — человек скромный. И я — мужчина, готов побиться об заклад с самим Тунором! Что касается моих мужских достоинств… боюсь, леди, их трудно оценить, пока я не встречусь лицом к лицу с достойным противником — на ристалище или в постели.

Снова приглушенный смех.

— Ты играешь словами подобно друсам! И мне это не нравится. Но в других отношениях ты мне подходишь. Что ж, ты получишь шанс показать себя. Готовься! Я подвергну тебя испытанию — самому сладчайшему из всех возможных; и если ты выиграешь, попытайся убедить меня в том, что твоя жизнь представляет некоторую ценность.

Блейд выпрямился и, сложив руки на груди, уставился прямо в темный глаз единорога.

— А как насчет жизни моего слуги? И принцессы Талин? Ты отпустишь ее к отцу?

Молчание. Затем снова раздался голос — холодный как туман, окутывавший башни Крэгхеда.

— Ты зашел слишком далеко, Блейд. Немного наглости — что ж, это мне даже нравится… хорошая приправа к блюду. Но ты смеешь торговаться со мной! Не слишком ли рано?

Он должен продолжать так, как начал, понял разведчик; теперь его могла спасти только смелость. И, не опуская глаз, он ответил не менее холодным тоном:

— Я всего лишь задал вопрос, госпожа. Разве мужчина не должен заботиться о своих друзьях?

— Довольно! Первым делом ты должен приготовиться к встрече со мной… сейчас этим займутся. А ты тем временем подумай немного. Поразмышляй, чужак! И поучись сдерживать свой язык!

Глаз исчез.

Легкая кожаная портьера на противоположной стене заколыхалась, словно за ней открыли невидимую дверь, и в комнату вошли четыре юные девушки. Полупрозрачные шаровары, скрепленные янтарной застежкой на поясе, были их единственной одеждой. Блейд поднял голову. Коротко обрезанные волосы, круглые шрамы, розовеющие на месте левой груди — зловещая награда за службу королеве… Его поразило, как люди, мужчины и женщины, покоряются такой жестокости; на миг из глубин его памяти всплыло видение иной жизни, иного мира, в котором подобным вещам не было места. Но и тот мир, промелькнувший словно туманный мираж, был не слишком хорош — насколько он мог припомнить.

Если не считать шрамов на месте груди, девушки казались молодыми и прелестными; они действовали быстро, сноровисто и в полном молчании, не подымая глаз на Блейда и не переговариваясь друг с другом. Он догадался о причине такой сдержанности и, на глазах застывших в ужасе подруг, осторожно обнял стройную блондинку, заставив ее раскрыть рот. Язык у девушки был отрезан.

Служанки наполнили большой бронзовый чан теплой водой и вымыли его. Затем Блейда вытерли льняным полотенцем, надушили шипром и обрядили в шафранового цвета штаны и длинную тунику; на ноги ему одели сандалии из мягкой кожи. Бородка его была подрезана и расчесана, густые темные волосы приведены в порядок.

Когда они закончили, и разведчику было разрешено увидеть результат их усилий в зеркале из полированной бронзы, лицо его перекосила гримаса отвращения. Однако в этой игре вела Беата, и ему приходилось подчиняться ее правилам. К этому времени он уже ясно понимал, что за игры ему предстоят, и был полон решимости добиться победы. В своей прошлой жизни, в земном измерении, Блейд редко упускал возможность получить удовольствие, и его не пугала предстоящая встреча. Он имел достаточно пылкости и силы, чтобы усмирить мегеру, подобную Альвис, или капризную девицу вроде принцессы Талии. Правда, ведьмы пятисот лет от роду ему пока не попадались.

Девушки ушли, и теперь Блейд в одиночестве мерил комнату широкими шагами; жесткая усмешка застыла на его лице. Он даст этой кровожадной потаскушке немного больше, чем она ждет — столько, чтобы обеспечить себе безопасное будущее. Он знал лучше большинства мужчин то, что известно от рождения каждой женщине: секс — могучее оружие.