Аттила - Лорд Джеффри - Страница 32

Но когда катапульты оказывались хотя бы в полумиле от стен, результаты осады были предрешены. Все развивалось по хорошо отработанному сценарию: летели горшки, горючая жидкость заливала камень и дерево, пламя вздымалось стеной, защитники пытались бороться с пожаром, а тем временем чугунные ядра разбивали ворота. Затем альбаги лезли на стены и в проломы, лучники не давали горским стрелкам поднять головы, ситалла патрулировали окрестности и отлавливали бегущих, кантийские же текады стояли в молчаливом спокойствии -на всякий случай. Только один раз им пришлось принять участие в сражении, когда три тысячи озверевших полуголых горцев попытались пробиться на выручку гибнущей цитадели своего господина. Тогда катафракты перегородили ущелье от края до края, отбросили эту орду на клинки меченосцев и перемололи в кровавую кашу в течение двадцати минут.

Вслед за передовыми частями Блейда и второй войсковой группировкой, действовавшей южнее, кантийская армия вышла на берег Сир-да и разлилась по богатым городам и пышным нивам. Вначале местные феодалы и простой люд приветствовали ее и покорялись имперской власти с полной охотой и искренним желанием. Хотя жители гор и побережья принадлежали к одному народу, отношения между ними были похожи на вечные распри шотландцев, хайлэндеров и лоулэндеров: прибрежные бхиоты работали и торговали, а воинственные горные князья со своими дружинами пользовались результатами их трудов, взимая налоги за проезд, за «защиту» и покровительство и даже за пресную воду, что струилась с гор. Теперь этот узаконенный грабеж прекратился, поскольку горцы, абсолютно бесполезные для империи, были вырезаны начисто, и местные лоулендеры возликовали.

Впрочем, через пару дней их восторги поутихли — когда Великий и Победоносный конфисковал все торговые и боевые корабли бхиотов вместе с корабелами и велел согнать на верфи всех плотников и кузнецов. Этим мастерам предстояло трудиться рядом с финареотскими мореходами, пришедшими с берегов Шер-да, над строительством огромных галер для транспортировки войск в Конту Силангут.

Союзные и вспомогательные отряды снова намечались в застрельщики этой грандиозной десантной операции, и тут, вероятно, нежные уста Цветка Ночи шепнули пару фраз в изящное ушко императрицы, после чего и у Великого и Победоносного возник гениальный план: создать восьмидесятитысячный ударный корпус из варваров под командой нового спарпета. План и личность предполагаемого военачальника поступили на рассмотрение Гинне Палу и были обсуждены и согласованы с Калаттой Харом и Мантулом Скримом письменно, через соколиную почту. Насчет отзывов полководцев не смогла разведать даже Энна Корана, но мнение Светлейшей имело, очевидно, неоспоримый приоритет, так что Ричард Блейд — Ричаос Блейтул Брит Доблестный — получил командование над армией первого удара. Разумеется, кроме альбагов, финареотов, ситалла, кланибойнов, хастов, угхов, либоннцев и прочего пушечного мяса, к его войску было прикомандировано некоторое число Крепкоруких, Огненосцев, кантийских пехотинцев и катафрактов.

Итак, он мог быть вполне доволен своими успехами, но не испытывал абсолютно никакой гордости; скорее даже — настороженность. За десять лет странствий в мирах Измерения Икс Ричард Блейд принимал участие в десятках больших и малых войн, в пиратских рейдах, в штурмах и обороне крепостей, в морских и сухопутных походах. Но впервые ему пришлось обнажить оружие в столь неправедной, жестокой и откровенно грабительской войне, как эта; впервые он был на стороне сильных против слабых; впервые он не карал, не защищал, а завоевывал. К тому же за ним постоянно следили.

И сердце его не ведало покоя.

— Охлажденное вино, мастер Дик.

Перед ним стоял Джеф — в шикарной голубой тунике, при сабле на перевязи и с увесистым кошельком на поясе. Да, кошель у него стал куда толще — по сравнению с тем днем, когда он завернул со своим хозяином в скромную деревенскую харчевню! И водились в нем теперь не жалкие медяки с дельфином, а серебряные быки и даже пара золотых солнц! И сам Джеф выглядел куда представительней, чем раньше. Доверенный слуга, казначей, хозяйское ухо и глаз… Физиономия у него, однако, была скучной. Блейд покосился на рыжего финареота и кивнул на табурет.

— Присядь-ка, парень.

Джеф налил ему вина в серебряный бокал — багряного, из лучших бхиотских лоз — и присел, но не на табурет, а прямо на теплые навощенные доски пола. Он был большим докой по части субординации, усвоив с юных лет, что капитан на корабле — первый после бога. Сейчас Блейд являлся его капитаном.

— Что-то ты невесел, как я погляжу.

— С чего веселиться, хозяин? — Джеф пригладил рыжие вихры. — Был я сегодня на верфях, видел кормчего своего, почтенного Санкрайю, да приятелей из команды… Не сказать, чтоб им приходилось совсем уж худо, но и хорошего мало. Финареоты, из тех, что попроще, присматривают за бхиотскими плотниками, кормчие и мастера — за финареотами, а уж за ними следят крабы… из этих, из дуболомов, как зовет их Хэмб… Ну, построим мы, значит, корабли, сядем в них и отправимся через Сир-да на силангутов… Вынем из них кишки, перережем глотки, втопчем в землю, смешаем с дерьмом, и будет полный порядок — такой, какой крабам нужен. Может, и нам кость бросят за верную службу…

Блейд задумчиво уставился на своего слугу. Не в первый раз выслушивал он подобные рассуждения, ибо характер у Джефа был независимый и мнений своих он не скрывал. Кроме него, Мака и Энны, иных ближних у странника не появилось, и в этом триумвирате Джефайа-финареот олицетворял мир. Не то чтобы он являлся убежденным пацифистом и не мог выпустить пинтудругую крови из какой-нибудь сухопутной крысы — просто массовые побоища и резня ему претили, как и сама идея о господстве от моря и до моря. Мак, занимавший теперь должность первого адъютанта Блейда, придерживался прямо противоположной точки зрения и был счастлив, что его господин, забравшись столь высоко по служебной лестнице, может теперь устраивать колоссальные бойни под звуки боевых труб и барабанов. Самое забавное заключалось в том, что кантиец по своей природе вовсе не был кровожадным — не больше и не меньше, чем финареот, — но вражеская кровь, проливаемая в битве, словно бы не рассматривалась им как человеческая. Блейд отлично понимал, что дело тут в профессиональном подходе: Мак — солдат, а Джеф — моряк и торговец; первый хочет выиграть все битвы в мире, а второй прикидывает, что после оных битв не с кем будет торговать.

Очаровательная Энна Корана занимала некую среднюю позицию между этими крайними полюсами, считая, что мир, конечно, должен быть завоеван Великим Кантом, но без особых жестокостей. Правда, она не пыталась объяснить, что понимается под словом «особые». К примеру, попадал ли в эту категорию Неван, где после оккупации Гинна Пал, по велению Великого и Победоносного, распорядился вырубить за непокорство все благородные фамилии и семьи из касты воинов? Крестьяне, ремесленники и купцы по большей части уцелели, чтобы приносить империи положенный доход, но то была лишь половина души прежнего Невана.

Блейд снова прислушался к тому, что бубнит его слуга. Насчет кормчего Санкрайи и прочих финареотов, которых, похоже, заставят тащиться через пустыни, что простираются за Силангутом до самого Бартама. Что пустыни те, конечно, преодолеть нелегко, но если крабам это удастся, то Бартам разделит судьбу Невана, бхиотских княжеств и Силангута. И что пора бы мастеру Дику, доблестному контаррану и великому магу, позаботиться кое о ком. К примеру, о Великом и Победоносном или о грозном Гинне Пале…

Странник кивнул. Такие мысли уже приходили ему в голову, возможно, Гесталион Фралла Куз был бы неплохим дополнением к кошке, хомяку, птицам и полудюжине ослов, которых он выслал Лейтону. Но это не решало проблемы, ибо местный Аттила, как представлялось теперь Блейду, являлся лишь правофланговым в длинной шеренге завоевателей мира. Вся его армия — во всяком случае, ее кантийская часть — состояла из множества больших и маленьких аттил, искренне веривших в великое предназначение своего племени, которому само Небо повелело властвовать над Ханнаром.