С сердцем не в ладу - Буало-Нарсежак Пьер Том - Страница 21

— Ты и вправду так думаешь? — спросила Ева. — Может, ты просто себя уговариваешь?

— Вовсе нет.

— Тебя не поражает такое невероятное совпадение?

— Совпадения случаются на каждом шагу. В конце концов, все — совпадение. Наша встреча… и даже смерть твоего мужа.

Лепра поставил бокал и растянулся рядом с Евой.

— А в общем, должен признаться, я пытаюсь себя уговорить, — прошептал он. — Мне очень плохо.

Она повернулась к нему и, уткнувшись головой в плечо, придвинулась вплотную. Головы их соприкасались… Блестящие зрачки Лепра, чуть заметные веснушки Евы… Их дыхание смешивалось.

— Почему тебе плохо, скажи?

Он пошарил на стене над ее головой в поисках выключателя, чтобы потушить верхний свет. Она перехватила его руку и положила себе на грудь.

— Я хочу тебя видеть, — сказала она. — Почему тебе плохо?

Он закрыл глаза и нахмурился. Она почувствовала, как он напрягся.

— Я боюсь тебя потерять, — сказал он. — Не знаю, что произошло сегодня вечером. Но мне кажется, что с самого начала, с Ла-Боля, день от дня я теряю тебя понемногу. Ева, дорогая, если ты бросишь меня, я пропал…

Его лицо приняло страдальческое выражение, как у ребенка, и Ева потушила свет.

— Я не узнаю себя, — продолжал Лепра в темноте. — Твой муж правильно рассчитал…

Он замолчал.

— Продолжай, — сказала Ева, — я твоя жена… Я еще никогда этого не говорила. Продолжай…

Но Лепра молчал, прижавшись к ней.

— Ты не доверяешь мне? Ты во мне не уверен? Тогда я тебе кое в чем признаюсь. В моей жизни было много мужчин. Тебе это известно. Помимо моего желания я заставляла их страдать. Я хотела, чтобы они позволяли себя любить, словно неодушевленные предметы. На них смотришь, к ним прикасаешься и уходишь. Я бы хотела, чтобы мужчины были огромными безмолвными пейзажами. Так я и Мориса любила. Я долгое время мечтала о любви без взаимности, чтобы не попасться в ловушку…

Лепра замер и похолодел, но слушал, всем своим существом впитывая ее слова.

— С тобой все иначе, — продолжала Ева. — Я уже не случайный прохожий. Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты любил меня долго, всегда, если угодно, но это слово бессмысленно. Я люблю тебя в радости и в горе… слышишь, и в горе… Теперь ты мне веришь?

— Спасибо, — выдохнул Лепра.

— Почему тебе плохо?

— Мне уже хорошо.

Она зажгла свет. Лепра с облегчением улыбнулся.

— Бедняжка, — сказала она.

Он попробовал поцеловать ее, но она отстранилась.

— Не надо, я слишком устала.

В изнеможении они лежали рядом, а утро еще было далеко. Где-то валялось, как забытая вещь, тело Мелио… Когда его найдут? В воскресенье никто туда не зайдет. Наверное, в понедельник. Комиссар обязательно их допросит… Лепра постепенно погружался в тревожный сон. Когда он приходил в себя, то видел Еву, она о чем-то думала, широко открыв глаза. О чем? О ком? О прошлом? О будущем? Наконец он уснул; ему приснился сон, он стонал и снова затихал, медленно превращаясь просто в тело, скользящее по черным водам забвения.

Когда он проснулся, Евы рядом не было. Он встал, заглянул в ванную комнату, затем в кухню. Она ушла. От нее остался только аромат духов вокруг постели и примятое одеяло. На часах было полдесятого. Ему захотелось позвонить ей и сказать, что он любит ее. Ева, любимая… любимая… Он напевал эти слова, никакого веселья при этом не ощущая. Он слишком хорошо понимал, какие опасности их ждут впереди.

В девять часов какой-то мальчишка вбежал в комиссариат на улице Бонз-Анфан…

— Мсье, мама просит, чтобы вы пришли. Она нашла мертвеца.

В полдень комиссар Борель из судебной полиции опустился на колени у трупа Мелио.

Глава 8

Ева позвонила около полудня.

— Приходи скорей, я схожу с ума.

Лепра хотел ответить ей, но она повесила трубку. Встревоженный, он стал ловить такси. Ева не из тех, кто теряет голову. Что-то случилось… Может, уже нашли тело? Но его найдут в любом случае. Это испытание неизбежно. Может, комиссар связал смерть Мелио и… Нет, невозможно! Невозможно, и все тут. Вот, что надо втолковать Еве.

Лифт был занят, он взбежал по лестнице, задыхаясь, ворвался в квартиру Евы и заключил ее в объятия.

— Ну что?!

— Ничего, — сказала Ева. — Мог так и не мчаться.

Она отстранилась, холодная, спокойная, далекая.

— Я испугался, — сказал Лепра, — у тебя был такой голос…

— Очень мило с твоей стороны.

Лепра вошел в гостиную.

— Ты плохо себя чувствуешь?

— Нет.

— У тебя дурное настроение?

— Только не начинай сначала, — прошептала она обессиленно. — По-твоему, все, что с нами происходит, очень забавно.

Она села поодаль от него, и он заметил, что она еще в халате, в тапочках на босу ногу, с серым от бессонной ночи лицом. Она пристально смотрела на него.

— Что ты собираешься делать? — спросила она.

— Я? — спросил Лепра, захваченный врасплох. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? Будем ждать.

— Ждать, ждать, — простонала Ева. — Ты вообще понимаешь, что полиция скоро найдет его?

— Во всяком случае, не сегодня.

— Нет, сегодня.

Ее ярость внезапно обрушилась на него, словно он был причиной всех несчастий.

— Ты же не думаешь, что Мелио проводил воскресенье в одиночестве. Его без конца приглашали в гости. И наверняка сейчас кто-нибудь ждет его, волнуется, звонит и не может понять, куда он запропастился.

Она смотрела поверх Лепра, в пустоту, и тот, смутившись, отодвинулся, словно вжался в кресло.

— Через час, — продолжала Ева, — к Мелио постучат, начнут беспокоиться. Откроют дверь… Поставят в известность Бореля… Он придет к нему в кабинет, увидит, что в ящиках рылись.

— В любом случае наших отпечатков он не найдет, — возразил Лепра, — мы были в перчатках.

Она закрыла глаза, глубоко вздохнула и раздраженно одернула халат.

— Я уверен в этом, — сказал Лепра. — Наша единственная ошибка в том, что мы не взяли его бумажник: можно было бы направить подозрения… по другому руслу.

Она с интересом посмотрела на него.

— А ты бы смог это сделать?

— Не знаю, — признался Лепра. — Я не думал об этом.

— А если бы подумал?

— Если уж защищаться, так до конца… Но, уверяю тебя, мы не так уж рисковали бы. Ты ведь знаешь, Мелио общался с разными людьми. С чего вдруг Борель станет нас подозревать?

Ева нетерпеливо пожала плечами.

— Хватит об этом. Пустой разговор. Просто ты не сможешь помешать Борелю думать о том, о чем весь Париж подумает завтра. Сначала странной смертью умирает известный композитор, а потом убивают знаменитого издателя, его друга. Не связаны ли эти факты между собой? Как только сопоставят эти два события, круг подозреваемых резко сузится, так?

Лепра не стал отвечать ей. Факты, факты! Ева так часто употребляет это слово. Оно заслоняет горизонт, сковывает воображение, подчиняет нас законам реальной жизни. Лепра не любил факты.

— Ну хорошо, — сказал он наконец. — Мы попадаем в число подозреваемых. Но мы же, черт возьми, не виноваты в смерти Мелио! Так почему мы? Почему нас должны допрашивать?

— Почему? — спросила Ева с отвращением. — Потому что кто-то знает правду и ведет свою игру.

— Но кто, кто?! — заорал Лепра.

В бессильной ярости сжав кулаки, он пересек комнату и встал перед Евой.

— Кто?

— Я бы дорого заплатила, чтобы узнать это.

Ее голос звучал хрипло, она опустила голову. Лепра погладил ее по волосам со сдержанной нежностью.

— Теперь, — прошептала она, — достаточно малейшей зацепки — и нам крышка. Мы уже ничего не сможем сделать… Если бы я сказала правду… в Ла-Боле… мы бы до этого не дошли… Мы оказались заложниками собственной лжи… Как только начинаешь лгать… — У нее задрожал подбородок.

— Так что?

Она закончила фразу со странной улыбкой, полной отчаяния:

— …становишься сволочью.

Лепра прыжком вскочил на ноги. Несколько раз со всей силой ударил кулаком по ладони.