Божественная шкатулка - Лонгиер Барри Брукс - Страница 21

– А откуда вам это известно? Мне показалось, я был там один.

– Я здесь для того, чтобы наблюдать за чудесами. – Синдия снова улыбнулась своей восхитительной, неповторимой улыбкой. – Никто из нас никогда не бывает один.

Я покачал головой и отодвинулся от стола.

– Все это можно объяснить волшебством, временным помешательством, галлюцинацией, воздействием дурманящего зелья.

– Я уже назвала вас Атмой Неверующим.

– Эх, если бы боги выражались потолковее. Я бы поверил, если бы они показались мне собственной персоной и совершили честные и полезные дела.

– Понимаю, – отозвалась Синдия, по-прежнему хитро улыбаясь, и наклонила голову. – Значит, вы поверите только в тех богов, от которых сможете добиться исполнения ваших желаний. Именно этого вы и хотите. Если вам повезет, то, может быть, вам позволят сделать кое-что из того, что боги желали бы заставить вас сделать.

Я отодвинул в сторону тарелку и молча принялся обдумывать услышанное. Не успел я прийти хоть к каким-то выводам, как дверь комнаты распахнулась и на пороге появился Рош. В его взгляде застыло какое-то странное холодное выражение.

– Мы достали свежих лошадей. Сейчас их седлают и навьючивают. – Рош бросил на стол прямо перед Синдией полученный от нее небольшой кожаный кошелек. – Они были очень довольны, когда получили наших четырех лошадей в обмен на семь своих. Правда, боюсь, что по цене и товар.

Синдия взяла кошелек и взвесила его на ладони.

– Что известно о Меру?

– Ничего. Дневной свет почти померк, и на небе уже видны звезды. Два часа давно прошло.

Синдия кивком указала на обеденный стол.

– Как только ты поешь, мы сразу же отправимся в путь.

Рош уселся за стол и потянулся к тарелке с сыром. Я в это время прокручивал в голове две занятные мысли. Рош дал понять, что Меру, Айсен и Хара или мертвы, или попали в плен, хотя сама эта весть вроде бы не произвела никакого впечатления ни на него самого, ни на Синдию. Если тут дело в чем-то другом, то не иначе как это какое-то чудо. Съев всего лишь половину того, что лежало на моей тарелке, я почувствовал, что насытился.

ГЛАВА 13

Ночь стояла студеная. Когда холодная заря начала окрашивать рассветное небо, мы оказались у дорожной развилки. Южная дорога обещала привести к захолустному городишке Нарви близ Королевской дороги. Северная – к высокогорной местности, где обитают племена серкеров, чаки и омергунтов. Мы выбрали северную, по которой и проехали несколько миль. Не доезжая местечка под названием Абуни, сошли с дороги и углубились в чащу леса, где вскоре решили сделать привал. Рош и Руутер оправились назад, чтобы запутать наши следы.

Я спешился и встал возле своего коня. Из ноздрей скакуна вырывался жаркий пар. Чтобы согреть руки, я принялся энергично растирать их. Ко мне подошла Синдия, в руках она держала какой-то узелок.

– Попробуйте расслабиться и немного отдохнуть. Вам еще понадобятся силы.

– Почему мы путешествуем ночью, а остановки делаем днем?

– Сейчас слишком холодно, чтобы делать остановку ночью.

Я презрительно фыркнул.

– Но и не слишком тепло.

– Скоро станет теплее.

– А почему бы нам не отдохнуть в соседней деревушке? По крайней мере там хотя бы есть признаки цивилизации.

– Единственный признак цивилизованности для жителей Абуни в том, что некоторое – и весьма значительное – их количество считают, что деньги – это именно то, ради чего стоит убивать и умирать. – Синдия понадежнее перехватила свой узелок. – Мы не будем туда заезжать. Отдыхайте здесь.

Костер наш был крошечным, но я все-таки старался подобраться к нему как можно ближе. У меня и в мыслях не было мстить зловредной Гетерис за то, что та пожелала меня спалить. Синдия сидела напротив, на другой стороне костра. Тайю расположился слева. По какой-то непонятной причине этой ночью он не пожелал спать бок о бок со мной. Я посмотрел на Синдию – она накинула на себя одеяло и завернулась в него. Потом посмотрел на Роша. Тот последовал примеру жрицы и приготовился ко сну. После того как стражник смежил веки, омергунт Руутер, как мне показалось, сделался более дружелюбным, но я тоже предпочел завернуться в одеяло и немного подремать. Я никогда еще в своей жизни не испытывал такой жуткой усталости, однако заснуть все равно не удавалось. Я стал смотреть на огонь, думая об оракуле Гетерис.

Ведомый Зеркалом Второго, Герой будет найден Вторым, который будет выбран отцовской рукой, будет храним Первым, удостоится любви Зеркала и будет сожжен Зеркалом для того, чтобы стать поглощенным дымом.

Я никогда не питал особого доверия к значению слов, во всяком случае, доверял им не больше, чем своенравным лошадям. Если я являюсь Зеркалом Тайю, тогда именно я стану Проводником Героя. Однако что значит «Проводник» для богов, которые редко выражаются с особой точностью? Проводник хорошо знает местность, а что до меня, то единственные места, которые я неплохо знал, – это грязные улочки на задворках Искандара. Если схватка с легендарным Манку состоится в другом месте, то вряд ли от меня будет какой-нибудь толк в роли Проводника.

Я перевернулся на правый бок и оказался лицом к лицу с божественной шкатулкой. Ее поверхность цвета меда, разбавленного жженым сахаром, излучала какой-то спокойный теплый свет. Я полностью вытащил из нее один из ящичков и принялся внимательно его рассматривать. Он был сделан достаточно искусно, хотя ничего особо выдающегося в его конструкции я не заметил. На донышке была отпечатана необычная, имеющая форму паука, эмблема. Под ней стояла надпись: «Капис из порта Вуба».

Никакой, значит, не бог сотворил эту вещицу. Создал ее незнакомый краснодеревщик из далекого порта Вуба, что находится на западном побережье Зивенской империи. Я поднял шкатулку. Она была уже готова задвинуть ящичек на место, когда я заглянул в образовавшееся отверстие. На какое-то короткое мгновение перед моим взглядом в этом отверстии возник Рош. После этого меня буквально захлестнула волна непонятных ощущений. Когда я вновь наконец обрел некое подобие равновесия, то еще раз заглянул в то же самое отверстие.

Передо мной промелькнула вся жизнь Роша.

Вот он еще ребенком в одиночку вошел в Нантский храм, движимый желанием получить образование, стать нантским стражником и позднее, дав обет, – жрецом.

Вскоре после того, как ему исполнилось восемнадцать, он как-то раз остановился на ступеньках Нантского храма, желая понаблюдать за сменой караула стражников перед храмом на противоположной стороне площади.

В тот день собралась большая толпа зевак, однако вовсе не затем, чтобы полюбоваться архитектурными красотами. На гетеринских стражниках были расшитые золотом одежды, а в руках – ярко сверкавшие на солнце алебарды – и все ради ее проклятого, жуткого высочества Третии, верховной жрицы. Она лично руководила сменой караула с возвышения, специально воздвигнутого для этой торжественной церемонии, за фонтаном, находившимся на все той же храмовой площади. В тот день собирались праздновать Хронтин – особый праздник божества Хронтии – бесполого существа, благоговейно почитаемого гетеринами. Имели место слухи, что на церемонии будет присутствовать лично его величество король.

Площадь была запружена народом. Большинство собравшихся желали принять участие в религиозной службе – ожидалось, что верховная жрица проведет ее непосредственно перед сменой караула. Многим из присутствующих было суждено стать свидетелями грандиозного зрелища. И лишь совсем немногим из них было предначертано вызвать беспорядки.

Не успела Третия занять место на возвышении за фонтаном, как из разных мест в толпе раздались свист и улюлюканье. Некоторые из смутьянов в следующее же мгновение были повержены на землю ударами истинных верующих, другие же богохульники успели обрушить на ее преосвященство град камней и булыжников. Была вызвана вся гетеринская стража, которая тут же принялась без разбору прорубать себе путь в толпе.