Поцелуй, малыш и невеста под Рождество - Лонгфорд Линсдей - Страница 14

– Прекрасная косметика, Душистый Горошек.

Мука была у нее на щеке, на подбородке и на шее у выреза темно-зеленой майки. Мукой были обсыпаны и выцветшие джинсовые шорты с подогнутыми краями.

– Ты прямо как в театре Кабуки. Хмм. Это что? – Он опустил палец в блестящую измельченную массу и облизнул. – Сладкая...

– Я? – Габби ударила его по руке.

– Ты? Да нет. – Он снова облизнул палец. – Сахар, конечно. А что, по-твоему, я имел в виду?

Конечно, он имел в виду ее – сладковатый вкус ее кожи еще стоял у него во рту.

Шутка, однако, оказалась небезобидной – в нем проснулся голод, который нельзя было приглушить сахаром.

В такой день следует прощать маленькие слабости, решил он. Потому что некоторые страсти были обречены остаться неудовлетворенными. Это нормально. Он построил план и будет жить согласно своим решениям.

– Мы с Габби делаем печенье. – Оливер поднял обсыпанное сахаром дерево из теста. – Посмотри, папа. Это я сделал специально для тебя.

– Очень вкусно. – Джо проглотил большой кусок печенья и подхватил Оливера на руки. Мальчик положил сладкие ладошки ему на щеки и прижался к нему сладкими губами. – Как прошло утро?

– Нормально. – Оливер устроился у него на бедре.

– Нормально, – откликнулась Габби. Она поставила голую загорелую ногу на перекладину стоящего рядом стула. Ее розовые ступни блестели от крупиц сахара. – Мы растопили восковые мелки и нанесли их с помощью утюга на бумагу. Получилась рождественская оберточная бумага, – серьезно объяснила она. – Для подарков. У нас с Оливером был день занятий по хозяйству.

Габби показала красную с розовым восковую бумагу. С нее на пол посыпались золотистые блестки.

– Празднично, – одобрил Джо.

– Мы тоже так решили. – Она отложила бумагу в сторону, подальше от муки и сахара. – Мы напекли уйму печенья, и мы сгоняли Клетиса со стола, – добавила Габриэль.

– В основном, – прошептал доверительно Оливер на ухо Джо. – Но не всегда. И я давал ему крошки. Очень много.

– Клетиса часто тошнило? – Джо легонько толкнул ногой пушистый комок под столом.

– Пару раз. – Мука разлетелась облаком, когда Габриэль бросила совок обратно в банку. – Мы справились.

– Могу себе представить. – Джо нравилось, как солнечный свет золотит ей кожу и волосы на висках. – Мы с Майло вместе позавтракали.

Габби замерла со скалкой в руке, как будто хотела спросить о чем-то. Но вместо этого сказала:

– Кофе? Ленч? Да, умеют люди продлить праздник. – Она протанцевала мимо него. – Гуляки. Бездельники. – Отряхивая над раковиной руки, она строго произнесла: – А мы работали весь день как лошади и не ели. За наши старания мы с Оливером заслужили усиленное питание. Верно, дорогой?

– Определенно.

Джо улыбнулся. Когда он успел подхватить это словечко Габби?

Он опустил мальчика на пол. Обняв рукой его ногу, Оливер принялся перечислять:

– Гамбургеры. Яблочный пирог. Молочный коктейль. Все по первому классу.

– А где папа? – Габби открыла духовку, сунула туда посыпанный мукой алюминиевый противень и поставила таймер. – Он вернулся вместе с тобой?

– Он сказал, что у него есть поручения.

– Нетти?

– Я тоже так думаю. Он полетел, как летучая мышь из...

– Из пещеры? – Улыбка Габби обволокла его, словно растопившаяся помадка, – обольстительная, чарующая и совершенно естественная.

– Да. Я видел, как он прикрывал прядью волос лысину на макушке, и сразу понял, что грядет встреча с прекрасной Нетти.

– Нехорошо, Джо. – Габби хлопнула его по руке. – Папа гордится своей мужской гривой. А если бы у тебя стали редеть волосы?

– Я бы купил целую коллекцию бейсболок. Или бы сделал прическу как у Майкла Джордана. – Он пригладил руками волосы. – Как тебе нравится?

Она сморщила нос.

– Будем надеяться, ты унаследовал хорошие волосяные гены.

– Волосяные что? Штаны? – Оливер прикрыл рот и присвистнул. – Придется стричь штаны и мыть их шампунем. Ты говоришь глупости, Габби.

Двигаясь к раковине с последней банкой, Габби засмеялась и легко шлепнула его по макушке.

– Юноша, имейте хоть каплю уважения к тем, кому пока не требуется бесплатная медицинская помощь. Серьезные глаза Оливера изучали ее лицо.

– Ты взрослая, но не такая старая, как Майло, да? Джо прыснул, и Габби рассмеялась.

– Нет, дорогой, не такая старая, как мой отец, спасибо большое.

– Я так и думал, Майло очень старый, старше всех.

– Ох, если бы папа слышал, что говорит этот красавчик. – Она открыла кран и подставила руки. – А ты знал? Мун или Майло говорили тебе?

– О Нетти? – Джо находил отношения Майло и Нетти трогательными. – Нет, ни Мун, ни Майло ничего мне не говорили.

– Неважно. Я вчера видела их, Майло и Нетти, под омелой. Они целовались.

– Представляю себе.

– Возможно, и нет. – Она задумчиво взглянула на него. – Это было... трогательно.

– А как тебе это? Ничего? Любовь пожилых граждан?

– Думаю, ничего. Но, позволь тебе заметить, в них не было ничего от пожилых граждан, Джо. – Голос у нее стал тоскливым. – Я долго не могла уснуть вчера, все думала.

– Я тоже. Что не принесло мне особой пользы, – пробормотал он, глядя на серебристую воду и движения рук Габби под струёй. – А как ты?

– Мне кажется, я кое в чем разобралась. Возможно. – Она закрыла кран и подняла вверх мокрые руки. Вода ручейками потекла вниз по рукам, и Габби вздрогнула. – Жизнь полна неожиданностей, а?

С уцепившимся за его ногу Оливером Джо подошел к девушке и протянул ей бумажное полотенце.

– Не хочешь поехать за рождественскими покупками?

– Я? – Она так резко повернулась, что его рука скользнула ей на живот.

Ему захотелось прижаться к этому мягкому изгибу, где бедро переходило в округлость, притянуть ее к себе. Он откашлялся. А ему-то казалось, что он разрешил спор между своим половым инстинктом и головой еще той ночью, когда они с Оливером вернулись в гостиницу.

Габби посмотрела на него.

– Ты приглашаешь меня на ленч?

– Ну, вообще-то я понимаю намек, когда мне его делают.

– Будем знать. Что ты понимаешь намеки. На всякий случай.

И снова – медленная мягкая улыбка.

Она флиртовала с ним. Они договорились, что флиртовать можно. Но это было до того, как его гормоны и разум устроили смертельную битву.

Они с Габби могли быть друзьями. А друзьям флиртовать нельзя. Прошлой ночью он грубо объяснял все это некоему неприкаянному существу, засевшему у него в крови и вредно действующему на его разумное начало.

Габби подошла ближе, и Джо почувствовал, как у него вспотела спина.

Милая, невинная Габби не понимала, что она с ним делает.

– Пошли, пострел, от греха подальше. – Используя сына как щит, Джо ответил: – Конечно. Ленч. Ты, я и постреленок. В благодарность за утро, проведенное с ребенком, хорошо? – Друзья должны благодарить за услуги. Все должно быть на равных. Тогда получается дружба между мужчиной и женщиной, которую он хочет установить с Габби. – Ленч в каком-нибудь обеденном заведении с арками и жареным картофелем.

– И гамбургерами. – Оливер откинулся назад и почти достал головой до пола. – Я люблю гамбургеры, и жареную картошку, и кока-колу, и пироги, и...

– Этот ребенок не родственник Муна? – Габби захихикала и схватила Оливера за руки, которыми он неистово размахивал.

Вопрос был не так прост. Знал ли Джо, чей родственник Оливер? И что будет, если этот вопрос останется без ответа?

А если, как он и полагал, Оливер не его сын? Если Яна просто записала имя Джо в свидетельство о рождении для удобства или еще по какой-то своей непонятной причине?

Так или иначе, но Джо знал, что скорее умрет, чем допустит, чтобы этому мальчику опять было больно.

Он подбросил кверху Оливера, который вертелся в его руках, как маленькая резиновая обезьянка.

– Хочешь есть, парень? Проголодался, как старик Мун?

– Гораздо больше, в тысячу раз больше, – припевал неугомонный мальчишка.