Телохранители для апостола - Шахов Максим Анатольевич - Страница 27

– В город? – насторожился Демичев. – А зачем?

Верить или не верить в ранение того придурка. Если придумала, то все логично. Я сам бы так поступил на ее месте, для пущей мотивации поступков. А если правда? Можно объяснить тем, что он запутался в мире криминала и сам пострадал. Он же этих упырей против меня нанимал, значит, связи среди них у него есть. Могли что-то между собой не поделить.

– Ты сначала скажи мне, – вдруг сменила Паола тон и стала в самом деле похожа на обычную беззащитную девушку, – ты не передумал мне помочь? Это очень важно! Я расскажу тебе все, но не сейчас. Правда. Ты только поверь и помоги. А?

– Ну что ты! – Демичев улыбнулся. Он снова подошел к девушке вплотную и положил ладонь ей на плечо. – Я же обещал. А когда я даю слово, то я его держу. Неужели ты не поняла, что я порядочный человек, что я хороший, нормальный и довольно симпатичный парень?

Он нес чушь, а его рука медленно смещалась вверх, пальцы коснулись ее шеи. Андрей провел по нежной коже двумя пальцами, его ладонь легла девушке на щеку, большой палец чуть тронул уголок губ. Губы Демичева шевельнулись ей навстречу, голова чуть склонилась. Еще миг, и он почувствовал ее дыхание на своем лице, почувствовал, как она напряглась…

– Перестань, – уже тихо остановила она русского, наклонила голову и вырвалась из его объятий. – Не надо.

Андрей глубоко вдохнул и с шумом выдохнул. Обсуждать тут было нечего. Пока. Главное, что сразу не оттолкнула, по щеке не ударила. А какая у нее кожа… губы… Эх, забыть бы на часок-другой о всех этих дурацких проблемах, о бандитах… Схватить бы ее в объятия, осыпать страстными поцелуями…

– Ладно, что нужно? – справившись с дрожью в голосе, спросил Демичев.

– Не боишься?

– Слушай, детка, – скривил губы Андрей, – у нас в России этот ход известен всем с самого сопливого детства. Это называется «брать на слабо». Со мной не работает!

– Что значит «брать на слабо»? – не поняла Паола, с трудом повторив русское словосочетание. Получилось у нее это довольно смешно.

– Это значит рассчитывать, что перед тобой дурачок, задавленный комплексом неполноценности. Серьезный мужчина на эту удочку не попадется. Итак?

– Я тебя загримирую, использую еще кое-какие средства для изменения внешности. Ты выйдешь в город и станешь следить вот за одним человеком. Сможешь?

– Следить? А что тут сложного?

– Сложна не сама слежка, сложно остаться незамеченным для этого человека, для тех, кто за ним может следить помимо тебя. Тут нужны навыки.

Последнее пояснение было брошено как бы невзначай. Но Андрей не собирался попадаться на такой простой фразе. Щас! Все дела брошу и стану тебя убеждать, что я работаю в спецслужбах, что у меня специальная подготовка и большой опыт работы в других странах. Что у меня государственных наград за успешное выполнение сложнейших операций больше, чем у тебя цацек в шкатулке на прикроватной тумбочке. Ага, раскатала губенки!

– Я, деточка, – доверительно произнес Андрей, для пущей важности наклоняясь к девушке, – имею богатый опыт ухаживания за противоположным полом. У нас в поселке, где я вырос, принято было морду бить «чужим». В том смысле, что ты сильно рисковал, провожая девочку из чужого двора. Могли так навешать…

Паола смотрела на него, высоко подняв брови.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Я говорю, что я в эти игры еще в детстве играл. Что за человек?

– Вот его фото, – протянула Паола несколько цветных фотографий.

Андрей взял их и уселся на стул. На фото был снят явно русский, православный священник. И даже не совсем священник, а монах высокого ранга. В этом Андрей немного разбирался, пришлось когда-то сталкиваться. Ряса, подрясник, все как положено. Правда, на ногах не сапоги, как у священников принято, а современные ботинки. Это он разглядел. Никакого нарушения вроде и нет, все же в Европу приехал. На голове высокий черный головной убор – клобук, по которому Андрей и определил, что священник из так называемого черного духовенства. На вид лет сорок, сорок пять, лицо сильного человека. Уверенное лицо и очень спокойное. И борода густая, темная, аккуратно подстриженная. Серьезный дядя, что и говорить.

– Зачем тебе священник? – откровенно спросил Андрей.

– Ты обещал не задавать вопросов, – напомнила девушка. – Потом узнаешь. Я же дала тебе слово потом все рассказать.

– Ладно, если обещал, то пока спрашивать не буду, – сказал Андрей рассматривая другие фотографии.

Священник был снят идущим по улице, стоящим на перекрестке, выходящим из магазина. Он явно уже находился под наблюдением. Зачем же он еще? У этой авантюристки не хватает людей, а те, кто следил, «спалились»? Возможно. И зачем ей русский священник? А ведь он русский. Православные священники во всем мире примерно одинаково одеваются, но этот скорее всего русский.

– Данные давай. Где живет, где бывает, как себя ведет, на что обращать внимание.

– Живет он на территории Ватикана, но выходит каждый день. В основном посещает православные храмы на территории Рима.

Андрей покивал. Он даже вида не подал, что его хоть как-то смутила эта информация. Ватикан так Ватикан! Какая разница. А ведь она наблюдает за моей реакцией, сообразил Демичев. Смотрит, как я отнесусь к этому заданию. Хорошая ты девка, Паола, красивая! В постель бы тебя затащить… Только недооцениваешь ты Андрюху Демичева, раскусить намереваешься дешевыми штучками. Не-ет, подруга дней моих суровых, я еще в детстве в художественной самодеятельности играл. Сказки небось не читала про Иванушку-дурачка, а это он, к твоему сведению, всегда и всех в дураках оставлял и королеву, в смысле царскую дочь, это самое… И я уже в пятом классе на школьной сцене щуку из проруби доставал.

Напрасно Андрей переживал, что Паола раскрасит его под гея. Все обошлось малой кровью. В дело был пущен темный парик, под которым мгновенно стала чесаться голова, потом кожу возле углов глаза она намазала каким-то составом, чуть придержав ее пальчиками. Состав мгновенно высох и кожу стянуло. Здорово, разрез глаз изменился, а с ним изменилось и лицо. «Надо будет запомнить, – подумал Андрей, – да расспросить ее позже». Потом Паола достала из коробочки две вещицы очень неприятного вида. Две из них оказались расширителями ноздрей. Их пришлось засовывать в ноздри очень глубоко.

– А вот с этим ты можешь даже есть и пить, – показала Паола нечто похожее на боксерскую капу, только меньше и тоньше. – Наносишь на эту сторону клей из вот этого тюбика, потом вставляешь снаружи на десны выше зубов. Этим клеем приклеивают зубные протезы, так что не бойся.

Андрей поморщился и примерил вставку. Вместе с носовыми расширителями эффект был замечательным. В таком виде да с париком его бы и Росляков не узнал. Правда, еще походку надо изменить, осанку. Но это делать Демичев умел. Паола достала из сумочки еще одну коробочку.

– А вот это линзы. Они не искажают, только меняют цвет глаз. Под темный парик твои серые глаза не идут.

Андрей вздохнул и подставил глаза. Единственная награда или утешение – это то, что его касаются пальчики девушки.

На улицу Демичев вышел около полудня. Он довольно быстро приноровился к походке, которую когда-то выработал для таких вот случаев. Надо просто привыкнуть идти с немного напряженными коленями, чтобы они не так сильно гнулись. От такой ходьбы потом болели пятки, потому что приходилось наступать именно на них. Но эффект был просто замечательный. И не собьешься, потому что походка функционально простая и тебя по походке никто не узнает.

Сразу ловить такси Андрей не стал. Эта привычка у него за годы службы уже стала автоматической. Пока он прошел два квартала, пока поймал машину, все размышлял о Паоле. Кто она такая? В самом деле бизнес-леди? Вполне могла лететь из Лондона через Москву. В России у нее могли быть дела, это естественно. В Риме поселилась в отеле. И это нормально, потому что именно в Риме у нее бизнеса нет, а есть он в каком-то другом итальянском городе. Она может быть родом откуда угодно. Так что и это объяснимо.