Дневник дурака - Антов Ясен - Страница 7

Кое— кому может показаться неэтичным то, что я сейчас сделаю. В том смысле, что я познакомлю вас с житейской мудростью, познанной Цено Кол баковым на собственном опыте: скажи мне, кто твои гости, и я скажу, кто ты. Потому как Цено Колбаков, естественно, делится своими воззрениями только с самыми близкими людьми. Ведь не станет же он подбрасывать подобные мысли своему начальнику, который вполне резонно может заметить: «Это же надо! Оказывается, Цено ценит меня не как личность и фигуру, а как гостя, который может ему пригодиться!»

Как бы то ни было, но именно такой смысл заложен в откровении нашего Цено. Что поделаешь! Сложен мир, сложен и малый, но в то же время бездонный Космос, умещающийся в каждом живом существе, а Цено Колбаков тоже был живым существом, причем довольно вместительным, так что его Космос по габаритам опережал многих. Тогда почему, спрашивается, если и Цено такой же человек, как и все прочие, ему непозволительно иметь свои маленькие слабости? К тому же, разве можно считать слабостью прекрасную ориентацию в выборе гостей? Наоборот, я скорее склонен согласиться с Цено Колбаковым: человек должен знать, кого он принимает в своем доме. Потому что стоит тебе широко распахнуть двери…

Впрочем, речь идет не о широко распахнутых дверях. Все дело в разумном отборе, в селекции, отметили бы мы, так как даже в футбольной команде всегда есть специалист, занимающийся подбором состава, а дом Колбакова, как вы уже имели возможность убедиться, это вам не какая-нибудь завалящая футбольная команда.

— Человек должен все рассчитать, — высказался как-то по поводу одного запланированного приема глава семьи. — Если в семье нет расчета — пиши пропало! Мы должны знать, когда, почему и с какой целью, с учетом какой ситуации и так далее и тому подобное приглашаем в гости шесть, двенадцать, восемнадцать или двадцать четыре персоны. Когда? — пригласишь Манчева раньше Дрянгова, Дрянгов тут же скажет: «Значит, Манчев уже приближен к Колбакову!», — и кто его знает, чем это может обернуться в будущем. Потому следует произвести тонкий расчет — пригласить Манчева прежде Дрянгова, Дрянгова прежде Манчева, обоих вместе или ни того, ни другого.

— Да чего с ними церемониться? — недоумевает Дуня Колбакова, которая из-за своего кристального добродушия никогда не может разграничить исходный принцип и конкретный пример. — Чего с ними церемониться, когда они и так чуть ли не каждый вечер лакают в нашем доме виски, да и их женушки тут же слетаются, заслышав, что у меня есть новые образны вязанья.

— Посмотрите, дети, — говорит Цено, обращаясь к Флер и Джамбо, — что значит полное непонимание сути… — Тут Цено соображает, что допустил педагогическую оплошность, и пытается загладить свой промах. — Все упирается в…

Тогда вмешивается Флер — она намного смышленее Джамбо и знает, когда надо прийти на выручку отцу, — и говорит, что сейчас самый подходящий момент составить список гостей, которые в субботний вечер смогут почтить своим присутствием великолепные чертоги Колбаковых по поводу…

Между нами говоря — повода как такового нет. Повод лишь вымышленный — энная годовщина свадьбы, а гости созываются, чтобы прозондировать почву для подыскания Флер подходящего места. Нужно подготовить плацдарм для внедрения Флер в систему игрового кино, так как крошка бредит этим самым синематографом. Одно дело сказать: «Я работаю на студии художественных фильмов», — и совсем другое тоскливо промямлить: «Веду статистические отчеты». Так вот именно сейчас разрабатывался план взятия штурмом заветной студии, и первым пунктом плана был список гостей.

— Это еще неизвестно, из-под какого куста какой заяц выскочит, — глубокомысленно заявляет Колбаков, и тому, кто способен расшифровать кабалу его мыслей, может показаться, что Колбаков — человек умный, умудренный опытом, тонкий психолог. Намекнув на куст и зайца, домовладыка подсказывает, что для решения интересующего их вопроса необходимо привлечь более широкий круг лиц. — Кто может заранее сказать, где ключ к успеху, от кого зависит принятие Флер на студию?! Иногда мелкая сошка, скажем, в системе снабжения авточастями, может оказаться намного важнее какого-нибудь генерального директора, потому что он тебе — карбюратор, а ты ему — контрамарки на просмотр, потом он тебе — импортные шины, ты — ему… Так что, какие счесть нюансов, образуемых сочетанием семи цветов радуги, так не счесть вариантов комбинаций в пестром мире человеческих взаимоотношений.

— Импрессионизм, — говорит Флер, поднаторевшая в интеллектуальных беседах на чердаках и знавшая много разных иностранных слов.

— Не знаю, как вы теперь это называете, — замечает Цено Колбаков, — но я как выходец из здоровой среды могу вам, дети, сказать: не пренебрегайте ни одним знакомством, потому что неизвестно…

Джамбо, скучая, устремляет взгляд на люстру и предается мечтам о Чернушке Лили, да, занятная девчушка, эта Лили… но все же вступает в разговор:

— Неизвестно из-под какого куста какой заяц выскочит. Валяй дальше!

— Стоединов, — произносит отец. — Непременно.

Флер кивает в знак согласия. Стоединов — жох, какого еще поискать! Известное время он подвизался даже в синоде, к тому же обладает значительными познаниями в области юриспруденции. Будучи юристом по образованию, он прошелся по искусствам, чтобы причалить к тихой гавани административной деятельности. В эту гавань часто заходили в поисках удобных причалов и корабельных дел мастеров всякие фрегаты и каравеллы, и тогда Стоединов… Стоединов скромно стоял на берегу и поджидал их.

Он чинил им днища и латал паруса — вне очереди и по выгодной цене — разумный человек на подходящем месте в административной системе может вершить чудеса! А не только «сделать» дачу с приусадебным участком!

— Петковский, — говорит Флер. — В настоящее время он самый известный дизайнер.

— Какое некрасивое слово, — брезгливо морщится Цено. (Не будем забывать, что Цено у нас эстет). — Но раз он фигура — пиши и его.

— У меня есть дружок с «альфа-ромео», — встревает Джамбо. — Возит на своей тачке разных фифочек, может очень пригодиться.