Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Том 1. Стихотворения

Бунин Иван Алексеевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Том 1. Стихотворения - Бунин Иван Алексеевич - Страница 35

Изменить размер шрифта:

VI.04

Полярная звезда *

Свой дикий чум среди снегов и льда

Воздвигла Смерть. Над чумом — ночь полгода.

И бледная Полярная Звезда

Горит недвижно в бездне небосвода.

Вглядись в туманный призрак. Это Смерть.

Она сидит близ чума, устремила

Незрячий взор в полуночную твердь —

И навсегда Звезда над ней застыла.

1904

«Набегает впотьмах…» *

Набегает впотьмах

И узорною пеною светится

И лазурным сиянием реет у скал на песке…

О, божественный отблеск незримого — жизни, мерцающей

В мириадах незримых существ!

Ночь была бы темна,

Но все море насыщено тонкою

Пылью света, и звезды над морем горят.

В полусвете все видно: и рифы, и взморье зеркальное,

И обрывы прибрежных холмов.

В полусвете ночном

Под обрывами волны качаются —

Переполнено зыбкое, звездное зеркало волн!

Но, колеблясь упруго, лишь изредка складки тяжелые

Набегают на влажный песок.

И тогда, фосфорясь,

Загораясь мистическим пламенем,

Рассыпаясь по гравию кипенью бледных огней,

Море светит сквозь сумрак таинственно, тонко и трепетно,

Озаряя песчаное дно.

И тогда вся душа

У меня загорается радостью:

Я в пригоршни ловлю закипевшую пену волны —

И сквозь пальцы течет не вода, а сапфиры, — несметные

Искры синего пламени, Жизнь!

1904

Перекресток *

Я долго в сумеречном свете

Шел одиноко на закат.

Но тьма росла — и с перекрестка

Я тихо повернул назад.

Чуть брезжил полусвет заката.

Но после света как мертва,

Как величава и угрюма

Ночного неба синева!

И бледны, бледны звезды неба…

И долго быть мне в темноте,

Пока они теплей и ярче

Не засияют в высоте.

1904

Огни небес *

Огни небес, тот серебристый свет,

Что мы зовем мерцаньем звезд небесных,—

Порою только неугасший свет

Уже давно померкнувших планет,

Светил, давно забытых и безвестных.

Та красота, что мир стремит вперед,

Есть тоже след былого. Без возврата

Сгорим и мы, свершая в свой черед

Обычный путь, но долго не умрет

Жизнь, что горела в нас когда-то.

И много в мире избранных, чей свет,

Теперь еще незримый для незрящих,

Дойдет к земле чрез много, много лет…

В безвестном сонме мудрых и творящих

Кто знает их? Быть может, лишь поэт.

<1903–1904>

Развалины *

Над синим понтом — серые руины,

Остатки древней греческой тюрьмы.

На юг — морские зыбкие равнины,

На север — голые холмы.

В проломах стен — корявые оливы

И дереза, сопутница руин,

А под стенами — красные обрывы

И волн густой аквамарин.

Угрюмо здесь, в сырых подземных кельях;

Но весело тревожить сон темниц,

Перекликаться с эхом в подземельях

И видеть небо из бойниц!

Давно октябрь, но не уходит лето:

Уж на холмах желтеет шелк травы,

Но воздух чист — и сколько в небе света,

А в море нежной синевы!

И тихи, тихи старые руины.

И целый день, под мерный шум валов,

Слежу я в море парус бригантины,

А в небесах — круги орлов.

И усыпляет моря шум атласный.

И кажется, что в мире жизни нет:

Есть только блеск, лазурь и воздух ясный,

Простор, молчание и свет.

<1903–1904>

Косогор *

Косогор над разлужьем и пашни кругом,

Потускневший закат, полумрак…

Далеко за извалами крест над холмом —

Неподвижный ветряк.

Как печальна заря! И как долго она

Тлеет в сонном просторе равнин!

Вот чуть внятная девичья песня слышна…

Вот заплакала лунь… И опять тишина…

Ночь, безмолвная ночь. Я один.

Я один, а вокруг темнота и поля,

И ни звука в просторе их нет…

Точно проклят тот край, тот народ, где земля

Так пустынна уж тысячу лет!

<1903–1904>

Разлив *

Паром, скрипя, ушел. В разлив, по тусклой зыби,

Сквозь муть лиловых туч румянится заря.

На темном кряже гор, в их сумрачном изгибе,

Померкнули в лесу кресты монастыря.

Оттуда по Оке пахучим дымом тянет…

Но и костер потух, пылавший за Окой,

И монастырь уснул. Темней уже не станет,

Но все же ночь давно — ночь, сумрак и покой.

Лишь брезжится закат на взгорьях сквозь верхушки,

Блестит, как ртуть, вода по лужам на песке,

Дрожит в разливе рябь, да сонные лягушки

Звенят чуть слышно в тростнике.