Золотое дно(изд.1952) - Немцов Владимир - Страница 13

Синицкий сунул руку в карман и успокоился: магнитофон был на месте. Конструктор нажал кнопку. Вспыхнула крохотная контрольная лампочка. Из репродуктора послышалось тихое шипенье.

«Теперь надо проверить запись», решил студент и перевел рычажок.

Увлекшись испытанием своего побывавшего в воде аппарата, он чуть не наткнулся на машину. Это был длинный спортивный автомобиль новой советской марки.

Любознательный парень подошел поближе.

Интересная конструкция! Абсолютно простое управление. Нет даже переключения скоростей.

Страстный любитель техники не удержался от искушения и чуть ли не всем корпусом влез в машину.

Послышался лай. Синицкий приподнялся и увидел приближающиеся к нему две фигуры. В свете луны он узнал силуэт охотника. Тень от ружья скользила по белому песку. Рядом с охотником шла высокая женщина. Синицкому показалось, что он видел ее на аэродроме — тогда она была в платье с собаками. Лохматый пес ковылял за ней и вяло тявкал.

Охотник остановился, поднял к глазам бинокль и долго смотрел на море, перебрасываясь отрывистыми замечаниями со своей спутницей.

Наконец они направились к машине.

Синицкий будто прирос к месту. Сейчас у него спросят: «А ну-ка, молодой человек, что вам понадобилось в нашей машине?» Трудно объяснить столь повышенный интерес к ней простым мальчишеским любопытством.

Раздумывать некогда! Синицкий быстро пригнулся и спрятался в тени машины.

«Теперь надо незаметно выскользнуть из этого укрытия», подумал он. Но в этот момент ему снова вспомнились белый шар, бинокль в руках у охотника, блокнот, освещенный фонариком… Нет, здесь что-то не так!..

Вдруг он услышал английскую речь. Студент насторожился. «О чем они говорят? Иной раз очень полезно знать чужой язык», с досадой подумал он, вспомнив, что очень прохладно относился к изучению английской грамматики.

Охотник опять что-то записал.

«Что ему здесь нужно? — недоумевал Синицкий. — Какая может быть охота ночью, на морском берегу да еще с дряхлой собакой, которая даже не чувствует, что совсем недалеко от нее притаился чужой человек?..»

По-разному и противоречиво оценивал студент свои наблюдения. Собственно говоря, ничего тут нет особенного, если на берегу гуляют только что приехавший из Москвы, ну, скажем, бухгалтер и его спутница, которая радостно встретила этого пассажира на аэродроме. «Вечер чудесный, — трезво рассуждал Синицкий. — И, может быть, приезжий записывает свои впечатления или даже пишет стихи… Но почему эти люди вдруг заговорили по-английски? — снова спрашивал он себя. — А почему бы и нет? Обыкновенная практика. Мало ли у нас студентов-заочников весьма почтенного возраста. Кто знает, не принадлежат ли к их числу эти любители вечерних прогулок… А вдруг это враги? — Синицкий вздрогнул. — Разве Америка не засылает их в нашу страну? И разве англичане перестали интересоваться бакинской нефтью?..»

С тревогой думая обо всем этом, озадаченный студент прислушивался к непонятному для него разговору. Вот охотник несколько раз повторил слово «сигма». Что это? Название буквы? Или есть такое английское слово?.. Вот они о каком-то Вильяме заговорили. Это понятно… Может быть, о Шекспире?..

Охотник первым подошел к машине и взялся за ручку дверцы.

Пес вдруг подбежал к студенту. Юноша похолодел от волнения. Дрожащей рукой он погладил собаку. «Неужели залает?..» Синицкий не дышал.

Но все обошлось благополучно. Пес лениво лизнул его руку и, вильнув хвостом, отошел в сторону.

Охотник и его спутница, облокотившись о борт машины, продолжали свой разговор, посматривая в сторону моря.

«Неужели эти непрошеные гости ожидают нового появления блуждающей мины?» подумал Синицкий.

Основательно продрогнув в мокром костюме, он спрятал магнитофон в карман и решил осторожно проползти до ближайшей груды камней.

Хлопнула дверца. Мотор глухо заворчал, вспыхнул красный огонек сигнала, и машина рванулась вперед.

Спасительная тень убежала от Синицкого. Он лежал, распластавшись на белом, как снег, песке. «Сейчас увидят!» с ужасом подумал студент и осторожно приподнял голову.

Машина была уже далеко. С погашенными фарами она мчалась по берегу, у самой воды.

В оркестре пели сазы, им вторили тары. Четко отбивал ритм сухой треск барабана. Голоса всех инструментов слышались из электромузыкальных аппаратов.

Синицкому, который все-таки успел попасть на праздник, казалось странным сочетание новой музыкальной техники и народной старинной мелодии. Он улыбался и пристукивал каблуком в такт барабану. Ему было удивительно хорошо и весело. На таких праздниках он еще никогда не бывал.

Вдруг он перестал притопывать ногой и сразу помрачнел. Не давала ему покоя эта бродячая мина, с которой за один только день он встретился дважды. «Не успела бы наделать вреда… — думал Синицкий. Может быть, сказать об этом? Спросить совета?..»

Рядом с ним сидел Рустамов. Заметив, что студент почему-то перестал улыбаться, он взял шарообразный графин из молочно-белого стекла и подлил юному гостю вина.

— После такого марафонского заплыва надо согреться, — серьезно заметил он.

— Не надо, Али Гусейнович! — взмолился студент. — Это уже четвертый.

— Ничего, наше вино очень полезно. Сто лет проживешь! — Парторг отечески похлопал его по плечу.

— Али Гусейнович, — оглядываясь по сторонам и наклоняясь к нему, тихо начал Синицкий, — я должен сказать… — Он замолк, уставившись на белый шар графина, словно впервые увидел его.

Рустамов пригладил пальцем усы и улыбнулся:

— Говори, пожалуйста.

— Здесь неподалеку мы натолкнулись на блуждающую мину, — с тревогой вымолвил Синицкий, не отрывая глаз от шара. — Она не взорвалась…

— Ну вот и хорошо! И большая эта мина?

Синицкий осматривал зал. Он как бы искал, с чем сравнить ее.

— Примерно как этот шар. — Он указал на шарообразно подстриженное дерево у балюстрады.

Рустамов рассмеялся и отодвинул от Синицкого графин.

Студент был в недоумении.

«Не верит, — заключил он. — Я же сам, собственными глазами видел эту мину! Неужели только показалось? Почему же смеется Рустамов? А может быть, он знает, что ее выловили, но об этом нельзя говорить?.. Голова кругом идет… Ничего не пойму».

Воспользовавшись тем, что Рустамов заговорил с Агаевым, Синицкий вышел из-за стола. Он с удивлением почувствовал непривычное для него и странное ощущение некоторой нетвердости в ногах… Да, правильно ему говорили, что на Кавказе очень трудно отказаться от лишнего бокала вина, чтобы не обидеть хозяев.

«Нужно ровнее идти, только бы не покачнуться. Срам какой! — с досадой подумал Синицкий. — Этого нельзя себе простить. Надо сейчас же уходить, чтобы никто ничего не заметил… А как же мина?.. Почему смеялся Рустамов? Может быть, еще раз проверить свои подозрения, спросить у Гасанова?..»

Начались танцы. Вспыхнули над головой разноцветные светящиеся трубки… Откуда-то сверху, как снег, посыпалось конфетти.

Гасанов бесцельно бродил по залу среди гостей. Казалось, он не находил себе места. Друзья и знакомые поздравляли его. Он крепко жал протянутые к нему руки и вежливо отвечал на любезности.

«Но почему так долго нет Саиды? А вдруг она уже здесь? — думал он, выискивая ее глазами. — Ведь она же обещала! Специально вызывала меня к телефону. Неужели опять не приедет на наш праздник?..»

Увидев издали Мариам, Гасанов стал торопливо пробираться к ней.

— Саиду не видела? — с надеждой в голосе спросил он.

Мариам отрицательно покачала головой.

— Ибрагим Аббасович! — Синицкий остановил инженера и, не замечая Мариам, которая что-то хотела сообщить Гасанову, понизив голос, сказал: — Ну пожалуйста, объясните мне по-дружески! Честное слово, не пойму ничего. Может быть, это, конечно, пустяк, но он не выходит у меня из головы. Неужели в Каспийском море могут попадаться плавучие мины? Я сегодня вечером видел одну из них.

Лицо Синицкого выражало искреннее удивление.