Леди удачи. Все пути… - Белоцерковская Марина - Страница 27

— Вы опять спите, ленивая скотина! Не понимаю, как можно дрыхнуть все двадцать четыре часа в сутки! Будь проклят тот день, когда ваша сестра уговорила меня взять вас на службу! Еще раз замечу — можете отправляться обратно в свою зеленную лавку! Понятно?

И, не дожидаясь ответа нерадивого подчиненного, господин камергер, фыркая и бранясь сердитым шепотом, направился к кострам, откуда тянуло аппетитным запахом жарко?го.

Лакей, вытянувшийся было при виде начальства, в сердцах сплюнул под ноги и тут же оглянулся — не видел ли кто. Но нет — никому до него не было дела. Гийом прошелся у шатра, стараясь прогнать сон. Затем прислонился к дереву. Глаза неудержимо слипались, а челюсть сводило от зевоты. «Нет, не надо было всю ночь играть в карты с графскими грумами», — в отчаянии подумал он, силясь удержать рот закрытым. После нескольких секунд неравной борьбы челюсти одержали победу и разъехались так широко, что в них что-то щелкнуло. Лакей испуганно попытался захлопнуть рот, но завопил от боли — тот не закрывался. Всякая попытка сомкнуть зубы или хотя бы пошевелить языком исторгала из горла лишь мычание, а из глаз — обильные слезы.

— Но кто же знал, что он там сидит? — оправдывалась Ксави. — Это же надо так замаскироваться — даже коня не видно было!..

— Твое счастье, что ты подстрелила не всадника, а лошадь, — Джоанна торопливо поправляла перед зеркалом прическу. — И что бедняга еще не совсем потерял чувство юмора после того, как брякнулся на землю.

— Э нет, минуточку! Почему это я подстрелила, а не ты? — Мари от возмущения даже перестала прихорашиваться. — С таким же успехом это могла оказаться твоя пуля. Птички-то рядом сидели!

— Ну ладно, ладно. Если тебе хочется — мы подстрелили, — неожиданно Джоанна прыснула: — А неплохо нам птички помогли! Когда он вылез из кустов, у меня сердце в пятки ушло. Да, думаю, выполнили одни поручение!

— Это точно, я уже видела себя разделанной по всем правилам поварского искусства и прикидывала лишь, с кого из нас он начнет.

— Ага. Он, правда, слегка оторопел, когда увидел, что снайперы — бабы…

— Ну еще бы, все-таки де Торси — джентльмен. Не мог же он так запросто врезать по корме двум дамам в присутствии лиц королевской крови.

— А тут еще Карл подлетает с несчастными пташками, — Джоанна снова хихикнула: — «Маркиз, взгляните, какая точность!». Очень вовремя, надо сказать!

— Славный пацан — этот принц, — Ксави еще раз придирчиво оглядела себя в зеркале. — Говорят, на дедушку похож. А по характеру — я бы не сказала.

— Власти нет в руках — вот и характер другой, — Джоанна нетерпеливо встала. — Ну, хорош перышки чистить! Того и гляди де Торси пожалует. Если ты еще не забыла, он обещал заглянуть к нам перед обедом.

— По-моему, он уже жалует, — застыла с поднятыми к прическе руками Ксави. — Если не ошибаюсь, это его приятный баритон…

Полог отдернулся, и в шатер, улыбаясь, вошел стройный изящный вельможа лет тридцати пяти в сопровождении полного пожилого господина.

— Надеюсь, я не слишком рано, мои милые несостоявшиеся убийцы?

Девушки присели в поклоне. Ксави даже удалось смущенно порозоветь.

— О, господин маркиз, надеюсь, вы не держите на нас зла за столь неудачную охоту?

Маркиз рассмеялся:

— Ну, я бы не сказал, что такую уж неудачную! Не каждый день случается подстрелить министра иностранных дел. До сих пор слышно, как веселятся придворные, которым его высочество Карл де Берри в десятый раз рассказывает, как две молодые дамы одним выстрелом убили двух птиц на ветке и лошадь под маркизом де Торси. Надо признать, стрелять вы умеете. Где научились?

Джоанна взглянула на маркиза из-под темных пушистых ресниц:

— Видите ли, месье, мой покойный отец мечтал о сыне, но судьбе было угодно подшутить. Впрочем, граф Дюпре де Монтелимар не растерялся и воспитывал меня, как мальчишку. И вот результат! — она развела руками. — Что же касается Мари… Так сложилось, что ей с детских лет приходилось защищать свою жизнь и честь. А в таких случаях средства не выбирают.

— Граф де Монтелимар… Монтелимар… Это не тот ли граф де Монтелимар, что женился на дочери маркиза де Жюсси?

— Нет, ваша светлость. Мою мать звали Эдит Кэлвери.

— Что?! Англичанка?!

— Да, месье.

В доброжелательном взгляде маркиза вспыхнула искорка настороженности.

— И вы бывали в Англии?

— Да, месье. Я только что оттуда вернулась.

Де Торси едва не поперхнулся. Впрочем, он быстро взял себя в руки и непринужденно улыбнулся:

— Вот как? И что же привело мадемуазель во Францию?

— Я вернулась домой, господин маркиз, — голос Джоанны прозвучал нежно и печально. — Я, наконец, вернулась домой после десяти лет скитаний…

— Вы говорите, как изгнанница.

— Так и есть, месье. После смерти отца моя властная матушка решила, что может запросто распоряжаться моей судьбой. И, чтобы не стать послушной игрушкой в руках недостойных людей, мне пришлось бежать в Вест-Индию, во французские колонии. Очень много лет спустя случай свел меня с моими английскими родственниками. Я воспользовалась их гостеприимством и уже в Лондоне, узнала, что мать умерла и моя ссылка окончена. Как видите, история не слишком романтична.

— И долго вы пробыли у ваших английских родственников?

— О нет, господин маркиз! Точнее, собиралась остаться у них надолго, может, и навсегда. Но известие о кончине матери, о вступлении в наследство, о войне… Я так спешила, что забыла обо всем на свете, кроме лучшей подруги.

— Вы говорите, много лет были в Вест-Индии? Если не секрет, чем вы там занимались? Ведь, насколько мне известно, молодая девушка в колониях… Сами понимаете!

— О, тут меня, наверное, защитил ангел-хранитель! Еще на корабле я познакомилась с дочерьми губернатора Тортуги месье д'Ожерона. Они возвращались к отцу. В общем, я и Мари Тардье так понравились барышням, что ступили на землю Тортуги компаньонками знатных особ.

— А мадемуазель Тардье, — маркиз взглянул на скромно молчавшую все это время Ксави, — тоже была…

Его прервал шум снаружи. Де Торси недовольно взглянул на секретаря. Тот безмолвно вышел. Шум, тем не менее, не прекратился, а скорее наоборот, усилился. То и дело доносились возгласы: «Взбесился! Взбесился!». Маркиз поднял бровь, терпеливо пережидая невольную паузу в разговоре. Наконец, не выдержав, он вышел. Девушки переглянулись и выскочили за ним.

На поляне волновалась толпа. Нарядные дамы и кавалеры не обращали внимания на смешавшихся с ними слуг. В центре толпы стоял человек и, размахивая руками, взволнованно объяснял что-то пробившемуся к нему секретарю маркиза. До слуха девушек доносилось:

— Еще час назад все было в порядке… Бегает вокруг шатра, рычит и воет… Зубы оскалил, рот в пене… Ничего не говорит… Схватил… чуть не задушил меня…

Вдруг кто-то обморочно ахнул, взвизгнула женщина, и толпа разом попятилась.

— Вот он! Вот он! — раздались панические вопли.

Ксави ожесточенно ломилась вперед.

— Ну, дайте же глянуть, — сквозь зубы ворчала она. — Вот стадо, ей-богу, холмогорское!..

Джоанна не отставала, недоумевающе хмуря брови:

— Что там еще могло случиться? Прямо «Пещера сюрпризов» какая-то…

Внезапно люди расступились, и перед изумленными подругами возникло взъерошенное чучело. Его выпученные глаза были полны животного ужаса и безысходности, худые пальцы беспомощно скребли по щекам, из перекошенного оскаленного рта свисала ниточка слюны. Расхристанная лакейская ливрея и всклокоченные волосы довершали картину. Время от времени пу?гало издавало протяжный жалобный стон — нечто среднее между всхлипом и воем.

— Его что, бешеная лиса покусала? — Ксави осторожно потянулась за пистолетом.

Джоанна перехватила ее руку:

— Привет! Инкубационный период бешенства два-три месяца. И светобоязнь, кстати. А тут солнышко вовсю светит.