Любовь, как криптология (СИ) - Пивницкая Елена - Страница 20

— Ты что, мне не веришь? — от праведного возмущения в голосе мне самой стало себя жалко и очень обидно за его неверие. — Да я клянусь, что немедленно отдам тебе все приданое! До последней вещицы! — Слова эхом пронеслись по просторному холлу, привлекая внимание не только работников гостиницы, но и посетителей… И добавила уже несколько тише: — Конечно, когда ты его выкупишь…

Уж не знаю, ради чего Рок пожертвовал своими накоплениями. Из-за приданого или из-за желания избежать скандала? Но цель была достигнута — его кредитка исчезла в проворной ладошке клерка, и уже через минуту мне вручили и чемодан, и вожделенный пакет.

А-а-а, мой ноут! Как же я по тебе скучала! Моя радость, моя прелесть! Они тебя не обижали? Хорошенький мой!

Я сразу же включила любимую технику для проверки. А то, мало ли что! Вдруг разбили? Хотя он и противоударный, но для подлых грузчиков нет ничего невозможного.

Бук пошуршал немного, выполняя дешифровку файлов, и отобразил приветственную картинку. Все нормально. Без меня его все равно никому не удалось бы включить — лично защиту ставила. Гм, хорошо, что никакой амнезии, как в стандартном слезливом сериале, у меня не случилось, а то самой бы не удалось загрузить — настолько запаролила. Угу, легкая форма паранойи является разновидностью профессиональной деформации и лечению уже не поддается.

Рок кисло наблюдал за моей радостью по поводу возвращения бука, не разделяя бурных восторгов.

— Рок, ты, ты… просто замечательный. Спасибо, — пробормотала я с искренней признательной улыбкой. Ради бука я способна простить ему многое, даже то, в чем он не виноват. Объявляю тотальную амнистию для клыкастиков!

— Ты еще слезу пусти, актриса погорелого театра, — сразу осадил меня муж. Ах ты ж гад! Я его благодарю, душу открываю, а он туда в грязных сапогах, вернее в ботинках. Но сути это не меняет. Все, хана котэйку.

— Дамы и господа! В присутствии свидетелей торжественно хочу вручить стоящему передо мной джентльмену достойную его награду. И отдать самое ценное, что есть в моей жизни в качестве приданого. Храни и пользуйся, — пафосно и громко отчеканила я, вытаскивая из пакета темно-фиолетовый футляр. Если Рок надеялся избежать огласки, то он малость промахнулся.

— Если ты закончила, то, может, уже пойдем? — раздраженно вырвав коробку из рук, рыкнул он и направился к выходу, не дожидаясь моего ответа.

Вообще-то, не закончила, но это может подождать. Весело помахав пареньку с дредами, к которому возвращался нормальный цвет лица, и, подхватив багаж, я оперативно побежала за мужем, громыхая колесиками чемодана. Он меня ждать не собирался и уже садился в авто. Не надо без меня уезжать! Я уже бегу.

Черт! Да что за дурацкие ступеньки? Кто ж так строит? Чуть ногу не подвернула!

Громоздкий чемодан на переднее сиденье не влезал, а боковая дверца в кузове фургона автоматикой отрывалась только сантиметров на десять, дальше клинило из-за вмятины. После пяти минут моего безрезультатного топтания у машины, Року таки пришлось вылезти и помочь. Моих жалких силенок не хватило даже на то, чтоб пошатать застрявшую деталь, а он распахнул проем во всю ширь одной рукой, не напрягаясь. Только металл заскрежетал жалобно.

Ну ни фига себе! Чего-то мне стремно стало…

Так-с. Карина, запиши на бумажке большими буквами и повесь над кроватью «Не доводить Рока». Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Даже если очень хочется. Даже если невтерпеж. И повторяй мантру каждый вечер перед сном. Как молитву. Чтоб наверняка запомнить.

Рок сначала небрежно закинул в кузов чемодан, потом пакет, потом меня. Меня, правда, в салон, и то, после второй неудачной попытки залезть самостоятельно. А думаете легко? Ступеньки высокие, ноги снова не слушаются, в руках бережно прижатый к груди бук. И вообще, не могу понять: что у меня с нижними конечностями? То бегаю, как сумасшедшая корова (в смысле, быстроногая лань), то и шага ступить не могу, не споткнувшись. Местные доктора явно поспешили выписать. Халтурщики.

Усевшись за руль, Рок не спешил заводить двигатель, а вертел в руках презент и вопросительно смотрел на меня. Как-то мне расхотелось демонстрировать содержимое черного ящика. Вернее, фиолетового. Но отступать поздно. Эх, будь, что будет.

— Код — четыре пятерки.

Мужчина крутанул колесики замка и замер, в восхищении разглядывая содержимое. Хм… ну, про восхищение я вру. Просто замер. Не знаю, что он ожидал увидеть, но мне снова удалось его удивить!

Да, да! Я знала, что чертовы лопатки для сковородок мне еще пригодятся! Хотя, если честно, не думала, что таким образом. Все-таки пафосная солидная упаковка играет значительную, а иногда и решающую роль в оформлении подарка.

Чего-то муж не оценил всей полезности приданого — вертит одну лопатку задумчиво так в руке. Он что, не знает для чего это? Или примеряется ею в лоб мне треснуть? Нужно просветить…

— Очень полезная в хозяйстве вещь. Ручная работа, — начинаю я рекламную компанию. — Видишь? На каждой уникальное мифическое существо. На этой вот — кентавр, а здесь — гидра. А вот, глянь… э… не знаю, что такое, но тоже познавательно. По ним мифы Древней Греции изучать можно. Представляешь?

— Так, значит, бабушка завещала? — как-то слишком уж спокойно интересуется Рок. Таким тоном Отелло, думаю, интересовался у Дездемоны насчет вечерней молитвы.

— Ага. Она у меня большая выдумщица была. — И сейчас есть, и довольно бодро здравствует. Последний раз в гости приезжала с тропическим загаром и симпатичным мулатом младше ее лет этак на 40. Бабуля — мой кумир! Если кто еще не понял.

— Да, я вижу. Внучка вся в нее пошла, — зловеще захлопнул футляр Рок. — Драгоценности, говоришь?

— Угу, она мне так и сказала, — включила дурочку я, — Кариночка, ты единственная сможешь оценить эти драгоценные для моей памяти вещи…

— Здесь в углу дата производства пробита. В этом году изготовили, — саркастически просветил меня муж.

— Да-а? — ой, блин, палюсь… Как же я не заметила-то?

— Да-а.

— Ну, так… м-м… Она же недавно умерла… Всего два месяца назад, — пытаюсь жалобно всхлипнуть, но наружу рвется конское ржание. Приходится наклонить голову и прикрыть рот рукой. — А это был последний подарок де-едушки! — последнее слово я уже провыла от смеха. Надеюсь, мои подрагивающие плечи и искривленное лицо он таки примет за рыдания…

— А что, дедушка тоже умер? — с садистскими интонациями спрашивает Рок.

— Нет, не умер… Он бросил ба-абушку. И она зачахла от тоски и го-оря. — А что? Почти реальная история. Только бабка не зачахла, а наоборот расцвела.

Муж бросил футляр на приборную доску и молча завел двигатель. Все? Меня убивать не будут? От волны облегчения еще больше распирает на хи-хи. Отворачиваюсь к окну и, пытаясь сдержаться, больно прикусываю указательный палец, создавая вид безудержного горя.

Чего ж меня так колбасит-то? Нервы уже расшатаны, видимо… Или лекарства из организма не вышли полностью?

Когда мы подъезжаем к какой-то кафешке, мне почти удается контролировать мимику. Тем более, что от запаха еды из головы вылетают последние разумные мысли, и управление телом перебирает на себя желудок.

Ух, я ж сегодня еще ничего не ела! А уже столько сделала…

У меня есть гениальная идея, как избавиться от Кары раз и навсегда. Даже осени ждать не надо. Она самоубьется. И ничего делать тоже не требуется. Просто не мешать. Человек, который за день пересчитал все встречные углы и стенки, перебегал дорогу в неположенном месте в час пик, не смотря по сторонам, два раза навернулся на ступеньках и поперхнулся первым же куском гамбургера, просто не может жить долго. Мне надо только подождать. Желательно где-нибудь в сторонке, дабы случайно не зацепило. Ну и чтоб алиби обеспечить.

Бедствие сидело напротив меня за столиком и наворачивало здоровенную порцию картошки с мясом, иногда лишь отвлекаясь на надкусанный гамбургер. Над кусками мяса и картошки, плавающими в подсолнечном масле, вился горячий пар. Карина явно обжигалась, но продолжала упорно запихать пищу в рот. Такое ощущение, что ее месяц не кормили. И куда там столько помещается?