В нашем классе - Дик Иосиф Иванович - Страница 11

Толя и Аня играли в салочки, соревновались, кто с одного толчка проедет больше метров, а потом, разгоряченные, сойдя с аллейки, пошли по снегу к стоявшему в стороне пустому павильончику, окруженному голубым барьером.

Толя смахнул рукой с барьера снежный обшлаг и, подпрыгнув, ловко сел. Аня тоже уселась рядом.

— У нас скоро будет вечер, — вдруг сказала она. — Вы придете?

— А пропустят?

— Мы билеты пришлем в ваш класс. Только жаль, что Дима, видно, не успеет радиоузел устроить.

— Он, наверно, вообще не сделает.

— Почему?

— Трудно. Одно дело — обещать, другое — выполнять… У вас что же, так и не было ни одной двойки за это время?

— Были.

— Вот видите, а вы же говорили, что ни одной не будет.

— Не будет к концу четверти. В этом я уверена. Знаете, что такое для нас сейчас плохая отметка? Это, как говорят в армии, ЧП — чрезвычайное происшествие.

— А если домашние условия не позволяют хорошо учиться?

— Надо, значит, найти выход. Одной нашей девочке, например, дома мешали заниматься маленькие братья, так мы ее прикрепили к такой, у которой есть своя комната…

Толя готов был кататься хоть всю ночь и поэтому очень огорчился, когда узнал, что Анины родители отпустили ее только до половины одиннадцатого.

В раздевалке глухой стук коньков был похож на стук кухонных ножей. Толя предложил пойти в буфет и выпить по стакану горячего чаю — это полезна после катка, — но Аня отказалась.

Когда около дома расставались, Аня сказала:

— Послушайте, Толя, а почему мы с вами, как взрослые, разговариваем на «вы»? Давайте будем на «ты».

— Давайте, — улыбнулся Толя.

— Значит, ты придешь к нам на вечер?

— Обязательно приду, — ответил Толя и вдруг смутился. — Подожди, Аня, минуточку… у меня… я тут…

Замерзшими пальцами он расстегнул пальто.

Всю дорогу, пока они ехали в метро, в нем боролись два чувства. То он думал, что дарить Ане «Весенний этюд» нельзя. Но вместе с тем — что тут такого в этом подарке? Этюд как Этюд: весна, бегут ручьи, кругом солнце…

— Я музыку сочинил… вот… дарю вам! — И Толя протянул сложенный вдвое листок.

Аня осторожно развернула бумагу и, сдув упавшую на нее снежинку, пробежала глазами по нотам и не могла скрыть своего удовольствия.

— Это ты сам сочинил? А я в нотах ничего не понимаю…

— Сам, — скромно сказал Толя.

Аня звонко рассмеялась.

— Это очень интересно — самому сочинять музыку, рисовать, писать. А у меня вот никаких, никаких способностей…

— Нет, ты способная! — сам не зная почему, возразил Толя.

Он хорошо знал, что Аня не рисует и не играет на рояле, но почему-то был уверен, что если бы ей показать, как надо играть или рисовать, она бы сразу все поняла и все сумела. У нее ведь очень крепкие руки. Как она быстро коньки расшнуровала, а потом скрепила их вместе! Раз, два — и готово! А взгляд такой спокойный, пристальный! И, самое главное, ласковый очень. Особенно, когда она глядит в глаза.

— Ну, как покатались, молодые люди? — К ребятам подошла невысокая женщина в меховом пальто и в сером платке.

Из-под платка выбивалась русая прядка. В руках женщина держала две баночки консервов и бумажный сверток.

— Мама! — воскликнула Аня. — Вот это Толя, познакомься!

— Я уже догадалась, — сказала Анина мама, протягивая Толе руку. — Екатерина Михайловна. Я слышала о тебе много хорошего. Что же вы тут стоите? Пойдемте к нам чай пить.

Толя для приличия отказался, но через минуту он уже поднимался на лифте на четвертый этаж…

IX

Второй том Большой советской энциклопедии Димка называл своей сберегательной книжкой. Здесь между страницами у Димки хранилось семьдесят три рубля.

О существовании этих капиталов никто не знал. Димка их копил три месяца. Каждый день мама выдавала по рублю на завтрак в школе, а Димка этот рубль клал в свою «сберегательную книжку».

Зачем нужны были Димке деньги, он и сам хорошо не знал. На кино и на мороженое, как делают некоторые ребята, он ни копейки не тратил. Он мог бы, конечно, просмотреть в один день сеансов десять подряд или, например, на каждом углу съедать по эскимо, но какой бы толк был от этого? После кино болела бы голова, а от эскимо — горло, вот и вся радость! Нет, такие траты были ему не по душе. Он хотел видеть у себя в руках полезную вещь. Ему хотелось купить и фотоаппарат, и охотничье ружье, и боксерские перчатки, и велосипед; приходило также в голову купить пудовую гирю для тренировки. И, однако, все это были только мечты, а какое-нибудь определенное решение еще не созрело.

И вдруг все сразу изменилось. После того как Димка начал бывать в женской школе на репетициях, ему стало ясно, что надо немедленно покупать коньки. Стоит чудесная морозная погода, и если достать коньки, тогда можно будет на каток ходить хоть каждый день. На катке музыка, много людей. И, может быть, там встретится… Аня.

«Здравствуй, Дима! — скажет она. — А знаешь, у меня коньки тупые». — «Не может быть!» — удивится Димка и усадит девочку на скамейку. Он достанет из кармана каменный брусочек и начнет снимать заусенцы с коньков. Потом проведет ногтем по лезвиям. Если с ногтя сползет беленькая стружка, значит острые. Ну, заодно Димка подтянет и шнуровку на ботинках. Аня сама еще, наверно, не знает, как надо затягивать шнурки, чтобы они не резали ноги в подъеме, а у Димки опыт…

А когда Ане станет холодно, Димка обязательно отдаст свой шарф.

Они будут ходить на каток всю зиму, потом будут читать вместе книжки, а когда окончат десятилетку, то обязательно поступят в один и тот же институт.

Как-то раз, взяв из своей сберкассы все семьдесят три рубля, Димка пошел в специальный комиссионный магазин, где продавались разные вещи для спорта и были они ценою подешевле. На прилавке, словно в ожидании Димкиного прихода, лежало все: лыжи — настоящие «телемаки», пружинистые, с металлическим креплением, подвесной мотор для лодки, велосипедные части — втулки, подшипники, педали; тут были и специальные беговые тапочки с шинами, и медицинбол, и шерстяные трусики, и булавы, похожие на старинные бутылки с вытянутым горлышком.

Здесь было всё, но не было главного — коньков.

Тогда Димка сел на троллейбус и поехал в другой магазин, который назывался «Фото — охота — радио — спорт».

Сначала он медленно ходил по залам и осматривал товары. На полках покоились предметы его мечтаний: и тупоносые бутсы, и боксерские перчатки, и фотоаппараты.

В отделе рыболовства в маленьких коробочках заманчиво сверкали «блесны» — никелированные рыбки с крючками в голове. Розовобокие поплавки лежали, будто сочные сливы. У полок, как рыцарские пики, скрестились легкие спиннинговые удилища. Длинный сетчатый сак с металлическим кольцом походил на круглую мачту радиостанции.

В охотничьем отделе к прилавку нельзя было пробиться. Тут были летчики в меховых унтах, колхозники в овчинных полушубках, какие-то бородатые люди в сапогах, кожаных галифе и куртках.

Одни смотрели в дуло ружей, другие вставляли в специальную машинку для набивки картонный патрон и делали вид, что заряжают порохом.

Генерал, толстый, с розовым носом, сосредоточенно дул в манок — маленькую дудочку, которая крякала, как утка. И по его лицу было видно, что рождавшийся кряк доставляет ему удовольствие.

У прилавка стоял медвежонок с подносом в лапах. Медвежонок очень смешно открыл рот и будто улыбался. И уж совсем было странно видеть, как уборщица, засунув руку медвежонку в пасть, протирала тряпочкой красный язык и зубы.

В другом зале Димка долго стоял около мотоцикла. Он был новенький, весь блестящий, и от него пахло резиной. В нем было все на виду — и ребристый цилиндр с выхлопной трубой, и маленькая свеча для зажигания, и какие-то тоненькие провода.

Димка нажал на гудок, но он не загудел. Он потрогал педали, покрутил ручку газа. На фонаре, на спидометре, самой большой цифрой была цифра 160. Мотоцикл мог лететь со скоростью 160 километров в час! Это было просто невероятно — такая маленькая машина, а какая в ней сила! Вот бы на такой скорости пронестись мимо Аниной школы! Димка тут до конца выжмет газ и, весь в клубах дыма, с оглушительным треском, как комета пролетит по всей улице. Аня что-то хочет сказать Димке, машет рукой, но уже поздно. Он далеко… Вот он мчится, обгоняет «победу», обгоняет «ЗИС-110» и вылетает на шоссе. А здесь только и газуй! И выходит так, что на шоссе — мотоциклетные гонки. Димка пристраивается к гонщикам, постепенно нагоняет их, затем обходит и наконец вырывается вперед. За ним погоня! Но Димка с честью выдерживает дистанцию в сто километров и первый подлетает к финишу. А здесь стоят ребята из их класса, и все видят, как ему вручают серебряный кубок и алую майку…