Ключ к тайне - Чалова Елена - Страница 40

Панели – причем только те, что создали Шлюттер и Туссо – были вывезены нацистами из России в 1941 году. Они вернулись в Кёнигсберг, ибо так было предначертано, и поступили в распоряжение Альфонса Роде, который являлся директором Музея янтаря в Кёнигсберге. Парадоксальным образом период середины XX века описывался автором брошюры с меньшей уверенностью, чем века XVIII и XIX. Никто толком не знал, что именно делал Роде с янтарными панелями. Слухи, конечно, ходили разные. Автор добросовестно перечислил все гипотезы: начиная от чертежей суперскоростных летательных аппаратов, которые якобы были зашифрованы в узорах янтарных панелей, и заканчивая древними и первобытными силами, которые томились, связанные старинными заклинаниями. Толком же никто ничего не знал. Даже смерть директора и его жены осталась странным образом сомнительным событием. Поговаривали, что их вывезли американцы, устроив подмену тел.

То ли все эти мысли были не слишком своевременны для того, кто сидит в темном шкафу в комнате, где нет света, то ли просто нервы сдали, но Ираде вдруг показалось, что сквозь щелочку в двери на нее кто-то смотрит. Она опять пустила в ход ногти, плотно притворила дверцу и положила ладонь на грудь, нащупывая медальон.

Человек – существо внушаемое и обожающее, когда о нем заботятся. Рада всегда была обычной девочкой, не слишком увлекалась всякими мистическими моментами, но медальон, подаренный Терезой, восприняла именно как оберег. Она носила его не снимая и в трудные моменты привычно касалась пальцами теплого металла, обводя странные узоры, нанесенные на него неведомыми мастерами. Это всегда успокаивало, но теперь… Она сжала в ладони медальон, пытаясь понять, как вещь, принадлежавшая ей столько лет, практически превратившаяся в часть тела, могла вдруг стать чужой. Чуждой настолько, что причинила боль. Сейчас металлический кружок как ни в чем не бывало покоился в ложбинке между грудей и был на ощупь теплый, как и положено металлу.

Рада с содроганием вспомнила женщину с темными глазами и как ее палец указал на медальон, который – минуточку! – который вообще был под свитером, то есть видеть его она не могла. «Не будь дурой, – одернула себя Рада, – она о нем знала. Господи, во что же это я ввязалась?» Тут же в памяти всплыли слова Скво об опасности, которая подстерегает Раду в этом городе. Помимо воли пальцы ее принялись обводить буквы и знаки, девушка притихла и то ли впала в оцепенение, милостиво лишенное страха и других чувств, то ли просто задремала.

Когда Алекс открыл дверь комнатушки, сердце его билось тревожно. Они заранее договорились, что выждут до двух часов ночи, а уж потом покинут свои укрытия и приступят к обследованию хранилища. Как он и предполагал, в мужской туалет вечером никто не сунулся, и Алекс провел в нем не слишком приятные и содержательные, но спокойные часы. Он не включал фонарик, чтобы не выдать своего присутствия, но в туалете имелось небольшое окошко, до половины замазанное белой краской, а потому хоть какой-то свет в помещение проникал. За Раду он не переживал до того момента, пока не вошел в читальный зал. Он присел на корточки и обвел помещение лучом фонаря, отыскивая девушку, позвал ее шепотом… но никто не откликнулся. Зато он увидел то, чего не заметила не слишком внимательная дежурная: рюкзак Рады лежал на полу подле стены, засунутый под стол.

Алекс извлек его и осторожно проверил содержимое. Он сам укладывал рюкзаки перед выходом из дома, а потому с уверенностью мог сказать, что ничего не тронуто. Куда же она, черт возьми, подевалась, эта девица? Он без труда нашел и открыл дверь в служебную комнату. Здесь царил полный и какой-то даже плотный мрак. Алекс включил фонарик и повел им из стороны в сторону. Вот шкафы, и дверцы обоих плотно закрыты. Кажется, она говорила, что левый – для одежды. Значит, сама Рада должна прятаться в правом.

– Рада, – негромко позвал молодой человек, но в комнате не раздалось ни звука, и тогда он испугался. Она же не могла умереть от удушья или страха? А может, просто сбежала? Ушла до закрытия библиотеки?

Уже не колеблясь он распахнул дверцу и осветил нутро шкафа. Сразу увидел скорчившуюся на дне фигурку. Казалось, Рада спала, прижав руки к груди.

– Рада. – Он тронул ее за плечо.

Глаза девушки распахнулись и в первый момент показались Алексу неожиданно темными. Но вот Рада заморгала, и он присел на корточки, вглядываясь в ее лицо. Зеленые глаза с мокрыми, слипшимися ресницами – наверное, она плакала. Большой рот, аккуратный, чуть вздернутый носик. Ничего особенного, но свежесть и искренность девушки ему нравились и явились приятным дополнением к исполнению священного долга и ответственного задания, которое поручил ему сам магистр.

– Ты как? – спросил он.

– Нормально. Кажется, я заснула. С помощью молодого человека Рада выбралась из шкафа, надела рюкзак, и они вместе отправились в хранилище. Отыскать его было несложно – в конце комнаты, где размещался абонемент для взрослых, на двери висела табличка: «Книгохранилище». Алекс потянул дверь.

– Заперто.

– Ну вот, – расстроенно прошептала Рада. – И как же мы…

– Подожди, не части.

Он внимательно осмотрел дверь, подсвечивая себе фонариком, и убедился, что никаких проводов нет. А нет проводов – нет и сигнализации. В качестве следующего шага Алекс извлек из рюкзака связку отмычек.

– Это что такое? – испуганно спросила девушка, но он не удостоил ее ответом.

Дверь сопротивлялась недолго. Никому не приходило в голову прятать тома Драйзера и Мопассана за супернадежными замками. Несколько минут – и вот перед ними лестница, ведущая в полуподвал. Там, в просторном помещении, тянулись вдоль всего здания металлические стеллажи с книгами. Сориентировавшись, молодые люди нашли нужное окно и стеллаж напротив.

– Номер ВС-72, – прочитала Рада. – Кажется, он.

Она неуверенно оглянулась. Сейчас девушку пугали и нервировали не столько темнота и противоправность совершаемых поступков, сколько сосредоточенность и целеустремленность Алекса. Рада с опаской посматривала на него и пыталась убедить себя в том, что это просто нервы. Она ведь уже поняла, что в этом странном городе все не такое, как кажется. Чужой человек вдруг стал почти родным, а теперь… теперь стал еще более чужим, чем просто незнакомец в самолете. Ирада вдруг заново оценила его крупное, хорошо тренированное тело, решительность и отточенность движений и осознала, насколько силен и опасен Алекс как противник.

Она стояла столбом посреди хранилища, предаваясь дурацким размышлениям, а мужчина сновал по помещению, ощупывая стены и осматривая каждый сантиметр пола. Оглянувшись на Раду, он нахмурился, в один широкий шаг оказался рядом, встряхнул ее за плечи и приказал:

– Ищи! Не стой столбом! Ищи знак.

Рада повиновалась. Достала фонарик, опустилась на колени и поползла вдоль стены, ощупывая каменные плиты, которыми был выложен пол. Пальцы наткнулись на трещину. Она двинулась было дальше, но что-то в очертаниях темной полоски заставило девушку осветить ее фонариком еще раз.

– Ты что-то нашла? – Алекс уже был рядом. – Точно, это руна, трещина повторяет молнию.

Он достал из кармана нож и, поддев лезвием, поднял отколовшийся кусок камня. Под ним открылось небольшое углубление, и там тускло блеснул металл. Оттерев Раду плечом, Алекс бережно очистил от пыли и грязи металлический кружок, на котором явно теперь читалась руна «лак» – два перекрещенных топорика.

Рада, не дожидаясь понукания, достала из рюкзака печатку и протянула ее молодому человеку. Однако тот заколебался и вдруг сказал:

– Нет, давай ты.

Она пожала плечами, не став раздумывать, что именно движет Алексом: нежелание отбирать у нее радость первооткрывательства или здоровый инстинкт самосохранения, потому как кто же знает, что случится? Рада вставила печатку в отверстие, подвигала немного и почувствовала, что знаки подошли друг к другу, как ключ и замок. Не раздумывая она повернула рукоять, как повернула бы ключ, открывая собственную дверь. Она не заметила, что Алекс отошел подальше.