Морскому льву здесь не место - Коуни Майкл Грейтрекс - Страница 30

Пятнышко коротко заблеяла.

Рейчел колебалась. Она, кажется, не так все поняла. Пятнышко просто заблудилась. Она не могла найти путь со скалы, чтобы вернуться к морю, и ждала ее помощи. Но вагонетки не было на месте, а Фрейн всегда был так аккуратен. Он боялся, что прилив смоет вагонетку, и каждый раз после работы поднимал ее наверх, на скалу.

Вдруг она сорвалась? И тут Рейчел увидела такое, от чего кровь похолодела в жилах. Кабель был до отказа намотан на барабан, а оборванный конец ощерился метелкой волокон. Она кинулась вниз, луч фонарика метался впереди. Добежав до ступеней лестницы, она заставила себя бежать помедленнее. Стоит поскользнуться, скатиться вниз кувырком — и помощь уже придется оказывать ей. С лестницы она спускалась осторожно, а когда наконец добралась до пляжа, снова понеслась что есть мочи.

Прилив достиг самой высокой точки. В некоторых местах ей приходилось бороться с волнами, которые плескались у самого основания скалы. Море было темным, холодным и казалось хищным зверем, поджидающим добычу. Впереди маячило что-то светлое, бесформенное. Она никак не могла разглядеть, что это.

— Фрейн? Вы там?

Волны тащили и переворачивали кучу сломанных деревянных подпорок, оплетенных обрывками проволоки, какие-то доски. И — о ужас! — в этой каше было затиснуто человеческое тело! Голова, на счастье, оказалась над водой. Она направила неверный луч на шевелящуюся массу. Это был Фрейн. Она упала на колени и обняла его за плечи, пытаясь поднять. Он крупно дрожал, а голова безвольно моталась. Бровь запеклась кровью. Но лицо было еще теплым, и Рейчел уловила слабое дыхание. Он был жив!

Приливная волна все поднималась.

У нее не хватило бы сил тащить беспомощное тело к ступеням. К тому же неизвестно, как высоко поднялась вода. Она посветила на скалу фонариком. Деревянные рельсы спускались почти вертикально, упираясь в гальку пляжа. Нижняя оконечность светилась в полутьме, выбеленная соленой водой. Выше уже все чернело ночной темнотой, и потому было неясно, до какого уровня затоплена скала. Вода могла быть и выше футов на шесть или по меньшей мере на три. Сумеет ли она продержать голову Фрейна высоко над поверхностью воды до отлива? Это часа два, а то и дольше.

Предположим, ей это удастся. Но Фрейн может и не выдержать столько времени. Его надо срочно везти в больницу.

Отчаянным напряжением всех своих сил она отбросила обломки в сторону, освобождая его ноги. Первый раз в жизни ее порадовало, что она такая большая и сильная. Впервые изящная гибкость и хрупкость, которым она так завидовала в других женщинах, оказались бы никчемными. Она выволокла его из воды и усадила на камень спиной к скале. Он не издал ни звука. Голова его упала набок, как у тряпичной куклы.

А что теперь? Планер перевернут, стенки вагонетки разъехались. Так, сначала надо найти подходящий камень. С трудом, но она все же нашарила то, что нужно. Камень был прямоугольный, около восемнадцати дюймов длиной и в ширину дюйма четыре. И она принялась бить им, как молотком, по стенкам вагонетки, пытаясь хоть как-то соединить их. Вагонетка зашаталась и свалилась с планера. Огромным усилием она перевернула ее и поставила у спускающихся почти вертикально рельсов.

Взбираться наверх было не так трудно. Тяжело дыша скорее не от напряжения, а от страха за жизнь Фрейна, она карабкалась по шпалам как по приставной лестнице. Если не поспешить, Фрейна может унести в море. Она вспомнила, как еще в детстве мама говорила, что седьмая приливная волна самая большая. Добравшись до вершины скалы, она хотела было поскорее вызвать «скорую помощь», но седьмая волна может накатить в любую минуту… Она побежала к машине и вытащила из багажника буксирный канат. Ухватившись за оборванный конец кабеля, она снова начала спускаться. Барабан послушно раскручивался.

Фрейн был там, где она его оставила. И крабов вокруг нет. Они нападают только на мертвецов. Что ж, хороший знак. Она прикрепила крюк кабеля к кольцу вагонетки. Теперь очередь Фрейна. Господи, хоть бы пошевельнулся! Она просунула руки ему под мышки и попыталась поднять отяжелевшее тело, но теперь мешали упершиеся ей в грудь его локти. В конце концов она приладилась, обхватив его вокруг талии, приподняла и прислонила к вагонетке, а затем накрепко привязала буксирным канатом. И снова пришлось взбираться наверх. Добравшись до лебедки, она нажала кнопку пуска. Канат заскрипел и стал медленно наматываться на барабан.

Прошли долгие, тягучие минуты, пока вагонетка показалась над обрезом скалы. Лицо Фрейна было призрачно-бледным в свете фонарика. Она рухнула на землю у навеса и зарыдала. Теперь, когда Фрейн был вне опасности, мужество оставило ее.

— Как вы себя чувствуете? — Распластавшийся на больничной койке, он был таким бледным и беспомощным. Зато теперь он в полной безопасности и уж по крайней мере день или два не сможет творить глупостей.

Он попытался улыбнуться:

— Прекрасно.

— Не так прекрасно, Фрейн. У вас сломана правая нога, два треснутых ребра и сотрясение мозга. Вы, простите, безумный идиот. Ни капли чувства ответственности и совсем нет уважения к людям, которые вас любят. Я, естественно, имею в виду Грега. Что вы за отец? Сплошное беспокойство. Нет, я умываю руки. Можете сколько угодно летать с горы.

Он сделал виноватое лицо, но был явно доволен.

— А где Грег?

— Он провел ночь у Пандоры и сейчас едет сюда.

— Уже утро? — Он с удивлением глянул в окно. — С того момента, как планер вышел из повиновения, я мало что помню. Пятнышко! Точно, я разговаривал с Пятнышком!

— Пятнышко спасла вам жизнь. Она привела меня к месту катастрофы.

— Милая дурашка Пятнышко.

— Нельзя быть таким легкомысленным, Фрейн. Вам безумно повезло. Просто случайность, что Пятнышко оказалась рядом. Это чудо, что она такое преданное и смышленое животное. Еще немного — и прилив поглотил бы вас. И было бы поделом! Никогда в жизни ничего глупее я не слыхивала. Взрослый человек пытается летать на самодельном планере. Это простительно разве что задержавшемуся в своем развитии ребенку, насмотревшемуся фильмов о Супермене!

— Да не плачьте вы, Рейчел!

— Я и не плачу. Меня от вас тошнит! Вы только и мечтаете о чем-то невероятном, а сами ничего, ну ничегошеньки не делаете. Вы нелепый неудачник, Фрейн! Я больше не собираюсь иметь с вами дело. Но советую впредь поступать более разумно. А вот и Грег.

Грег быстро вбежал в палату:

— Привет, па.

— Привет, Грег.

— Эй, как себя чувствуешь?

— Порядок. Спасибо.

— Хорошо.

Наступила неловкая тишина.

Что от них ждать, подумала Рейчел, мужчины! Вот и разговаривай с ними, втолковывай, волнуйся. Грег, мельком взглянув на отца, преспокойно уселся и принялся щипать виноград, который она принесла.

— Может, мне оставить вас одних? Думаю, вам о многом надо переговорить.

— Нет, — поспешно сказал Фрейн.

— Нет, — одновременно с ним буркнул Грег.

— Ладно. — На самом деле она и вправду не отказалась бы смотаться на время домой. Эта ночь измотала ее, и, должно быть, выглядела она ужасно. Пара часиков сна и горячий душ не помешали бы. Но сначала нужно было кое-что уладить. Она больше не может трястись, не зная, что он еще натворит. Нет, вы только посмотрите на них! Фрейн отрешенным взглядом уставился в пространство, будто уже планировал полет на Луну. Грег преспокойно и бездумно лопал виноград. Э нет, минуточку. Кажется, в глазах у него засветилась какая-то мысль.

— Значит, как я догадываюсь, сегодня мы не сыграем в мяч, па? — Парень покачал головой, — Вот жалость!

— Грег, твой отец очень болен.

— А выглядит он не больнее, чем всегда.

Фрейн проговорил:

— Я был круглым дураком.

— Нет, па, совсем нет.

— Да, Грег, именно так.