Убить человека - Войников Виктор - Страница 2

Я соврал. Трафика хватило бы на три видеоканала. Я не хотел, не мог смотреть Маку в глаза. И не хотел, чтобы он видел мое лицо. Будь моя воля, я бы отключил и голос. Вернулся бы к тексту. Но это… это было бы несправедливо по отношению к Маку.

Я криво улыбнулся самому себе.

Тела Мик-Мака давно уже не существовало, но я так и не свыкся с тем, что Мак — не человек. Только мозг. Серое вещество, запакованное в герметическую емкость с питательным раствором. Пластиковый контейнер, оплетенный паутиной магниторезонансных дистанционных томодатчиков бесконтактного интерфейса. Контейнер, упрятанный глубоко в трюм огромного хэд-офисного гиперлайнера «Меркьюри-2», дрейфовавшего вне территориальных вод.

Мозг Мик-Мака подвергли специальной обработке. Бесконтактными ВЧ и лазерными инструментами нейроимпринтинга в его нервную систему вживили чувствительные магнитные элементы матрицы вычислительного интерфейса. Нанонейрохирургия и специальные тренировочные программы «разогнали» его мозг до 70 % КПД. По сравнению с жалкими несколькими процентами, которые он использовал при жизни, это было много. Очень много. Чертовски много.

Мак был супер-супером.

Суперами на жаргоне Корпорации, называли сверхмощные вычислительные комплексы для решения сложных задач, завязанных на прогнозирование поведения сложных нелинейных систем в фазовых пространствах. Например, вычисление скрытых закономерностей и тенденций в пространстве финансовых рынков. Однако это была лишь малая толика талантов Мака. Во время «инцидента-300» это Мик-Мак уничтожил «супа-собо», из транснациональной «Тхон-Син Боп-Ин Ён-Хап». Супер «Тхон-Сина» был всего лишь машиной. Мак раздавил его как мошку, в течение пяти часов последовательно вскрыв защитные барьеры его сети.

— Какие новости, Мак?

— Те файлы, о которых ты просил в прошлый раз…

— Да?

— Я нашел их. Потом посмотришь адрес «четыре», — адресом «четыре» был сервер с видеотекой во внелицензионной зоне на одном из атоллов в Тихом океане, получивших относительную независимость от бывшей Метрополии и зарабатывавшем огромные деньги на аренде больших серверов, неподконтрольных законам об авторском праве. Международные организации копали под него, однако так до сих пор и не добились ощутимого успеха. Идеальное место, чтобы прятать файлы большого размера.

— Спасибо, — ответил я, — Когда все закончится, мы займемся ими. Теперь очень важный момент…

Я пробежался по клавиатуре топа.

— Тут все что необходимо, — файл был скомпонован заранее. Кассандра и еще несколько знатоков трудились над ним в течение семнадцати часов. Информация была разделена на две части. Первая (можно было обойтись и без нее, но… я настоял на том, чтобы ее включили в раздел) часть описывала попавшихся Корпорации во время последнего налета людей. Два десятка человек. Разные люди из разных частей света, разного возраста. Мы не знали точно, куда их поместили, но если наша информация была правильной…

— Да. Мимо меня проходила информация об этих людях, — сказал Мак, нарушив затянувшуюся паузу. Я привык к тому, что он реагирует молниеносно, а в этот пауза перед его ответом заняла больше десятка секунд, — Знаешь… Очень похоже, на то, что у вас завелся «крот».

— Не он первый, не он, увы, последний. Война есть война. Даже если на ней не стреляют… провал произошел именно из-за него?

— Да. Увы, его досье лежит в «серой зоне», — «серой зоной» Мак называл участки памяти и узлы сети, доступ на которые был запрещен для него. Однажды, Мак сказал мне, что при его вычислительной мощности защита этих узлов не продержалась бы и минуты, но… он не мог этого сделать.

Даже с таким верным слугой, каким был Мак, Корпорация не могла не подстраховаться. Мышление Мик-Мака было связано рамкой контроля. Этическим фреймом.

В процессе «разгона» и программирования, на сознание Мака была наложена система специально разработанных запретов. Он был обязан беспрекословно подчиняться приказам служащих Корпорации, и не имел доступа к «серой зоне». Было и еще не меньше десятка подобных правил. Очень похоже на азимовские законы робототехники. Только этих законов было побольше. И применили их к живому… к почти живому человеку.

Кредо Корпорации укладывалось ровно в три слова.

«Не верь никому».

— Ясно, — ответил я, — Значит «крот» — наша забота. Забудь о нем.

— Что-то затевается. Что-то нехорошее. Они прячут всю информацию в «серой зоне». Я не могу ее увидеть. У меня впечатление — что тех, о ком мы ведем речь взяли не просто так. Это часть какой-то игры. Игры с большими ставками.

— Хорошо. Я буду осторожен. К делу. Об этих людях… Ты получил файл?

— Да. Они проходили по моим базам. Синие подвалы.

Я прикрыл глаза, пытаясь справиться с приступом тошноты, хотя все знал заранее. Синие подвалы… AVI. «Azula volbos inc.» Дочерний филиал «Виво-кома», занимающийся биоинформационными технологиями. Это хуже чем смертный приговор. «Эксперименты с использованием человеческого мозга in vitro». Именно этот оборот обычно использовали в отчетах.

— И… список фамилий. Один из них.

— Да, — ответил я, — Мой брат.

Младший брат. Братец Лис. Карманное стихийное бедствие. Человек, который всегда отличался неисправимым оптимизмом. Который отличается…

— Мне очень жаль…

— Мне тоже, — я сглотнул, — А вторая часть? — вторая половина файла была главной. Именно ради нее все и затевалось.

— В принципе ничего невыполнимого там нет, — я перевел дыхание. Значит, надежда есть. И мы не зря провели эти семнадцать часов, питаясь кофе и сигаретами, по крохам собирая информацию и в тысячный раз, пытаясь перекомпоновать файл так, чтобы он ни как не был связан с первой частью. Чтобы в нем не осталось ни одной подсказки. Ни одного намека на то, к чему должно привести исполнение указанных в нем действий.

«Даже если упадет небо — найдется дырка чтобы вылезти». Любимая поговорка нашей Кассандры. Именно так обстояло дело с Маком и его запретами. Запрет этического фрейма блокировали любые действия, причиняющие вред Корпорации. Мак просто не мог подумать о таком. Для него это было так же невозможно, как для меня посчитать в уме натуральный логарифм из 2467117. Мак не мог причинить своими действиями вред Корпорации. Не мог не подчиниться приказу служащего Корпорации.

Но во всем остальном он был свободен.

Мы с Маком открыли это после того, как уже успели пообщаться несколько месяцев. Сначала мы просто общались — я периодически выбирался в Сеть, смежную с внешними серверами корпоративной «зеленой зоны». Мак оказался интересным собеседником, а я — единственным человеком с кем он мог общаться.

Потом, у меня возникла идея. Мы ни как не могли получить доступ к одному особо важному объекту, который был защищен кодовыми замками. Я вспомнил о старом-старом хакерском трюке и поинтересовался у Мака — не может ли он достать записи камер установленных на объекте. К моему удивлению Мак согласился и через несколько минут я мог любоваться видами на объект с точки зрения размещенных под потолком следящих камер с четко видимым кодовым замком. Осталось отмотать запись на момент, когда кто-то из охраны открывал дверь, и, проиграв ее в замедленном темпе переписать код, который он набирал.

Мы обсуждали это с Маком. Если он не имел прямой информации о том, что его действия причиняют вред Корпорации, то блокировка не срабатывала. На интуитивные догадки Мака этический фрейм не реагировал. «Иначе я бы не смог даже просто переслать по сети какой-нибудь файл, — пояснил он мне, — А вдруг его перехватят посторонние?»

Из-за этого правила, когда разговор заходил о помощи Организации, приходилось общаться на странном обезличенном языке иносказаний и недомолвок. Упоминать, как используется информация, которую я получал от Мик-Мака, было строгим табу.

Поэтому вторая часть файла не содержала ничего кроме голого алгоритма. Простой набор последовательных действий, с проставленным временем. Отключить свет на столько-то секунд. Выключить питание цепи А-954-дельта на пятнадцать секунд. Провести профилактическую проверку видеокамер в помещениях охраны… Переподключить видеопоток с камеры номер-такой на файл-сякой. Все согласовывалось, выверялось и синхронизировалось с нашими действиями. Это стоило нам семнадцати часов тяжкого труда и переговоров со множеством хороших людей во множестве разбросанных по всему миру мест, которые согласились нам помочь. Зато этот план давал шансы на успех. Не очень много. Но все-таки лучше, чем синие подвалы AVI.