Ходи невредимым! - Антоновская Анна Арнольдовна - Страница 140

– Не пой соловьем! Храбрость тут ни при чем! – оборвал Хосро льстивую речь. – Ты уверен в своем рыжем шайтане?

– Я?! Да станет мне свидетелем мой ангел, я и сейчас доверяю ему свою жизнь! Пояс он передал мне целым.

– А не потерял ты и пояс, как и нагрудник?

– Нет, доблестный Хосро-мирза, я сохранил его, как и твое распоряжение… Позволь продолжить о рыжем шайтане: дом его тоже чуть не растащили, и только потому уцелел, что жена догадалась крикнуть: «Эй, рыжий сатана! Почему из ада не вызовешь свое войско?» Тут веселый «барс» расхохотался и говорит другим: «Оставим этот дом в покое, он достоин нашего снисхождения, а его жена, наверно, кудиани, если нас не испугалась. Э… э!.. Красавица, передай рыжему сатане, пусть меньше шляется около азнаурских владений, иначе остаться ему без хвоста, а заодно и без рогов!» Бедный мой лазутчик, трясясь от страха, вынужден был выслушать все насмешки, спрятавшись в стенной нише, а когда, слава богу, снова настала ночь, выскользнул через собачью лазейку из Лоре и сломя голову, не замечая Шулавери, кинулся в Тбилиси.

Сакум продолжал униженно вымаливать помощь владетелю Лоре, пострадавшему из-за верности шах-ин-шаху.

Но не до того было Хосро-мирзе, все мрачнее становились его мысли. И Шадиман торопился отделаться от назойливого просителя. Снова вызвав чубукчи, он приказал проводить советника в дом азнаура Дато Кавтарадзе.

Хосро передернулся: «Бисмиллах, в дом прекрасной Хорешани! Может, там остались ее любимые сосуды для цветов? Может, мантилья небрежно брошена на тахту?..» И Хосро холодно оборвал:

– Дом азнаура Дато мною занят.

Шадиман хотел возразить, но, взглянув на упрямые скулы царевича Багратида, промолчал.

– Может, светлый князь, – чубукчи низко поклонился, – проводить советника в дом ностевца Даутбека: тоже просторный, с длинноносым драчуном занимал.

Но мысли Шадимана уже были далеко: всеми мерами надо отвлечь тбилисцев от опасных разговоров.

А Сакум все тянул просьбу – помочь владетелю Лоре вернуть семью.

Оценив в советнике свойство породистого мула – лягаться, даже будучи взнузданным, Хосро-мирза приказал чубукчи приготовить Сакуму одежду, коня и марчили и посоветовал ему отдохнуть, обещая подумать о помощи…

Кто первый оповестил? Кто обронил, словно искру, слово, упавшее в самую гущу майдана? Неизвестно. Но тотчас восторженные возгласы: «Ваша! Ваша победителям!» громом ударили в стены Метехи.

– Всеми мерами! – кричал Шадиман.

– Где? Где рыжий сатана?! Пусть повторит весть о победе азнауров над Лоре! – злорадно потирал руки амкар Сиуш.

И рыжего сатану хватали, тащили в духан, угощали, одаривали, заставляя без конца излагать подробности разгрома Лоре.

Приверженцы Шадимана, Хосро и царя Симона держались отдельно, нащупывая на поясах кинжалы. Им преувеличенно вежливо кланялись приверженцы Саакадзе, похлопывая по кинжалам, висящим на поясах.

Внезапно глашатай огорошил майдан новостью о празднике для горожан на аспарези. Будет джигитовка!

– Бежан, выпьем!

– Выпьем!

– Роин, выпьем!

– Выпьем!

– Будет состязание в лело, будут для женщин танцы!

– О!.. О Эсабер, выпьем! Чей праздник – того вино!

Внезапно на площадь майдана ворвалась группа с зурначами. Образовали круг, и два марабдинца, оголенные по пояс, схватились в отчаянной борьбе.

Гогот. Шум. Подзадоривающие крики:

– Э-э! За живот хватай! Ого-го!.. Бросай, бросай Сакума!

– Хо-хо-хо!.. Владетеля тоже бросай!

– Вай ме!.. Кто внизу ляжет?

– Владетель Лоре!

– Хо-хо-хо!.. А сверху кто?

– Победитель!

Озлобленные марабдинцы предпочли исчезнуть с майдана. И тотчас снова заиграла зурна. Какие-то гуляки, с бурдючками под мышкой, горланя и распевая хвалу царю Симону, угощали всех красным вином.

– Пейте, люди! За царя царей!

– Эго-го!

– Ваша, ваша победителям! – хватая чаши, орали развеселившиеся подмастерья.

– Ваша! Ваша Хосро-мирзе! – провозглашали приверженцы Метехи.

– Победа! Победа Георгию… – увидав начальника гзири, Сиуш закончил: – …Победоносцу!

И с хохотом подхватили молодые амкары:

– Победа – победоносцу!.. О-о, Бакар, выпьем!.. Э-э, Сумбат, выпьем! Вы-пь-е-м!

– За кого, ишачий сын, пьешь?! – заорал начальник гзири.

– Непременно за победителя, батоно гзири!

– За какого победителя, ишачий хвост?!

– Как за какого? Разве в Картли нет победителей?

– Ваша! Ваша, батоно гзири!

– Чтоб длинный черт подавился таким весельем! – угодливо крикнул приверженец Шадимана.

– Как ты сказал?! – начальник гзири угрожающе придвинул коня.

– Хорошо Реваз сказал, – подхватил приверженец Хосро-мирзы: – Слезы в чашу сами падают…

– Уксусом в горле вино свертывается! – выкрикнул третий, подымая пенящуюся чашу.

И наперебой группа гуляк разразилась криками:

– Правду! Правду сказал Сумбат!

– Черту на ужин победителей!

– Ваша! Ваша тому, кто явился, облепленный грязью!

– В яму ишачьих прославителей! – под хохот толпы надрывался осатанелый начальник гзири. – Э, гзири, ломайте плети о спины свиней!.. Чье вино пьете, дырявые шкуры? Уксус? Попробуй перец, верблюжий помет!

И на спины ничего не понимающих приверженцев царя посыпались удары плетей.

Хохот захлестывал майдан.

– Победа! Победа начальнику гзири!

Под неистовый свист амкаров, под свист нагаек гзири кричал озорной подмастерье:

– Где? Где рыжебородый сатана?! В духан, друзья! В «Золотой верблюд» тащите гонца радостной вести!

– Выпьем! Выпьем!

– Выпьем, Сиуш!

Вардан усмехнулся и, прикрыв дверь своей лавки, сел за стойку. И он немало способствовал веселью майдана, но осторожность – аршин, отмеряющий бархат. Не то, чтобы ему было безразлично происходящее или бы он надеялся на приход покупателя, но, по совету Нуцы, держался в стороне: по ее мнению, в подобных случаях лучше ложиться посередине тахты, – пусть те, кто ляжет по бокам, тянут каждый к себе одеяло, все равно тепло достанется догадливому… "Неужели Хосро и сейчас не выйдет из-за прилавка Метехи отмерить азнаурам десять батманов пороха за Лоре? Похоже, что нет. Все царство Симона в одном Тбилиси замкнулось. Князья ворами о Метехи пробираются, больше ради милостей шаха Аббаса рискуют. А Моурави? По всей Картли скачет его конь! Если кто из князей слишком дерзко высунет уши из своего замка, Моурави одним взмахом шашки загонит обратно. Нуца права, это настоящий царь! Эх, Моурави, Моурави, почему не прислушался к желанию народа? Почему отверг мудрый совет старцев гор? А может, сейчас нападет и освободит нас от мусульманского рая? Нет, не подвергнет Моурави опасности жителей. Едва к стенам приблизится, сарбазы радостно ринутся грабить город. Прав Моурави, и так Тбилиси освободится. Царство – не лавка, не может долго царь в одном городе торговать обещаниями милостей шаха Аббаса. А правда, что «барсы» переодели дружинников в русийское платье? Любит Моурави путать мысли врагам. Умная Нуца, видя мое беспокойство, сварила гозинаки и отнесла смотрителю царских конюшен… Арчил тоже умный – догадался, для кого готовлю караван сведений, тайком рассказал: «Пожелтел Хосро-мирза, узнав о новом нападении Моурави на селение Лиси. И стоило – совсем рядом, два агаджа от Тбилиси. Из тысячи сарбазов минбаши спас только триста. А в Цадарети? Не успел стоявший на страже сарбаз крикнуть: „Непобедимый!“, как юзбаши с сарбазами, бросив награбленное, в ужасе разбежались». Уменьшив еще на пол-аршина голос, Арчил такое отмерил Нуце: «Не решается царевич Хосро рассылать кизилбашей для сбора еды… А кормить надо?..»

– …Не время торговать!.. Пануш-джан, угощаю, люля-кебаб! Выпьем! Выпьем!..

Вардан теснее прижался к стене. Голоса, шумные, задорные, то удалялись, то приближались. Опасно, но если не я, Вардан, дам знать Моурави о Тбилиси, тогда кто?

Скрипнула дверь. «Нездешний», – определил Вардан вошедшего, оценивая в четыре пятака старенькую рясу.