Белое на белом (СИ) - Костин Константин Константинович - Страница 21

— Мой отец, — судя по голосу, Вольф уже почти согласился с Йоханом, — говорил «Признал ошибку — исправь ошибку».

Ксавье, отец которого ничего такого не говорил, а если и говорил, то такие вещи, которые за мудрость не сошли бы, промолчал. Пару секунд.

— Не думал, что здесь все будет еще сложнее, чем на родине… Я — за признание Симону.

— Какие все честные… — проворчал Цайт, — Поехали. Кто вместе с покойниками?

Вместе с покойниками ехали Цайт, Вольф и Ксавье. Йохан, которого кони признали за хозяина, управлял каретой. Кучер лежал в глубоком обмороке, Ксавье, сидевший на трупе того, кто пытался выдать себя за сотрудника тайной полиции, крутил в руках жетон, пытаясь его рассмотреть в редких вспышках света от фонарей.

— Что ты там выглядываешь? — не выдержал Цайт.

— Здесь надпись. Судя по всему — девиз. Только он на эстском, а я его не знаю. Цайт, ты при первой встрече что-то говорил по-эстски. Посмотришь?

— Мы же учили в школе этот язык, нет?

— За неделю я только научился опознавать, что это именно эстский. Ну, посмотри.

Цайт взял серебряно-черную пластину и поднес к глазам:

— Мелко написано… Да и я, собственно… В общем, то ли «Лечи больного пока не выздоровеет» то ли «Лечи здорового, пока не заболел»… Как-то так.

— Отдай. Знаток древнего наречия…

Возле штаб-квартиры Черной сотни в эту ночь происходило неслыханное: из остановившейся у ворот кареты выскочили несколько юношей и забарабанили в створки:

— Открывайте! Открывайте!

Стража не заставила себя ждать.

— Кто такие? — поинтересовался сержант в черной форме. Дула ружей солдат, пришедших с ним, смотрели на непрошенных гостей.

— Курсанты школы. Цайт, Ксавье и Вольф. И Йохан. Нам срочно нужен старший сотник.

— Какие наглые ученики пошли в последнее время. Подавай им среди ночи старшего сотника… Что-то я вас не помню. Вы сколько учитесь?

— Неделю. Ты будешь звать сотника?

— Неделю… — и не подумал шевельнуться сержант, — А ведь вам не положено выходить в город. Самовольно сбежали?

— Да! Самовольно! Сгораем от стыда, раскаиваемся и желаем, чтобы сотник наказал нас лично.

— Знаете что, любезный, — отстранил кипевшего Цайта Ксавье, — но поверьте, вопрос ОЧЕНЬ важен.

Перед глазами ошеломленного сержанта появился жетон тайной полиции.

— Еще вопросы есть?

— Н-нет.

— БЕГОМ ЗА СОТНИКОМ!!!

Сержант пошел красными пятнами, забулькал, как закипевший чайник, но сдержался. За сотником, жившем в здании штаб-квартиры, был послан солдат. Ребятам пришлось ждать результатов своей эскапады, стоя у ворот, под прицелами ружей.

Пошел снег.

— Еще пару минут, — Вольф яростно растирал уши, — и я соглашусь даже на сожжение на костре. Хоть погреюсь перед смертью…

Бесшумно открылась дверь караульной, от чернеющего проема отделилась часть темноты и превратилась в старшего сотника. Чернокожий, в черной форме, он выглядел мрачным призраком. А может и не призраком, но мрачным — это точно.

— Что привело моих юных курсантов к своему ВОЗМОЖНО будущему командиру? — лениво поинтересовался он и широко зевнул, блеснув сахарно-белыми зубами.

Ксавье приоткрыл дверь кареты. Симон, зевнув еще раз, заглянул внутрь и встретился взглядом со стеклянными глазами одного из покойников, которыми была завалена карета.

Сон с лица сотника исчез мгновенно.

— Открыть ворота. — Скомандовал он, — Карету — в седьмой сарай, двери закрыть, поставить охрану, никого не впускать. Вы, — махнул он рукой курсантам, — за мной.

В кабинете командира в этот раз было темно и мрачно. Симон покрутил вентиль газового светильника, щелчок, и помещение озарилось тусклым голубоватым светом. От предметов упали глубокие черные тени, черный же силуэт сотника за столом напоминал адского демона, снимающего показания с только что поступивших грешников.

— Рассказывайте, — бросил он.

Он выслушал всех по очереди, сбивчивый рассказ Вольфа, путаный и многословный — Цайта, спокойный — Ксавье и краткий — Йохана. Помолчал. С силой потер ладонями лицо.

— Да… Как вы вышли из школы? — резко спросил он Цайта.

— Знаете, там в библиотеке… Окно…

— Я понял, достаточно. Мм… Таких результатов я не ожидал.

Он опять замолчал, о чем-то думая.

— Господин старший сотник, — не выдержал Вольф, — что нам делать?

— А спросить, что с вами теперь будет, никто не хочет?

— А я говорил, надо было изобразить, как будто они перебили друг друга… — пробормотал Цайт.

— Наше наказание, — Вольф был бледен, но прям, как копье, — не исправит то, что мы совершили. Но, возможно, мы сможем как-то помочь…

— Спасибо. Помогли.

Симон встал и вышел из кабинета. Щелкнул замок в двери. Скоро в приемной послышались шаги и стукнул опустившийся на пол приклад.

— Мы арестованы? — тускло спросил Цайт.

— Арестованным, — Ксавье подошел к столу, — не оставляют оружие.

Он положил на стол пистолет, который забрал у напавшего. Потом оглянулся и вынул из висящей сбоку стола кобуры пистолет сотника. Положил на стол рядом с трофейным…

— Ух ты! — Ксавье схватил пистолет и принялся рассматривать, — Надо же, какая интересная конструкция…

Лучше занять свой мозг хоть чем-нибудь, чем думать о том, что их ждет.

Бледный Цайт грыз ногти, Вольф ходил туда-сюда, тихо ругаясь себе под нос.

Йохан заснул.

Пока курсанты-самовольщики терзали себя мыслями, из ворот штаб-квартиры вылетел и поскакал по ночным улицам черный всадник на черном коне.

Убийство посольских сотрудников — слишком серьезный вопрос не только для курсантов, но и для их командира. Но, в отличие от юношей, Симон знал, кто является главой тайной полиции.

Глава тайной полиции, которого мы знаем как Неизвестного Известного, вся страна — как Немо, настоящее имя которого знали от силы десять человек, пил чай. Пил чай и слушал рассказ Симона, краткий и четкий.

— Ну, что скажешь?

— Твои курсанты совершили огромную глупость, которая обернется войной, — Неизвестный-Немо сделал паузу, — так бы я сказал, если бы не труп моего человека.

Немо посмотрел на жетон.

— Зебен. Не повезло парню…

Неожиданно Немо расхохотался. Глаза Симона расширились.

— Отличная шутка, — вытер слезы в уголках глаз Немо, — Отличная шутка!

— Я, — медленно проговорил чернокожий сотник, — не шутил.

— Ты — не шутил. А вот судьба… Эта затейница любит пошутить, но такого я не ожидал даже от нее. Мне буквально за четверть часа до твоего появления принесли доклад о том, что произошло этой ночью в посольском особняке на улице Горлицы…

Кованая решетка забора, окружавшего небольшой двухэтажный особнячок с бледно-розовыми стенами. В нем живут представители посольства королевства Фюнмарк. О, нет, не сам посол, даже не его помощники. Третьеразрядные советники, письмоводители, канцеляристы… И тем не менее, они служат в посольстве Фюнмарка и пользуются такой же неприкосновенностью, как и сам посол, земля, на которой стоит особняк, принадлежит Фюнмарку и вторжение на нее рассматривается, как нападения на страну.

Окна особняка темны, в них нет света, нет движения. У каменной собачьей будки, с двускатной черепичной крышей, лежит пес. Спящая собака практически не отличается от мертвой. Но спящая собака, в отличие от мертвой, дышит. Падающий снег мерно укрывает неподвижного пса, прячет от взглядов растекшуюся лужу крови.

В караульной будке находятся два солдата в пограничной форме Фюнмарка. Форма продырявлена на груди несколькими выстрелами, а на лицах застыло изумление, мол, как же так. На ресницах искрится иней. Солдаты мертвы.

Мертвы, как и все в здании. Двадцать два человека безжалостно убиты.

Убит старший советник, пожилой, если не сказать, престарелый, отправленный сюда, чтобы дожить свой век до пенсии. Не дожил.