Дерево из ниоткуда - Брюссоло Серж - Страница 3

— Как это — чуть-чуть? — переспросила я.

Он пожал плечами, потом неохотно проворчал:

— Мои руки покрываются черной шерстью, я не могу сдержать вой, и иногда мне хочется укусить…

— Подумаешь! У меня то же самое, — высказался синий пес, расположившийся позади нас. — Вот только рук у меня нет. Кусаться и выть — по-моему, это вполне нормально. А чтобы занять клыки, нет ничего лучше старого ботинка покрепче. Я всегда им пользуюсь.

Себастьян не снизошел до улыбки.

— Укусить? — спросила я с нажимом, глядя ему прямо в глаза. — Ты не имел в виду «растерзать»?

— Нет. Просто укусить. Я вполне обхожусь куском деревяшки.

Чтобы убедить меня, он вынул из кармана обрезок деревянного черенка от лопаты, изглоданного в щепки. Как только он сумел довести его до такого состояния, не сломав зубы? Не могу сказать, чтобы меня это зрелище сильно успокоило.

— А как насчет… э-э… пищи? — поинтересовалась я, чувствуя комок в горле.

— Стараюсь не есть мяса, у меня от него кошмары. И чем больше я его ем, тем сильнее чувствую голод. Так что питаюсь одним только молоком и галетами.

Я внезапно поняла, что меня настораживало в его облике: челюсти… его жевательные мышцы были развиты сильнее, чем в моих воспоминаниях, как будто ему долгое время приходилось жевать мясо и грызть кости. Его ногти тоже показались мне чересчур заостренными. По сути дела, они больше походили на звериные когти.

Перехватив мой взгляд, он продолжил:

— Хоть я и стригу их каждое утро, за день они опять отрастают. Поначалу я пытался носить перчатки, но расходы оказались слишком велики: к полудню на них уже появлялись дырки.

В кабине снова повисло молчание.

Я с грустью поняла, что нам будет не так-то просто наладить отношения. Мне захотелось плакать, и я отвернулась к окну, чтобы моих слез никто не заметил. Черт возьми! Мне уже скоро шестнадцать, пора научиться держать себя в руках.

Убедившись наконец, что уже могу контролировать свой голос, я спросила:

— А что здесь произошло? И где бабушка Кэти? Надеюсь, с ней все в порядке…

— Сложно сказать, — вздохнул Себастьян. — Как ты знаешь, она устроилась на работу ветеринаром в заповедник оборотней на озере Оберта. Дела шли неплохо, пока не произошла одна странная вещь.

— Какая?

— Однажды в озеро упал какой-то предмет, прямо с неба. Огромная такая штука, но никто не сумел ее толком разглядеть. Даже я.

— Ты тоже там был?

— Да, я работал в пекарне.

— Волк в пекарне, — прыснул синий пес, — это же надо! Но все равно лучше, чем волк в овчарне!

— Это был период социальной реабилитации! — буркнул Себастьян с раздражением. — Меня больше не считали опасным для людей. Бабушка Кэти добилась, чтобы местный пекарь нанял меня на половину рабочего дня. Смелый парень, этот пекарь. Хоть он меня немного побаивался, но все-таки решил дать мне шанс начать все с нуля. Взял меня подмастерьем, научил печь пироги. Мне это очень даже нравилось… так вот, как-то раз я вдруг заметил вспышку в облаках. Через секунду посреди озера взметнулся фонтан брызг, и поднявшаяся волна захлестнула пляж, так что все отдыхающие разбежались кто куда.

— Должно быть, действительно здоровенная была штуковина… — протянул синий пес.

— Да уж, здоровенная, — мрачно подтвердил Себастьян. — Всем захотелось взглянуть на нее; проблема была только в том, что озеро в середине очень глубокое, и никто не мог нырнуть на такую глубину. Одни говорили, что это метеорит, другие — что это обломок орбитальной станции, но на самом деле никто ничего не знал.

— Наверное, в округе началась ужасная паника? — спросила я.

— Да нет, не сказал бы, — ответил Себастьян, нахмурившись. — В этом-то и странность. Всех охватило радостное возбуждение, люди стали такими… счастливыми.

— Счастливыми?

— Вот именно. Весь город буквально впал в эйфорию. Все вокруг безудержно хохотали, хлопали друг друга по спине и вопили: «Вот это супер!» или «Круто!» Мне это казалось довольно странным, да и бабушке Кэти тоже. Мы были единственными, кого не захватила эта эпидемия. Меня — из-за препаратов, которые я принимал, а бабушку — из-за того, что она колдунья. Вскоре все люди собрались вокруг озера. Они просто-напросто побросали свои дома и отели и уселись плотными рядами на берегу, как будто ожидали начала какого-то представления. Они так и стали жить здесь все вместе. Даже спали здесь, хоть дождь, хоть ветер. И не разговаривали друг с другом. Только глупо улыбались или хихикали, неизвестно отчего. Честно сказать, прямо жуть брала, на них глядя!

Я на некоторое время задумалась, пытаясь представить себе это зрелище. Я хорошо знала озеро Оберта. Красивое местечко, окруженное зелеными холмами. Поэтому там и устроили курорт.

— А через три дня, — продолжил Себастьян, — цвет воды постепенно изменился. Она стала темнеть, как будто та штука, которая упала в озеро, начала растворяться.

— И какой же у нее стал цвет? — полюбопытствовал синий пес.

— Сначала грязно-серый… а потом все более темный, пока вода не стала черной, как чернила. И по мере того как вода темнела, люди смеялись все больше и больше. Просто невыносимо было слушать этот нескончаемый хохот. От этого мне хотелось… хотелось кого-нибудь укусить Мне пришлось удвоить дозу медикаментов. Руки у меня покрылись шерстью, и, наверное, ее полно насыпалось в тесто, но никто не обратил на это внимания. Озеро настолько гипнотизировало людей, что им можно было бы скормить обычный клубок шерсти, политый кремом, а они бы даже и не заметили.

Он горько усмехнулся.

— А потом трава тоже почернела, — продолжил он. — И цветы, и вообще вся растительность. Стоило какому-нибудь мотыльку присесть на цветок, чтобы попить нектара, как его крылья становились кромешно-черными всего за секунду. Яблоки тоже почернели, и остальные фрукты и овощи тоже. Совершенно угнетающее зрелище.

— Да, синий был бы куда лучше, — мечтательно отозвался синий пес. — Синий — превосходный цвет.

— Я умолял бабушку Кэти собрать вещи и уехать, — сказал Себастьян потухшим голосом. — Но она отказалась, хотела помочь этим людям. А мне было страшно. Это такое побочное действие лечения против ликантропии. Медикаменты, которые я принимаю, приглушают агрессивные импульсы, но превращают пациента в труса. Начинаешь бояться всего подряд… Даже комара не решаешься раздавить. Но поскольку я не хотел снова становиться оборотнем, я был не в состоянии помочь бабушке Кэти. У меня была только одна мысль — схватить ноги в руки и бежать как можно дальше от этого проклятого озера. Мне было стыдно за себя.

У него был такой убитый вид, что мне стало больно на него смотреть. Я хотела взять его за руку, но тут мой взгляд упал на его ногти, которые стали еще длиннее за последний час, и это остановило меня.

— Но худшее было еще впереди, — хмуро продолжал Себастьян рассказ. — Однажды утром на главной площади городка выросло небольшое деревце. Совершенно черное.

— Черное?

— Да, все целиком. Кора, листья, вообще все! В нем была такая сила, что оно проросло сквозь асфальтовое покрытие. И с этого момента началось настоящее безумие. Деревце росло с каждым часом, с какой-то невероятной скоростью. К полудню оно уже было выше меня, а к концу дня достигало десятиметровой высоты. И продолжало расти в таком же темпе в последующие дни. Его крона раскинулась так широко, что покрыла весь городок, корни выворачивали соседние дома. Листва становилась все более густой, пока миллиарды и миллиарды черных листьев не закрыли собой солнечный свет. Без свечи или фонарика уже было ничего не видать.

Я медленно переваривала информацию.

— А как отреагировало население? — наконец спросила я.

— О! Просто отлично! Люди прямо аплодировали от радости. Даже затеяли водить вокруг ствола хороводы, распевая идиотские песенки. А потом стали карабкаться вверх по ветвям, теряясь один за другим в густой листве. Впали в настоящее исступление. Все — мужчины, женщины, дети. Я даже видел, как одна молодая мамаша ринулась на приступ ствола, привязав своего младенца за спиной! Чистое безумие. Но главная проблема в том, что никто так и не спустился вниз.