Большой оркестр - Бикчентаев Анвер Гадеевич - Страница 20

— А моя мама сама купила мне подарок! — запрыгала Люция. — Ах, как я довольна!

Маня схватилась за карман.

— Ой как я испугалась! — проговорила она. — Думала, что выронила.

— А что же ты купила бабушке? — заинтересовались девочки.

— Я купила пудру, — ответила Маня, вытаскивая из кармана коробочку «Ландыша».

Девочки посмотрели друг на друга и дружно засмеялись.

— Что же будет делать твоя бабушка с пудрой? — спросила Зуляйха.

— У меня больше денег не было, — начала оправдываться Маня.

— Она уже старая и не пудрится! — смеялась Фатыма. — Куда она денет твой подарок?

— Я об этом и не подумала… — огорчилась Маня.

Девчонки долго смеялись. А потом снова заговорила Фатыма:

— Вы все меня не так поняли. Я говорила об общем подарке. В нашем «Большом оркестре» работает женщина…

Люция захлопала в ладоши.

— Я сразу сообразила, — сказала она. — Предлагаю собрать деньги и купить ей платье!

Всем эта мысль понравилась, и все захлопали в ладоши.

Я уже собрался бежать домой и сообщить маме радостную новость, но остановился, заслышав голос Фатымы.

— Я возражаю, — заявила Фатыма. — Дворник получает зарплату, и потом, она не нищая, чтобы делать ей подарки. Она может обидеться. Я предлагаю в день праздника освободить её от работы и подежурить за неё. Я сама могу помыть нашу лестницу. А кто и снег почистит или подметёт двор.

Я не знал, как благодарить Фатыму. В самом деле, моя мама не нищая, чтобы всем двором ей собирать деньги на платье…

На следующий день, 8 Марта, весь двор трудился за мою маму. А она сама сидела дома и чуть не плакала от радости.

— Какие чудесные люди растут! — говорила она. — Сердечные люди…

Я же сидел с ней рядом и виновато моргал глазами. На дворе девочки трудились, выполняя работу моей мамы, а я, её единственный сын, сидел дома.

«Другой раз не давай честного слова, не обдумав!» — укорял я себя, пряча глаза от мамы.

Красные мушкетёры

Прошёл месяц с того первого весеннего дня, когда мы грелись на солнышке, сидя за сараем. Мы уже даже забыли о новости, которую принёс Искандер. Но вот как-то вечером дядя Яфай приволок большую фанерную доску и прибил её на самом видном месте.

По случаю такого диковинного явления сбежались все, кто был во дворе.

— О, тут каждого из нас вписали! — удивилась Люция.

— Масляной краской, — добавил Яша.

— Тише, ребята! — произнёс дядя Яфай. — Слушайте меня. С этого дня все вы должны писать на этой Доске отчёта свои отметки по учёбе и по дисциплине. Понятно?

Мы, хотя и не дружно, ответили:

— Понятно.

— Ясно.

Посыпались вопросы:

— А вписывать, кто будет?

— А премию дадут?

Дядя Яфай стоял между нами и улыбался:

— Это ваших мам спрашивайте. Доску доставить приказано было — доставил. Прибить приказано — прибил.

С этого дня ещё более усилился контроль над нашей жизнью.

Теперь чуть не каждый вечер около доски собирались мамы и даже папы.

— Моя Фатыма принесла восемь пятёрок и две четвёрки! — хвалилась её мать.

— С начала года у нашей Мани сорок три пятёрки! — сосчитала Манина бабушка. — Это много или мало?..

Никогда не думал, что каждая наша отметка будет иметь такое важное значение для всего двора.

Но особенно много крутились у доски девчонки.

Нам, мальчикам, доска, правду сказать, не понравилась с первого раза. Её мы ощутили как живого врага. Казалось, она всё видит и следит за нами строгими глазами.

— Таких досок нет ни в одном дворе, — говорил Яша. — Я жил в Одессе и Ташкенте, и то не было…

Ахмадей даже попытался украдкой стереть все отметки. Об этом он доложил нам за сараем.

— Совсем не стало жизни, ребята! — вздохнул он.

— Что правда, то правда, — подтвердил Яша. — Как будто в чужом доме живём.

Так сидели мы и жалели себя.

— Если б не вы, ей-богу, убежал бы! — убеждённо сказал Ахмадей. — Да где найдёшь таких друзей! Ведь мы как три мушкетёра…

— А что, это идея: стать мушкетёрами! — загорелся Яша. — Знаете, как они дружили? Им всё было нипочём. Честное слово!

— А мушкетёры были белые или красные? — насторожился я.

— Они были не белые и не красные, — неуверенно сказал Яша. — Они просто друзья.

— Нет, не просто друзья, они защищали короля! — покачал головой Ахмадей. — Даже так и назывались: королевские мушкетёры.

— Я не хочу защищать короля! — заупрямился я. Но Яша не растерялся:

— Давайте станем не просто мушкетёрами, а красными! Согласны? Красными мушкетёрами!

Я не стал возражать против того, чтобы стать красным мушкетёром:

— Красным — это можно!

Мои думы

Завидую я деревенским ребятам! У них природа рядом, поэтому им лучше, чем нам, городским.

Известно, и птицы больше любят сельские просторы. У нас в городе, кроме голубей, галок и воробьев, ничего не увидишь. Каждую весну мы стараемся удержать в своём дворе скворцов, но они предпочитают поля и леса нашему шумному городу. А у деревенских ребят и журавли и лебеди селятся, по ночам поют соловьи, над реками да озёрами летают чайки…

И цветы у сельских ребят лучше… Я, например, очень люблю ландыш и ромашку, а они не растут в городе.

Об этой своей грусти я не могу никому рассказать. С девчонками говорить о ромашках и соловьях мне неловко, а ребята — засмеют. Поэтому я сижу на крыше сарая и молчу. Куда ещё себя девать в такой приятный тёплый денёк!

Я слежу за тем, как проплывают белые облака. Как только на небе из-за крыши нашего дома появляется белый пушок, я начинаю считать: раз, два, три, четыре… При счёте «сорок два» облако скрывается за соседним домом.

Но вскоре мне надоедает следить за небом. Вот ведь не взял с собой кусочек разбитого зеркала, а то можно было пускать зайчика. Но спуститься с крыши — лень.

Двор пустует. Девочки ушли в театр слушать оперу «Евгений Онегин». Подумаешь, невидаль! Ребята разбрелись кто куда.

Всегда так: когда я остаюсь один, меня одолевают разные мысли. Начинаю размышлять о том о сём…

Сейчас мне хочется думать о чём-то радостном. Дома, когда нам бывает трудно, мама любит говорить:

«Вот доживём до полного коммунизма, тогда все люди будут жить в радости!»

Мне всегда хочется представить себе коммунизм.

Что же такое коммунизм? Об этом я не раз спрашивал маму, но она не может просто ответить на мой вопрос.

На мой взгляд, каждый наш мальчишка по-своему понимает коммунизм. Для Ахмадея, я думаю, он наступит, когда все продукты будут бесплатные. Заходи в любой магазин и бери всё, что захочешь. Известное дело, Ахмадей любит, как следует поесть… Яша, несомненно, представляет себе коммунизм как одни путешествия. В самом деле, он сможет ездить без паспорта куда вздумается, хоть на край земли…

Интересно, а какие мечты у старого генерала, который живёт в нашем дворе? Наверно, он вздыхает: «Вот бы вернулась моя молодость…» При коммунизме люди, конечно, будут жить очень долго и не стареть…

А каким представляю себе коммунизм я сам?

Я начинаю мечтать. Мне кажется, что при коммунизме, во-первых, никто никого не будет бить и обижать, как это происходит в нашем дворе. Во-вторых, думается мне, что в то время никто не будет напиваться, как папа Ахмадея. В-третьих, люди вовсе перестанут друг другу говорить неправду…

Нить моих мыслей неожиданно обрывается: но если так будет при коммунизме, Ахмадей не попадёт туда из-за того, что дерётся! Впрочем, Ахмадей всегда говорит правду и, конечно, пригодится в коммунизме. Зато папу его как пить дать не пустят! Люция тоже наверняка не пройдёт — вряд ли сумеет отвыкнуть говорить неправду. А Яшу задержат за его выдумки. Значит, Ахмадей должен прийти в коммунизм сиротой, мы оба — без друга, а наш двор — без Люции…

Тут есть о чём подумать! Очевидно, Фатыма права, и надо срочно заняться перевоспитанием моих знакомых.