Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Призраки рядом с тобой - Артамонова Елена Вадимовна - Страница 14


14
Изменить размер шрифта:

У лакея отсутствовала голова, но это уже не впечатляло. Миновав толпу уродливых гостей, я поднялась в зал. За белым роялем примостился аккомпаниатор в напудренном паричке, а перед инструментом стояла затянутая в корсет певица. Она распевала какую-то оперную арию на чистейшем итальянском языке. Примадонну звали Зинаида Логинова… Пока до меня доходило увиденное, Зизи кончила петь — нарядные мутанты аплодировали ей, не жалея ладоней.

— О, Барышева, добро пожаловать! Мы просто заждались…

— Тебе не кажется, что пора сматываться из этого сумасшедшего дома?

— Сматываться, когда мне рукоплещет вся Европа? Я же — примадонна. Знаешь, какой у меня ангажемент в Ла Скала?

— Постой-постой… — от таких речей голова шла кругом, — у тебя больше тройки по пению никогда не было, и вообще…

— Я — звезда. Графы, герцоги, наследные принцы — все у моих ног. Сам курфюрст саксонский…

— Зизи, времени нет. Дома поприкалываешься. — Она только пожала худенькими плечиками, торчащими из громадного декольте.

Я повернулась к аккомпаниатору.

— Ну а ты. Юрка?

— Один лучик ее славы греет и меня.

— Да вы все свихнулись!

— Завтра начнется мое турне по Франции. А потом — Новый Свет. Роскошная каюта на "Титанике"…

Логинова направилась к зеркальной двери. Юрка вприпрыжку побежал за примадонной — камзольчик сильно жал ему б плечах. Я прекрасно понимала, что делать этого не следовало, но всё же ринулась за ними…

***

Соленый влажный ветер ударил в лицо. Я стояла на скалистом берегу, а где-то внизу виднелась группа живописно одетых бродяг, загружавших сундуками пару шлюпок. Двое пиратов, а я уверена, что это были морские разбойники, отделились от остальных и начали карабкаться по уступам, поднимаясь ко мне. Конечно же, в качестве капитана пиратского корабля Зинаида Логинова выглядела более естественно, чем в роли оперной дивы. Юрка Петренко, судя по всему, был юнгой, и эта роль его вполне устраивала.

— Пять тысяч чертей и одна акула, кого я вижу!

— А как же ангажемент в Ла Скала?

— Анга… что? Ты, Барышева, случайно не перегрелась на солнце? — Зизи ничего не помнила о предыдущем воплощении. Ей казалось, что она давным-давно промышляет пиратством. — Я возьму тебя в команду. В конце концов, ты неплохая девчонка, и под моим чутким руководством вырастешь в отличную разбойницу.

— Но…

— Не благодари. Мало того, я поделюсь с тобой сегодняшней добычей. Видишь, ребята сундуки таскают, мы тут один городишко… — не договорив, она выхватила из-за пояса саблю и взмахнула ею перед моим носом. Солнце отразилось в широком лезвии, и солнечные зайчики запрыгали по лицу. — Короче, Черная Зизи не знает пощады, три акулы, ящик мертвеца и бочонок рома!

— Спасибо, конечно, но…

— Не перебивай! Черная Зизи еще не закончила. Добыча у нас богатая, выбирай, что хочешь — золото, драгоценности, тряпки. Но главное — тебе необходимо хорошее оружие. Юрка!

— Я здесь, капитан! — Петренко вытянулся по струнке и щелкнул каблуками.

— Ты сегодня захватил недурственный арсенал, не хочешь поделиться со школьной подругой? Мне та сабля понравилась, помнишь? Как друг и одноклассник…

— Видишь ли. Черная Зизи, — Юрка потупился, — я уже продал ее Одноглазому Полю за двадцать пять пиастров.

— Все деньги копишь, скупой рыцарь.

— Дело в том, что я не собираюсь всю жизнь работать пиратом. Соберу деньжат, вернусь домой, стану уважаемым человеком, женюсь, вложу капитал…

— Хватит! — Логинова сплюнула. — Только послушай его, Барышева. Могла ты предположить, что Юрка Петренко такой жмот и зануда? Эх, норд-вест тебя побери! Пошли на корабль, что ли…

***

Я чувствовала, как волны раскачивают шлюпку, слышала скрип весел, но уже находилась в каком-то ином месте. Где именно, я еще не разобралась, радовалась только, что Юрка и Зизи были тут же, поблизости. Потемневшие бревенчатые стены, громадная русская печь, зажатая в изогнутом металлическом стержне лучина — кажется, нас занесло в крестьянскую избу. Черные пятна, гнездившиеся на месте икон, портили уютную атмосферу жилища, но все равно здесь было не такуж плохо. На лавке рядом со мной примостились двое — Зинаида Логинова и незнакомая девчонка, на год-полтора старше нас. С ее внешностью я бы не задержалась е школе, удрала бы б модели, плюнув на учебу. И она, и Логинова широко раскрытыми глазами смотрели на старуху, возившуюся с комком серой шерсти. Юрка Петренко устроился на печи рядом с жирным зеленоглазым котом, и, кажется, дремал. К тому моменту, как я окончательно врубилась в ситуацию, старушка заканчивала рассказ:

— Люди стали замечать: отворит ворота Глаша Ерохина и машет рукой, прощается. А дорога от ее избы идет прямиком на кладбище. Это муж ее по проулку на погост уходит, а другие его и не видят.

— Бабушка, что было дальше?

— Так он ее и замучил. Умерла горемычная вскоре после этого.

Зизи заерзала на лавке:

— Бабуленька, расскажи еще, пожалуйста.

— Вот послушайте быль о сивой кобылице. В деревне Шайдуриха, еще когда бабушка моя была в девках, привез издалека Иван Силыч себе жену. С той поры чудные дела стали твориться в деревне. По ночам бегает по улице сивая кобылица с длинной гривой, а грива эта так и плещется на ветру, так и блещет в лунном свете. Кто кобылицу ту увидит — к ней стремится, а она копытом бьет, норовит покалечить или насмерть забить. Как-то мужик стеганул ее хлыстом по морде, так жена Ивана Силыча несколько дней из избы не выходила. А как вышла по воду — на лице увидели рубец багровый. Сказали мужу, но он ее любил без памяти и слушать ничего не захотел. Тогда мужики сговорились, сковали цепь, неводом изловили кобылицу и приковали к железному столбу. Поутру смотрят — прикована к столбу та красавица, уже мертвая, и густые волосы растрепались по ветру. Мужики стояли, понурив головы, жалко им стало красоты загубленной. Прибежал Иван Силыч, увидел мертвое тело, страшно закричал, проклял деревню и уехал вдаль, на родину погубленной жены.

— А почему она умерла, бабушка? — послышался голос незнакомой девчонки.

— Не знаю, Настенька. Наверное, заблудилась ее душа, не смогла отыскать к телу дорогу.

— Бабуль, расскажи про лешаков.

— Поздно, Зинаида. Пора ко сну отходить.

Старушку уговаривали все, б том числе и я. Она отнекивалась, но просьбам Настеньки все же уступила. Правда, историю предварила не слишком приятным вступлением:

— Ты, Виктория, и ты, Зинаида, весь день от работы отлынивали, ты, Юрий, правду утаил, одна Настенька трудилась. Корову доила, белье полоскала, в избе порядок навела — только ее просьбу и уважу. Но учтите, эта сказка на сегодня будет последней.

Я заметила, как Логинова поджала губы, — у нее это означало крайнюю степень раздражения. Она не выносила, когда хвалят кого-то, кроме нее, тем более — ставят в примет. А женщина, которую все называли бабушкой, рассказывала:

— Умерла мать и оставила грудного ребенка. А ее сестра, она мне дальней родней приходилась, день и ночь сидит у зыбки, качает, вся измучилась. Сколько ни старается, плачет ребенок, на минутку успокоиться не может. Вот она и вскричала: "Не могу больше! Когда это кончится!" И вдруг слышит голос своей сестры: "Потерпи, Василиса, немного, я ребенка на днях заберу. А пока накормлю, успокою". Ребенок зачмокал губками, будто грудь сосет, и заснул. Через несколько дней он умер.

— И все? — недовольно воскликнула Зизи. — Я же хотела про лешаков.

Молодежь ушла спать на сеновал. Для меня ночь продлилась не больше мгновения, а с рассветом наша компания отправилась по грибы. Туман не успел рассеяться, мы ежились от утренней свежести, но были веселы и резвы, как трехмесячные щенята. Мы бродили, отыскивая притаившиеся под прошлогодней листвой упругие влажные грибы. Идиллию нарушил протяжный крик: