Тайное сокровище олигарха - Александрова Наталья Николаевна - Страница 41

Маркиз предпочел промолчать.

Взгляд, которым Пу И встретил их, вошедших вместе в комнату, многое Лоле объяснил.

– Ах ты, предатель! – шепотом сказала она. – Уж припомню я тебе это!

– Ты наконец угомонишься? – заворчал Леня. – Рассветает уже… Дашь мне поспать?

Но Лола заснула только тогда, когда выкинула из кровати Пу И. Песик пытался пристроиться на диване, но Маркиз тоже был от этого не в восторге. Тогда Пу И, негодуя, устроился на коврике, как самая обычная малолюбимая собака.

Маркиз проснулся рано – его грызло беспокойство за бесценный чемоданчик. Лола крепко спала, откинув душную старую бабкину перину, и выглядела во сне весьма соблазнительно. Маркиз хмыкнул и отвернулся, чтобы Лолка не проснулась от его взгляда, но беспокоился он напрасно.

Он быстро проскочил в ванную, раскланявшись в коридоре с крашеной блондинкой Ниной и бросив опасливый взгляд на дверь комнаты гренадерши. Все было тихо, только Зинаида Викентьевна, как все старики, встававшая в несусветную рань, уже варила в кухне для него кофе.

Леня съел обильный домашний завтрак и хотел было уйти, но тут взгляд его упал на несчастного, скорчившегося на коврике Пу И.

– Что, горька жизнь предателя? – обратился он к песику. – Лолка очень злопамятна, имей в виду!

Пу И тяжко вздохнул. Маркиз сводил его на прогулку и препоручил заботам Зинаиды.

Лола проснулась примерно через час после его ухода. Она полежала немного, откинув перину, потом нехотя встала, накинула халат и побрела в ванную. Там, однако, горел свет и слышался шум лившейся из крана воды. Лола пожала плечами и ушла обратно в постель, поворочалась немного и заснула.

Продремав еще минут сорок, Лола снова встала, накинула халат и побрела в ванную. В коридоре никто ей не встретился, но в ванной по-прежнему горел свет и слышался шум воды. Лола вновь раздраженно пожала плечами и толкнулась в комнату к Зинаиде. Там никого не было, очевидно, старушка ушла в магазин или еще по каким делам.

Действия Лолы в это утро подпадали под хорошо знакомую цитату из известного детского стихотворения: «Он еще поспал немножко, и еще взглянул в окошко… а с платформы говорят – это город Ленинград…»

Ванная комната была прочно занята. Лола постучала в дверь, но оттуда до ее ушей донесся только неразборчивый женский крик. Делать было нечего, и Лола снова отправилась в кровать.

Окончательно она проснулась, когда солнце уже вовсю заглядывало в окно. В комнате никого не было. Лола пошарила рядом рукою с собой, ища Пу И, не нашла его и вспомнила про ночное предательство. Тень набежала на ее румяное со сна лицо, но потом Лола улыбнулась и махнула рукой. С чемоданчиком у нее ничего не вышло, а утром Ленька унес его и спрятал. Ну, как говорится, не прошло – и ладно! Только паршивцу Пу И она припомнит этот случай!

Лола сладко потянулась и села. Затем скинула старую футболку, в которой спала, и в одних трусиках подошла к старому бабкиному зеркалу. Зеркало было мутное, амальгама кое-где стерлась, деревянная рама была проедена жучком во многих местах. Но все же и такое зеркало было лучше, чем ничего.

Вид ее в зеркале Лолу не очень порадовал. Она похудела, и, кажется, кое-где кожа отвисла, а это уж совсем ни в какие ворота… Давно пора заняться своей внешностью! Но разве возможно это при такой напряженной жизни? Даже брови, и то, выщипать некогда!

Лола вгляделась в свое отражение – и еще больше расстроилась. Ей показалось, что вся она как-то поникла. Неужели это следствие возраста? Какие глупости, тут же возразила она себе, при чем тут возраст? Ей всего двадцать восемь! Конечно, это уже не восемнадцать, но все же рано беспокоиться. Просто нужно всерьез заняться собой. Но в этой отвратительной коммуналке это сделать невозможно. Лола почувствовала, как она соскучилась по своей ванне… Но Леня прав, домой соваться нельзя.

Лола тяжко вздохнула и улыбнулась своему отражению. Улыбка получилась какой-то кривой, но уж это-то точно от того, что зеркало старое!

Решив быть терпеливой и не расстраиваться из-за таких вещей, которых она все равно не может изменить, Лола выползла в коридор, твердо собираясь воспользоваться хотя бы минимальными коммунальными удобствами, потом позавтракать, поболтать с Зинаидой, примириться с Пу И и таким образом скоротать время до возвращения Маркиза.

Благими намерениями, как известно, вымощена дорога в ад. Из ванной все еще слышался звук льющейся воды. Когда разъяренная Лола толкнула дверь, та свободно отворилась – ведь ночью Маркиз сорвал задвижку. И Лолиным очам предстала такая картина.

Все небольшое помещение заволокло паром. Тамарка в совершенно голом виде сидела в ванне на табуретке и намазывала волосы какой-то бурой гадостью. Глаза ее были закрыты, действовала она на ощупь и еще умудрялась петь дурным голосом, перекрывавшим шум лившейся из крана воды:

– Нас не догонят! Нас не догонят!..

– Эй, ты надолго? – окликнула ее Лола.

– Кто тут? – всполошилась Тамарка. – Дядя Гриша, кончай шутить, я участковому скажу, что ты подсматриваешь!

Лола обогнула корыто с замоченным бельем, стоявшее на полу, подошла к ванне и закрутила кран. Тамарка нашарила полотенце, вытерла глаза и воззрилась на Лолу.

– Чего приперлась-то? Не видишь – занято! – буркнула она.

– Ты надолго тут застряла? – Лола повысила голос.

– А тебе-то что? – рявкнула Тамарка. – Ну, и надолго! Сейчас волосы покрашу, потом мыться буду, потом стирать – она показала на внушительных размеров корыто, полное белья. – Твое какое дело, сколько я в ванной просижу? Может, у меня сегодня банный день?

– Угу, и постирушка – раз в год! – фыркнула Лола. – А другим, значит, умываться не надо?

– Обойдешься! – заржала Тамарка. – Подождешь, не сдохнешь! Тебе все равно делать нечего!

– Как это – нечего? – завелась Лола. – Это я буду ждать, пока ты свою грязь отскребешь? Да тебе года не хватит!

– А ну, пошла вон из ванной! – заорала оскорбленная Тамарка. – Ты в этой квартире не прописана, так что вообще не имеешь права ванной пользоваться! Я все знаю, это Ленина комната. Здесь раньше бабка его жила. А ты тут никто и звать тебя никак, так что пошла отсюда, пока я участкового не вызвала!

– Ах ты, зараза! – Лола шлепнула Тамарку полотенцем. – Чтоб ты все волосы этой гадостью сожгла! Посмей только к Леньке подойти – я сама последние волосенки у тебя повыдергаю! Тоже еще моду взяли – к чужим мужчинам приставать!

– Это мы еще посмотрим – чей он будет! – задиристо ответила Тамарка и, когда Лола снова замахнулась на нее полотенцем, вскочила с табуретки и попыталась выскочить из ванны.

Но поскользнулась на эмалированной поверхности и свалилась обратно, задев и сбив в ванну многочисленные алюминиевые тазы, висевшие по стенкам ванной комнаты. Грохот был жуткий. Но он не заглушил матерной тирады, которую выдала обозленная Тамарка. Пока она охала и потирала ушибленный бок, Лола решила поскорее бежать, справедливо полагая: если разозленной Тамарке удастся выбраться из ванной, то ей, Лоле, мало не покажется – у них с гренадершей разные весовые категории.

Она выскочила из ванной и заклинила дверь снаружи Зинаидиной шваброй. Сама Зинаида Викентьевна стояла на пороге кухни и наблюдала за Лолиными манипуляциями, неодобрительно покачивая головой.

– Пусти! – Дверь сотряслась от ударов изнутри. – Пусти, подлюга!

Далее Тамарка помянула всех Лолиных родственников недобрым словом. Лола почувствовала, что злые слезы бегут по ее щекам. Уж как не задастся день с самого начала, так и дальше все пойдет наперекосяк! Теперь эта зараза Тамарка вообще до вечера не выйдет из ванной. Лоле же просто необходимо успокоиться и снять стресс! Домой идти нельзя, это верно. Но ведь она может…

Лола подбежала к телефону в прихожей и набрала номер салона красоты «Василиса». Там работала милейшая Роза Тиграновна, косметичка. Она сделает Лоле массаж лица, наложит питательную маску, вышиплет брови и проделает еще множество всяких, совершенно необходимых Лоле, процедур! И успокит Лолу, заболтает ее бесконечными рассказами о своих родственниках и знакомых. Так уже бывало не раз, и всегда общение с Розой Тиграновной действовало на Лолу освежающим образом. Если у Розы не будет клиентов, они выпьют потом у нее в закутке кофейку, и Лола совсем придет в норму.