Приключения двух друзей в стране прошлого - Волков Александр Мелентьевич - Страница 22

— Хуже, мистер Фланаган, — тихо, но внятно сказал Мундфит. — Население Норландии покинуло страну, и вы уже больше не король.

Глаза Фланагана выкатились из орбит, лицо позеленело. В течение двух последних лет он жил среди всеобщего преклонения, он ежеминутно слышал, как его титулуют, и слабый рассудок миллиардера не выдержал, он почти поверил в то, что он средневековый наследственный король.

Конечно, в какой-то дальней части мозга еще оставался здравый уголок, где таилось сознание того, что все это только игра, только длинный спектакль, который люди разыгрывают за его миллионы. Но он всегда старался заглушить это сознание, что ему обычно и удавалось.

— Как… Как не король?! — пролепетал он. — Какой Фланаган? Не знаю Фланагана..

Мундфит неумолимо продолжал:

— Произошла всеобщая забастовка, потому что я отказался удовлетворить политические и экономические требования рабочего класса Норландии, и все забастовщики ушли. Остались только бывшие ваши придворные и, как я полагаю, рыцари…

Сказанного было слишком достаточно для Фланагана. Последние здоровые клеточки его мозга были поражены безумием. Бывший король дико захохотал:

— Это все происки этого… как его… императора Аквитании… Собрать мою… как ее… храбрую армию… В поход, ура!

Он повалился на кровать и задрыгал ногами в безудержном восторге.

— Окончательно помешался, — констатировал доктор Ли. — Да это, пожалуй, для него и лучше…

Диагноз Аннибала Ли был правилен: Джон Фланаган лишился рассудка. Ухаживать за ним было легко: если его титуловали «ваше величество», он был кроток и послушен, позволял себя одевать, ел, пил, прогуливался… Но при всяком ином обращении больной впадал в ярость и начинал бушевать.

По общему признанию, завтрак, поданный в тот день в бывшем Виндзорском дворце, был самым скверным, какой когда-либо приходилось есть. Котлеты наполовину сгорели, а другая половина была сырая. Две индюшки, плохо ощипанные и еще хуже зажаренные, имели такой подозрительный вид, что к ним никто не решился притронуться.

Положение спасло несколько банок консервов, которые Томас Мундфит принес из своего тайника.

После завтрака Мундфит встал, постучал ножом по столу.

— Джентльмены! Положение не требует слов. Мы должны покинуть Норландию. В дворцовых конюшнях есть кареты, есть лошади. Конюхи и кучера не увели их, они ушли пешком, что, кстати, говорит о их честности. Искусству каждого из вас предоставляется обеспечить себя и свою семью транспортом.

Люди мрачно разошлись по своим комнатам. Они с отвращением срывали с себя роскошные средневековые наряды: ведь в них стыдно было бы показаться в Штатах. Но во что одеться? Костюмы, в которых они приехали в Норландию, многие за ненадобностью выбросили, у других эти костюмы завалялись до того, что превратились в тряпки. И все-таки это было лучше, чем ничего. Мужчины, вздыхая, надевали на себя потрепанные пиджаки и брюки, женщины — старые платья. Не имевшие ничего срезали с камзолов ленты и нашивки, укорачивали полы, женщины выкраивали себе накидки и мантильи из покрывал и занавесей.

Странная толпа людей, кто в старомодных, кто в фантастических одеяниях, покинула дворец и направилась к конюшням Много было недоразумений с запряжкой лошадей: мужчины, знавшие, с какой стороны подходить к коню и как его вводить в оглобли, сразу очутились в атмосфере всеобщей лести и почитания.

Наконец с грехом пополам все было налажено. В карету Фланаганов, кроме них двоих, сели доктор Ли и архиепископ. На козлы, вместо кучера, сел гофмаршал Дуглас. Мундфит посадил к себе Вильяма Галлоуэя и еще двух холостяков из числа бывших придворных. Остальные разместились кое-как, и печальный кортеж тронулся.

Как это поспешное бегство не походило на тот торжественный въезд, который происходил два года назад при звуках труб и народных криках, при салютах рыцарей, величаво стоявших на перекрестках дорог! Мундфит с горькой насмешкой над самим собой и своей выдумкой подумал, что теперь стоило бы заказать оркестру похоронную музыку, но даже и этого нельзя было сделать, так как музыканты ушли со всем народом…

Вскоре стали попадаться на дороге рыцари, тоже покинувшие свои замки.

В это утро в каждом рыцарском замке происходили такие же сцены, как и во дворе. Оставленные слугами семьи рыцарей, кое-как утолив голод, выбрались из своих неуютных жилищ. Рыцарь запрягал пару лошадей в дровяную телегу, складывал имущество, которое стоило взять, усаживал туда же жену и детей и брался за волоки.

Много смешного произошло с рыцарскими доспехами. Понятно, Мундфит еще не успел заменить стальные латы картонными, и у каждого рыцаря был многопудовый набор этих бесполезных вещей. Куда их девать? Везти с собой не было никакого смысла, разве только сдать в металлический лом Большинство рыцарей оставили латы, шлемы, мечи висеть на стенах.

Не так поступил разъяренный Сэй. Схватив меч, он с остервенением принялся рубить доспехи. Но сталь была так крепка, что он лишь сплющил и изуродовал их, иззубрив меч. Тогда Сэй, оставляя замок, повесил доспехи на подъемном мосту вверх ногами, собрав их в полную фигуру рыцаря и даже со шлемом вместо головы.

Граф Стаффорд утопил свои латы во рву, окружавшем замок. Всех остроумнее поступил маркиз Паулет. Его слуги развели огород возле замка, и там стояло пугало. Сняв пугало с шеста, Паулет водрузил туда полные рыцарские доспехи. Сначала фигура отпугивала пернатых, но потом пара птичек влетела в шлем через открытое забрало, нашла, что это очень удобное место, и свила себе там гнездо. И это было самое лучшее употребление, которое когда-либо делалось из рыцарских доспехов!

Когда кареты отъехали от дворца на несколько миль, дальнозоркий Галлоуэй, смотревший в заднее окно кареты, заметил, что со стороны Виндзора виден густой дым

— Пожар! — завопил он диким голосом — Дворец горит!

— А вам какая забота? — хладнокровно возразил Мундфит. — Ведь он застрахован.

Дворец загорелся оттого, что неопытные повара, набив топку толстыми поленьями и дав им кое-как разгореться, оставили кухню, не затушив очага.

Сильно разгоревшийся огонь из топки перекинулся на придвинутые к очагу скамейки, потом на столы, посудные шкафы… Дальше — больше: запылали двери и занавеси…

Сэй, увидев пожар королевского дворца, с сожалением подумал, что и он мог бы поджечь свой замок, но не хотелось возвращаться.

У ворот страны Мундфит нашел заказанные им машины, которых никто и не думал захватывать. Фланаган, Мундфит, доктор Ли, архиепископ сели в автомобили и укатили.

Галлоуэй, Дуглас, придворные рыцари не торопились с отъездом, устроившись на временное жительство в казарме сторожей. Лошади, на которых они выбрались из Норландии, представляли ценность, и просто бросить их было жалко.

Организовался конский базар. В продолжение нескольких дней жители окрестностей, белые и негры, покупали лошадей и телеги. Ушли и кареты, правда за бесценок, так как из них в дело годились только оси да колеса.

И когда все это было распродано, последние обитатели бывшего королевства покинули казарму привратников.

Норландия кончилась.

Эпилог

Через несколько месяцев Антон и Миша получили письмо от Джерома Бирна, с которым очень сдружились во время своего невольного пребывания в Норландии. Бирн, который вел в Джорджии партийную работу, сообщал последние новости.

Суд признал Джона Фланагана неизлечимо больным, и над ним, вернее над его миллиардами, была учреждена опека. Наследники первым долгом поспешили ликвидировать то, что еще оставалось ценного в Норландии. Они распродали земельные участки с рыцарскими замками. Большая часть замков была разобрана, и камень пошел на постройку скотных дворов и гаражей.

Огромную стену, отделявшую Норландию от остального мира, купили владельцы возводившегося на побережье курортного городка.

Кирпич пошел на постройку отелей, ресторанов, кинотеатров. Эти же владельцы подали в суд на наследников Джона Фланагана и заставили их убрать из моря искусственные рифы, мешавшие судоходству.