Падение небес - Казаков Дмитрий Львович - Страница 8

Ларин фа-Тарин невольно отшатнулся и тут же укорил себя за слабость.

Из пламени шагнул Господин, полностью обнаженный, с огнем в глазницах и признаками обоих полов на гоблинском теле.

– Что такое? – проревел он, и от мощи этого голоса содрогнулась сама земля.

Равид из Касти молча указал на чудовище в вышине.

Господин посмотрел в небо, и лицо его отразило удивление. Он махнул руками и медленно поплыл вверх, оставляя за собой рубиновое свечение. Полетели на землю хлопья сажи – остатки сгоревших сердец…

Крылатый исполин распахнул пасть и зашипел, хвост его заходил из стороны в сторону, разбрасывая капли слизи. Тринадцатый ответил, и его шипение оказалось чуть более пронзительным.

– Они разговаривают… – с восторгом проговорил Ворт-Лас. – Велика сила Господина, ведомы ему языки всего Алиона! Да славится он, тот, кто изгнал тьму из ночи и свет из дня…

Фа-Тарин не разделял упоения соратника, его переполняло постыдное чувство – страх.

Честно говоря, уроженец Серых гор давно забыл, что это такое. Чего бояться тому, кто верно служит Господину, кому нечего терять, не о чем беспокоиться, и просто нужно верить и сражаться, отдавая все силы ради победы?

Но эти непонятно откуда взявшиеся существа, чудовища… Они внушали гному дикий, инстинктивный ужас, хотя не все выглядели жутко. Некоторые могли похвастаться дикой, необычной красотой. Дело было не в облике, а в глубокой, нутром ощутимой чуждости…

Они были другими, даже не такими, как боги, которых фа-Тарин видел в небе над Стритоном, и это пугало.

– Велика его сила, – подтвердил Равид из Касти, но голос бывшего наемника прозвучал неуверенно, словно он пытался убедить в сказанном прежде всего себя.

Крылатый исполин качнул головой, развернулся и полетел туда, где продолжала висеть сине-алая туча. А Господин так же медленно опустился на землю, и на лице его обнаружилась улыбка.

– Слушайте же меня! – прогрохотал он. – Это наши друзья и союзники, и ныне наша сила увеличилась стократ! Равид, – пылающий взгляд обратился на полководца, – немедленно отводи войска. Они сами возьмут этот замок. И дальше пойдут с нами, пока мы не сразим ложных владык Алиона…

Фа-Тарин получил приказ и с облегчением зашагал туда, где ждала его тысяча.

Находиться рядом с Господином, когда божественная сущность проявляется в нем, опасно даже для самых верных. Кроме того, гном боялся, что его страх и сомнения не ускользнут от пылающих глаз Тринадцатого, и наказанием за постыдные чувства может стать смерть на жертвенном камне.

Воины встретили тысячника полными надежды взглядами, на их лицах он прочел испуг и тревогу.

– Быстро собирайтесь, и отходим, – приказал фа-Горин, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и уверенно. – Господин, да славится имя его, привел под наши знамена союзников, – он махнул рукой в ту сторону, где стояли на опушке и кружились в небе разнообразные чудовища. – И отныне они будут воевать с нами.

По рядам воинов побежал шепот, и гном понял, что они вовсе не успокоились, что жуткие твари внушают трепет не только ему.

– Быстро! – повысил голос фа-Тарин. – Построение в колонны по сотням, направление движения…

Войско разворачивалось и шевелилось, точно огромный неповоротливый зверь. Доносились команды, топот и ругательства, палатки одна за другой опадали, скрипели колеса телег.

Со стен замка осажденные с удивлением наблюдали за тем, что происходит.

Пространство около цитадели очистилось, открылись рытвины, ямы и черные пятна кострищ. И в тот же миг воинство чудовищ испустило дружный вопль, который заставил вздрогнуть всех роданов, кто его услышал. Фа-Тарин покрылся липким потом, заскрипел зубами, пытаясь отогнать желание немедленно обратиться в бегство, рвануть прочь…

Сине-багровая туча двинулась вперед, пришли в движение замершие на опушке твари.

– О, Господин… – прошептал гном, глядя, как ползет нечто похожее на змею из металла, как летят бок о бок два существа с львиными телами, головами ящериц и крыльями летучих мышей.

В этой армии ни один солдат не походил на соседа по строю, и вряд ли они вообще знали, что такое строй. Но зато обладали невероятной силой и накопленной за долгие века жаждой крови…

Воины ари Курга сообразили, что чудовища собираются атаковать замок, и вверх полетели стрелы. Многие попали в цель, но вряд ли хоть одна причинила какой-то вред. Некоторые отскочили от чешуи, другие пролетели сквозь цель, третьи воткнулись в плоть, но те, кого они поразили, не обратили на стрелы никакого внимания.

Существо, похожее на клубок полупрозрачных змей толщиной в человеческое тело, рухнуло на вершину одной из башен. Крики тех, кто стоял на ней, сменил отвратительный хруст, будто раздавили паука размером с холм, и «клубок змей» задергался, расползся в стороны…

Великан в чешуе перепрыгнул через ров и вышиб ворота небрежным движением ноги. Тварь, чьи очертания все время плыли, словно у облака густой тьмы, воспарила над двором замка, ее отвисшее «брюхо» ощетинилось множеством «сосцов», из них хлынула молочно-белая жидкость.

На этот раз крики звучали дольше, но было в них то же самое – страх и боль.

Воины Господина в потрясенном молчании наблюдали, как чудовища крушат замок и убивают людей, как летят куски стен и течет кровь. Все, ранее возглавлявшие ячейки и умевшие призывать и направлять силу Тринадцатого, чувствовали, как плоть мира трясется и искажается, словно чудовищный червь грызет тело Алиона, разрушая мышцы, кости, связки…

Ларин фа-Тарин понимал, что на самом деле происходит нечто другое, но по-иному описать свои чувства не мог.

– Помилуй нас, Господин, – сказал Наллиен тал-Долланд, когда упал донжон и поднялось облако серой пыли. – Они сильны, но мне бы не хотелось, чтобы эти твари все время находились рядом с нами…

И тысячник, которому полагалось одернуть сотника, промолчал.

В окна замка колотил первый сильный дождь этой весны, и стук бьющих в стекло капель непонятно почему раздражал Харугота. Хотя, скорее всего, виной был не шум, а место, где приходилось находиться консулу – тронный зал Золотого замка.

Тут он всегда чувствовал себя неуютно, ощущал холодные, ненавидящие взгляды мертвых императоров, прежних хозяев Безариона.

– Давай еще раз, видит Великая Бездна, – сказал Харугот, оглаживая подбородок. – С того места, где ты упомянул Федер…

Бородатый коротышка, капитан корабля, ходившего на разведку к берегам Южной Норции, растерянно заморгал, но быстро оправился.

– Как будет угодно мессену, – сказал он. – Около самого города видели суда с крылатой рыбой и молотом на парусе, это сведения точные, от магистрата. Федер настороже, никто не отваживается выходить в море. Поэтому и мы не рискнули. Поелику какой будет толк, если мы не вернемся? Собрал все доступные сведения и отплыл обратно. Герцог созывает вассалов, и на этот раз никто не проявляет непокорности…

Харугот хмыкнул – еще бы, эти надутые таристеры с красивыми гербами и сотнями благородных предков хорошо чуют, когда пахнет жареным. Если все спокойно, они будут хорохориться и задирать носы, а как припечет, мгновенно примчатся к сюзерену с воплем «спаси!»

– Доставляемые же из Норции слухи скудны и противоречивы, – продолжал коротышка. – Но мне удалось переговорить с двумя дезертирами. Один видел взятие Ревангера, другой – битву при реке Норц…

Капитан, несмотря на забавную внешность, был толковым и опытным человеком.

Харугот спокойно выслушал рассказ о том, как пала столица Южной Норции – внезапная атака, сами проворонили. Покачал головой, услышав, как войско баронов было разбито ополченцами – такое случается, когда благородные воины не ставят противника ни в грош, а тот спаян чем-то вроде дисциплины или искренней веры в дело, за которое сражается…

Но когда речь пошла об орде чудовищ, что разрушает замки и идет вместе с ратью Тринадцатого, он недоверчиво хмыкнул.

– Понимаю сомнения мессена, – проговорил коротышка, заметивший чувства консула. – Я сам не очень в это верю, но рассказываю только то, что слышали мои уши.