Поход клюнутого - Чичин Сергей - Страница 31

– Это уж я и сам понял, – кисло признал гоблин и перстом указал, по какому признаку догадался. – Так что можешь не затевать песней про то, что он, мол, член семьи. Прекрасно понимаю, что именно это он и есть, двух таких колбас ни в одном семействе не сыщется. И оттого мое достоинство скорбит еще пуще.

– Завидуешь? – ухмыльнулся Торгрим.

– Наверное. – Бинго неуверенно пожал плечами. – И это опять же уязвляет мое... А, понял, в чем закавыка с достоинством – просто писать хочется. Вы тут погодите, никуда без меня не девайтесь, я мигом!

– А ну стоять! – рявкнул Амберсандер, осаживая припустившегося к изгороди гоблина. – На улице гадить запрещено, за это штраф положен, а за злостное нарушение так и плетьми пропишу поучить. Ворота видишь? Вот за них выходи и хоть весь мир запрудонь, а в городе чтоб порядка не нарушал. Лезь в седло!

– Нет, ну я все бы понял, слыхал про вашу придумку – дисциплину, но чтоб вот так!..

– Как – так?

– Естественные потребности урезать, вот как! Добро еще, когда в порядке воспитания или там наказания в еде отказывают, хотя никакое оно не добро, а сплошное надругательство. Но уж когда изнутри не выпусти?!

– Дольше проторгуешься, друг Бингхам, – прогудел Торгрим увещевательно. – Дешевле за ворота выскочить.

– А там опять слезать с этого сарая, а потом обратно громоздиться? Это только гзуры все что ни спроси на скаку умело справляют.

– Значит, до самого Дэбоша и потерпишь! – Вконец выведенный из себя, сэр Малкольм рявкнул уже в полный голос, отчего Торгримов пони беспокойно прянул ушами, а лошадь, что под тюком, аж припала на задние ноги. – Фу-ты, перемать, ввел во искушение, дубина! Ну на кой же я ору о таком, а? Все ж слышат!

– Ты как есть меня дурее, – сердито объяснил Бинго, но препираться прекратил и наконец полез на Рансера.

Седло на того наложили старое боевое, одно из тех, что сэр Малкольм собрал в свое время на турнирах в качестве трофеев. Гоблин осторожно вступил в жесткое стремя, подтянулся за высокие луки и шустро втянулся на самую верхотуру. Пожалуй, даже половчее, чем у него получалось с мелковатыми ему служебными лошадками. Это, наверное, и есть знаменитый феномен «мой размерчик», подумалось сэру Малкольму сквозь ревнивое понимание, что самому-то ему никогда не удавалось оказаться на могучем коне с такой легкостью.

– Ты смотри мне, корми его, как себя! – наставил он Бингхама строго.

– Пивом и салом?

– Пиво он, кстати, вполне способен лакать.

– Эка невидаль. Покажи, кто не способен.

– Не сбивай меня, гоблин! Овса на тех двух сколько ни на есть, но надолго не хватит. Будете останавливаться на ночлег в обитаемых местах – непременно следите, чтоб кормили лошадей допрежь вас. Ты, Торгрим, следи – на тебя надежды поболе. А если нужда заставит ночевать на дикой местности – следите, чтоб им выпас был, а не как этот бандюган привык, среди мертвых елок на голой земле.

– А чего едят эти дивные звери? – Дварф прищурился, пытаясь разглядеть Рансеровы зубы. – Ты ж не будешь уверять, что вот это чудище на травке вымахало?

– На травке, конечно, ему выжить трудненько. Зерно предпочитает, так что, как будет возможность, не поскупитесь в дорогу разжиться.

– У вас и впрямь отношения чересчур близкие, – отметил Бинго. – Ты о нем уже больше слов изрек, чем инструкций по всем остальным вопросам. Я уж почти все забыть успел. Как бишь звали того кренделя, до которого мы направляемся?

Сэр Малкольм воровато огляделся. Тетка из окна поглядывала и, несомненно, подслушивала, да и детей вокруг все больше скапливалось.

– А ну, подержи Клепсидру, – скомандовал капитан слуге, а сам прихватил Рансера за узду и потянул к воротам. – Выпровожу вас, то есть провожу в путь-дорогу.

Второй рукой он поймал за повод пони, когда Торгрим двинул его мимо, и повлек за собой обоих всадников под воротную арку, подальше от праздных ушей.

– Как звали того, к которому едете, я и сам не ведаю, – сообщил он, понизив голос. – Хампальд Громобой величал его отшельником, а также старым хрычом и другими немолодыми сущностями. По этим приметам его и искать. Полста лет – большой срок, но наверняка на острове живут еще те, кто про него слыхал, а то и видел. Не думаю, что весь Дэбош набит отшельниками.

– Про остров Дэбош слышал мало и все больше странное, – признался Торгрим. – И если странное окажется правдой, то будет нам большая невезуха. Правда ли, что на нем даже на Всеобщем не разговаривают?

Амберсандер поморщился. Вот ведь печали не было!

– В ту пору, когда на Дэбоше держалась власть конунгов, они и впрямь базланили на своем особом диалекте – смеси Старого Общего, нордика, онтского и вот их, гоблинского. После Хампальда – бог весть, но ведь как-то с ними ведут дела рухуджийские торговцы и мореходы? Да вот Бингхам горазд и гримасами изъясняться.

– Языковые проблемы мне неведомы, – подтвердил Бинго важно. – До них никогда еще не доходило. Непонимание обычно зарождается на дальности взгляда, а к тому моменту, как доходит до слов, его уже и в две кувалды не разрушишь.

Торгрим поежился, попытавшись представить себе подобную нерушимость.

– Еще, говорят, там живут страшные чудовища – грифоны и кокатрисы.

– Всех повыбили еще при моем деде, – авторитетно заверил Бингхам. – Грифонов на шкуры, больно они замечательные, а кокатрисов, сколь я наслышан, распускают на запчасти для зелий от мужского бессилия. Ежли вдруг парочка и задержалась, так это нам скорее большая удача, ибо чистая прибыль.

– Из меня тот еще охотник по горам, да и ты, как я погляжу, только что на ровном месте не спотыкаешься. Ну ладно, а вот верно ли говорят, что они там всякого норовят на весло приковать и в качестве тягловой силы попользовать?

– Тебе-то оно разве не за счастье?

– Вообще давно мечталось в такой отпуск – никакой тебе профсоюзной нагрузки, знай сиди на заду да предавайся физическим усилиям. Но вроде отдохнул у сэра Малкольма, пора и честь знать, тем более задание строгое: туда-обратно.

– Боевых драккаров им нынче держать не велено, а на рыбачьих лодках не те весла, чтоб вас с Бингхамом приковывать, – рассудил капитан. – Да и вообще присмирели они, с тех пор как весь цвет боевых берсерков скарали на горло вкупе с Громобоем, полагаю, скорее заскучаете, чем будете серьезно изобижены.

Арка кончилась, у ворот встретились стражники, поставленные для блюдения порядка и взимания податей со входящих. Капитана они поприветствовали нестройным гудением, а гоблина даже уважительно освистали.

– Что скажешь, служивый, когда завтра тебя спросят, кто сегодня город покидал да куда направился? – обратился Амберсандер к ближайшему.

– Э... – Вопрошенный озадаченно похлопал глазами. – Енти двое с обозом?

– Глуповат ты, братец. А ты кого видел?

– А никого, – ответствовал второй стражник развязно. – Весь день стою, глаз не смыкал, ни мухи не пролетело.

– А ты еще дурее, как я погляжу. Где ж это видано, чтоб за весь день никто через ворота не вышел? Ну а ты... ты, я гляжу, капрал – небось старший над сменой?

– Так точно, вашбродь! Капрал Санфан, старший караула. Видывал, как выходили, – капрал критически оглядел сборище, посчитал коней, – трое, не то четверо. Один гном, один... орк, кажись, один пьяный в дымину, роду-племени не разобрать, – капрал пометил перстом Торгримов тюк, – а четвертый в глаза вовсе не бросился, стал быть, эльф, больно они воздушные да неприметные. Ну а куда пойдут, я непременно примечу и со всем прилежанием перепутаю.

– Вот так, сэр Бингхам, на твоих глазах капрал сделался сержантом, – указал капитан гоблину.

– Эх, кабы мне звание повышали каждый раз, когда я чего-нибудь перепутываю! Давно б уже в маркграфах числился, а не бегал голодранцем для поручений, пусть даже и особых.

– Звали орка Бурурум-угу, – спешно подхватил свеженазванный сержант, от усердия скрипя жесткой бородой. – Оченно был сосредоточенный и звания высокого, весь в эполетах, погонах, лаптях и онучах...