Вернуться домой. (СИ. Главы 1-19) - Чужин Игорь Анатольевич - Страница 2

После активации боевого режима нейросети, пилот уже не управляет космическим кораблем, как например шофер автомобилем, а сам становится этим кораблем, ощущая все его системы как собственное тело. Надо признаться, что подобная метаморфоза серьезно воздействует на психику человека и, испытав данное состояние впервые, можно запросто повредиться умом. Чтобы привыкнуть к новым ощущениям, необходима специальная подготовка и время для адаптации к новым ощущениям и возможностям. Однако, даже набравшись реального опыта, я все равно каждый раз испытываю незабываемый душевный подъем и эйфорию, когда нейросеть переходит в боевой режим.

Очень сложно объяснить все нюансы этого состояния, но я постараюсь приблизиться к истине. Ощутив единение с космическим кораблем, человеку кажется, будто он наделен невиданным могуществом, что в реальности не так уж далеко от истины, хотя переоценка своих возможностей может запросто выйти боком.

Чем выше интеллектуальный рейтинг пилота, совершеннее его нейросеть и солиднее практические навыки, тем глубже происходит слияние пилота и корабля. В процессе такого слияния человек превращается в своеобразного кентавра, боевой потенциал которого значительно превосходят возможности обычного всадника скачущего на лошади.

Именно по этой причине для пилотского минимума необходим интеллект в 120 единиц совместно с нейросетью, в противном случае невозможно добиться эффективного слияния с кораблем. Пилот с низким уровнем интеллекта во время подпространственного прыжка просто не справится с управлением а, следовательно, угробит себя и корабль, а в бою станет легкой добычей.

Для рутинных полетов в пределах звездных систем, вполне достаточно обычного ИскИна и пилоту внутрисистемного буксира или баржи не требуется высокий интеллект. Правда государство страхуется от недоучек, и чтобы получить ограниченный сертификат, нужен рейтинг не ниже 100 единиц, хотя всю работу выполняет компьютер. Однако такие полеты возможны лишь в безопасных звездных системах, где пиратами даже не пахнет. Увы, но для ведения космического боя против полноценного пилота, компьютерам не хватает вычислительных ресурсов, поэтому человеческий мозг и нейросеть рулят.

Получив в распоряжение все ресурсы корабля, я сразу начал более осмысленно реагировать на создавшуюся ситуацию и принимать адекватные контрмеры. Увы, но даже первый и весьма поверхностный анализ создавшейся обстановки, четко указывал на тот факт, что внезапность нападения 'арахнидов', явилась следствием моего личного просчета. Маршрут полета к погибшей станции, а также маршрут возвращения к точке подпространственного прыжка, были проложены заранее. После боя на станции, я находился в эйфории от собственной крутости и не стал менять прежние планы, а следовало бы пораскинуть мозгами.

Совершить подпространственный прыжок, находясь в газопылевом облаке невозможно, а я надеялся смыться по-тихому. Согласно моим расчетам, 'Барракуда' должна была пролететь сквозь радиоактивное облако по инерции, прикрывшись маскировочным полем, а обнаружить небольшой корабль, летящий в режиме маскировки, можно только с очень близкого расстояния. Во время полета окружающее космическое пространство контролировалось в пассивном режиме, и сенсоры выискивали корабли противника по испускаемому ими излучению.

Увы, но арахниды сделали мне очередную болезненную прививку от самомнения, застав меня врасплох. Не нужно считать противника глупее себя и всегда нужно готовиться к бою на равных, иначе будешь постоянно ходить с битой рожей.

Мы сильно нашумели на погибшей станции, а пауки перед смертью, наверняка, успели подать сигнал бедствия соплеменникам, которых в газопылевом облаке оказалось как грязи. Так как наш корабль летел по инерции, 'арахниды' легко просчитали маршрут его полета и устроили засаду. Когда 'Барракуда' пролетала неподалеку от россыпи небольших астероидов, пауки начали полосовать нас лазерами, а затем обстреляли нас из гауссовских орудий.

Сканеры ПКО за пару секунд засекли среди камней два десятка огневых точек, после чего ИскИн сразу поднял тревогу и начал маневр уклонения от ракетной атаки. Нам повезло, что газопылевое облако значительно снижает эффективность лучевого оружия, поэтому лазерный обстрел не нанес серьезного ущерба. Однако пауки обстреляли 'Барракуду' также из гауссовских орудий легкого класса, выстрелы которых опасны даже броне эскадренного эсминца. Ущерб от орудийного огня оказался более серьезным. Летящие с огромной скоростью полукилограммовые железные болванки пробили дыру во входном люке шлюзового отсека, вынесли два маневровых движка и серьезно покоцали броню на грузовом отсеке. К счастью ИскИн вовремя начал маневр уклонения, а после того как я взял управление в свои руки, попадания полностью прекратились.

В принципе нам серьезно повезло, что маршрут 'Барракуды' пролегал за пределами эффективной дальности боевых лазеров, установленных на скафандрах 'арахнидов', иначе малой кровью мы не отделались. Конечно, пробить лазером толстую композитную броню корпуса десантного челнока, на базе которого я собрал 'Барракуду' сложно, однако посшибать антенны и повредить сенсоры расположенных на обшивке сканеров, лазерам вполне по силам.

Век живи — век учись, но данная прописная истина не успокоила нервы, а лишь подогрела злобу, накопившуюся в душе, поэтому я не стал делать ноги, как подсказывал здравый смысл, а ввязался в бой. К тому моменту, когда я просчитал схему боя и выбрал приоритетные цели для атаки в рубку, наконец, заявилась Леита. Девушка быстро заняла ложемент второго пилота и доложила, что готова выполнять обязанности оператора ПКО, после чего я сразу передал ей управление щитами. Может быть, мой поступок и противоречил формальной логике, но доверяя защиту корабля неопытной девушке, я поступал осмысленно. В данный момент засада 'арахнидов' не представляла большой опасности, а Леите требовалась боевая практика.

Фактически тренировочное сражение заняло всего полчаса времени и вскоре все пауки отправились на встречу с душами своих предков. Я выбивал 'арахнидов' с безопасной дистанции мощными корабельными лазерами и, активно маневрируя, уклонялся от выстрелов из гауссовских орудий. Пока я отстреливал пауков, Леита отбивала силовыми щитами болванки, выпущенные электромагнитными орудиями, от которых я не сумел уклониться, а с лазерным излучением справлялась энергетическая защита корабля.

Если быть объективным, то моя помощница выполнила обязанности оператора ПКО на твердую четверку, но все-таки пропустила одну из железных болванок, оставившую очередную вмятину на броне грузового отсека. Ошибка Леиты не нанесла особого ущерба кораблю, но совершенная по неопытности промашка была только на пользу девушке. Если бы Леита справилась со своей задачей на отлично, то она могла решить, что ей море по колено и наделать критических ошибок в серьезном бою.

К счастью, девушка не стала оправдываться, получив от меня нагоняй, так как прекрасно осознала свою вину, поэтому разбор полетов прошел в нужном русле. Леита весьма грамотно проанализировала свои просчеты, приведшие к ошибке, а главное не стала огрызаться по древней женской традиции.

Внезапное нападение пауков заставило меня резко поменять намеченные планы и сматываться из опасного района на всех парах. Получасовой бой с 'арахнидами' даже внутри газопылевого облака легко засекут сканеры станций дальнего обнаружения аграфов, а те сразу отправят в подозрительный район патрульные эсминцы. По этой причине прятаться было глупо, и я, включив обзорный радар, перевел на маршевые двигателях в форсированный режим, повел 'Барракуду' к ближайшей точке, откуда возможен подпространственный прыжок.

Фокус полностью удался и патрули аграфов не сумели перекрыть нам пути к отступлению. 'Барракуда' без помех достигла заданного района уже через шесть часов, откуда я совершил первый короткий прыжок на пять световых лет. Конечно можно было сигануть и дальше, но корабль имел повреждения и я решил не рисковать, а сбить преследователей со своего следа серией из трех последовательных прыжков.