Веский довод - Лоуренс Стефани - Страница 17

— Конрад — главный врач, — с гордостью сообщила Доминик.

— Правда?

Несмотря на недоверчивый тон, каким был задан вопрос, Доминик видела, что новость произвела на отца впечатление. Он наконец отошел от окна и теперь остановился посреди гостиной.

— Стало быть, вы, молодой человек, не бросили медицину?

— Разумеется, нет! И никогда не собирался этого делать, я говорил вам об этом еще тогда. Просто я понял, что не хочу ограничивать себя рамками…

Доминик поняла, что терпение Конрада уже на исходе, и вдруг испугалась. Неужели сейчас опять начнется скандал?

— Мама, я принесу чай, — пробормотала она и пошла в кухню.

— Что вы имеете в виду под рамками? Для меня общая медицина никогда не была… — донесся до Доминик голос отца, продолжавшего допрашивать Конрада.

Вслед за ней в кухне появилась мать.

— Мы возьмем сервиз с розочками, дорогая, поскольку сегодня особый случай.

— А что такого случилось? — искренне удивилась Доминик.

— Для нас с отцом всегда праздник, когда ты приезжаешь. Я очень расстроилась, узнав, что Чак не приедет. Хьюго сказал мне о твоем вчерашнем звонке только сегодня за ланчем.

— А он сказал тебе, что я приеду на машине?

— Нет. — Джоан виновато улыбнулась. — В последнее время память стала изменять ему.

Доминик, расставляющая на подносе блюдца и чашки, сухо заметила:

— Но Конрада он не забыл.

— Думаю, его он не забудет никогда! — с подчеркнутым вызовом парировала Джоан.

Она сняла с плиты чайник и налила немного кипятку в заварной чайник, чтобы прогреть его. Доминик раскладывала по блюдцам серебряные чайные ложки. Ритуал семейного чаепития она помнила с детства.

За окном послышался шум подъехавшей машины.

— Это, должно быть Карен, — сказала Джоан, насыпая заварку в теплый чайник.

Ее движения были точными и размеренными, словно она совершала одну из хирургических операций, которых на ее счету было немало.

Может, я поэтому и ушла из дому, что мне надоела жизнь, где все регламентировано до мелочей, подумала Доминик.

Она услышала за дверью перестук каблучков и непроизвольно напряглась. Доминик любила старшую сестру, хотя та и осуждала ее за, как она выражалась, попрание приличий. Уход из дома Карен, очевидно, еще могла простить, но родить ребенка, не будучи замужем?!

— Чья это роскошная машина у подъезда? — спросила Карен, стремительно входя в кухню.

— Привет, Карен! — поздоровалась Доминик, поцеловав воздух около ее щеки. — Это машина моего спутника.

Лицо Карен озарила улыбка. Она посмотрела на младшую сестру с одобрительным удивлением.

— Боже, наконец-то ты нашла себе друга! А как поживает малыш Чак?

— Не делай поспешных выводов! — резко оборвала ее Доминик. — Меня подвез один из моих коллег, ему было по дороге. Ты должна помнить его. Это…

— Конрад Бартон, Карен, — язвительно сказала Джоан, опередив младшую дочь. — Тот самый стажер, который разозлил отца своим внезапным уходом из нашей клиники.

— Неправда! — взорвалась Доминик. — Он заранее предупредил отца, что не хочет заниматься общей медициной! — Она со злостью захлопнула дверцу холодильника и налила в фарфоровый молочник сливки. — Мама пригласила Конрада на чай, поэтому прошу тебя, Карен, отнесись к нашему гостю соответственно. Достаточно того, что папа ведет себя как испанский инквизитор.

Доминик взяла поднос и вышла из кухни. Она надеялась, что ее сестра сидит сейчас с открытым от восхищения ртом. Ну как же, послушная Доминик произнесла такую смелую речь в присутствии матери! Но Доминик хорошо знала свою сестру: Карен, конечно, проигнорирует просьбу быть с гостем учтивой.

Доминик входила в гостиную с тревожно бьющимся сердцем, боясь застать там неприятную сцену. Но то, что она увидела, перешагнув порог комнаты, повергло ее в искреннее изумление. Мужчины сидели на диване и обсуждали новые методики лечения рака. Конрад чуть повернул голову и едва заметно подмигнул Доминик.

Она поставила поднос на кофейный столик и стала наливать чай в чашки. В этот момент в комнату вошла Карен, и отец представил ее гостю.

— После того как мы с миссис Барнес удалились от дел, Карен стала старшим партнером в нашем деле, — сказал Хьюго, не скрывая гордости за старшую дочь. — У нас есть два младших партнера, но, к счастью, ни одного стажера. Оставленная тобой заноза сидела у меня в печенках много лет!

И он громко захохотал. Конрад присоединился к нему. Кто бы поверил! — изумилась Доминик. Она подвинула к мужчинам чашки, стараясь не пролить ни капли на блюдца. Отец не выносил малейшей неаккуратности, и Доминик не хотела, чтобы он своей нотацией разрушил установившуюся в гостиной теплую атмосферу.

— Какие у вас планы на этот вечер, Конрад? — с дружеской улыбкой поинтересовалась Джоан, входя в гостиную и садясь напротив мужчин.

— Поеду в «Зеленые холмы».

— Вы забронировали там номер? — встрял Хьюго.

— Да, я…

— Откажитесь от него! — безапелляционно потребовал хозяин дома. — Оставайтесь у нас. Что вам делать одному в отеле?

— Вы могли бы занять вашу старую комнату в мезонине, — подхватила Джоан.

— О, мне не хочется беспокоить вас, я вполне могу переночевать в отеле.

— Никакого беспокойства тут нет, — светским тоном возразила Джоан. — Мы будем очень рады вам. Кроме того, я приготовила ужин в расчете и на Чака, а он не приехал.

— Не отдавать же его порцию кошке! — не удержался от иронии Хьюго.

Доминик обуревали смешанные чувства. Ей было приятно, что отец помирился с Конрадом, и в то же время она боялась того, что может случиться, если Конрад обуздает свою гордость и останется. Победил страх. Доминик мысленно попросила Конрада допивать чай и ехать.

Но он не внял этим невысказанным мольбам. Ослепительно улыбнувшись Джоан, Конрад принял ее любезное приглашение.

— Совсем как в старые времена, — заметила Карен, сидевшая рядом с отцом.

Если не считать, что мы с Конрадом стали совсем другими, мысленно поправила ее Доминик. А время повернуть вспять нельзя. Я постараюсь расслабиться за ужином и не стану реагировать на всякого рода ремарки, особенно на папин сарказм. В общем, продемонстрирую безупречное воспитание, которое вбивалось в меня на протяжении многих лет.

Доминик напрасно волновалась. За ужином отец и Конрад говорили только о медицине. Они так увлеклись беседой, что не обращали никакого внимания на женщин, сидевших с ними за столом. Джоан и Карен расспрашивали Доминик о ее новой работе и о том, как относится Чак к тому, что его мама стала такой занятой.

— Нормально относится, — заверила Доминик. — Для него мало что изменилось, если не считать, что с моей новой зарплатой нам стало полегче.

Джоан поднялась из-за стола и предложила:

— Пойдемте пить кофе в гостиную.

— Вы, дамы, идите, — отмахнулся Хьюго, на секунду оторвавшись от беседы, — мы присоединимся к вам попозже. У меня тут есть марочный портвейн, которым я хочу угостить Конрада.

Жаль, что папа не предложил и мне бокал своего портвейна, подумала Доминик. Я с большим удовольствием осталась бы с мужчинами и послушала, о чем они говорят. Но ради семейного спокойствия придется соблюсти традицию и присоединиться к женской половине. Домострой какой-то!

Сидя за кофейным столиком в гостиной, Доминик прислушивалась к обрывкам фраз, долетавшим из столовой, и всякий раз радовалась, когда оттуда доносились взрывы смеха.

— Мужчинам, кажется, весело, — проронила Карен. — Еще кофе, Ник?

Доминик вскинула на сестру удивленные глаза. Та уже много лет не называла ее уменьшительно-ласкательным именем. Она также не помнила, когда в последний раз видела Карен с кофейником в руке. Старшая из сестер Барнес всю жизнь всячески избегала бытовых хлопот, что было несложно, поскольку она жила в доме родителей на всем готовом.

Доминик знала, что ее сестра хороший врач и что она отдает пациентам все свое время. Но ведь, кроме этого, Карен ничего больше не делала. Она наслаждалась всеми преимуществами жизни в ухоженном доме с налаженным бытом и при этом не имела никаких обязанностей.