Первому игроку приготовиться - Алексеев Василий Михайлович - Страница 64

Я стоял перед храмом Сиринги.

Никаких силовых полей, никаких «шестерок». Вокруг не было ни души.

С обеими пушками наперевес я вошел в храм. Внутри, в огромном зале, напоминающем католический собор, тянулись длинные ряды суперкомпьютеров — очень больших, также сделанных в форме обелисков. Я пошел вдоль рядов, слушая жужжание машин, пока не добрался до центра храма.

Там на постаменте стоял алтарь с вырезанной на нем пятиконечной звездой. Стоило мне подойти к нему, как жужжание стихло и в зале воцарилась тишина.

Похоже, мне следовало положить что-то на алтарь, сделать подношение для храма Сиринги. Но что именно?

Робот-трансформер Леопардон, которого я получил во Вторых вратах, едва ли подходил для этой задачи, но я все равно попытался возложить его на алтарь. Ничего не произошло. Я сунул его назад в инвентарь и задумался. На конверте пластинки «2112» было еще кое-что... Я открыл перед собой изображение, пробежал глазами по строкам и вскоре нашел ответ. Перед третьей частью песни шел прозаический текст, озаглавленный «Находка»:

«Я нашел ее — за моим любимым водопадом в маленькой пещерке. Я смахнул с нее многолетнюю пыль и благоговейно взял в руки. Я еще не знал, для чего она, но она была прекрасна. Я научился касаться пальцами струн и зажимать лады, чтобы звучание стало иным. Ударив по струнам другой рукой, я извлек первые аккорды, а вскоре смог играть собственную музыку!»

Водопад я нашел у южной границы города, прямо в изогнутой стене купола. Включив реактивные ботинки, я перелетел через бурную реку и прошел прямо сквозь струи водопада. Тактильный костюм попытался воспроизвести ощущения от бьющих по спине и плечам потоков воды, но вышло непохоже. Мне скорее показалось, что меня колотят палками. На той стороне я обнаружил вход в пещеру — длинный узкий туннель, который привел меня в небольшую комнату в толще камня.

Обыскав ее, я заметил, что кончик одного из растущих из пола сталагмитов немного потерт. Я ухватил его и дернул, но сталагмит не поддался. Тогда я толкнул его от себя, как рычаг, и он отклонился, будто в его основании был спрятан невидимый шарнир. За спиной у меня заскрежетали камни. Обернувшись, я увидел, как в полу открывается люк, а прямо над ним в потолке — еще один. Из верхнего люка в нижний пролился столп яркого света, озарив маленькую комнатку, скрывавшуюся под полом пещеры.

Я достал из инвентаря жезл, способный обнаруживать спрятанные ловушки — как магические, так и обычные. Убедившись, что никаких сюрпризов меня не поджидает, я спрыгнул на пыльный пол маленькой комнатки, имеющей форму куба. У ее северной стены возвышался большой грубо отесанный камень, а из него грифом вверх торчала электрогитара. Я видел точно такую же в концертной записи «2112», которую освежил в памяти во время полета к Сиринге, — «Гибсон Лес Пол» 1974 года выпуска. Именно на такой гитаре играл Алекс Лайфсон в турне, посвященном «2112».

Увидев ее торчащей из камня, как артуровский меч, я не смог сдержать улыбки. Как любой пасхантер, я не раз смотрел фильм Джона Бурмена «Экскалибур» и точно знал, что от меня требуется. Я ухватил гитару за гриф, потянул, и она выскользнула из камня, зазвенев струнами.

Я поднял ее над головой, и звон перерос в пауэр-аккорд, эхом отразившийся от стен пещеры. Я уже собрался включить реактивные ботинки и рвануть назад к алтарю, но вдруг застыл на месте, осененный внезапной догадкой.

В старших классах Джеймс Холлидэй несколько лет подряд брал уроки игры на гитаре. Именно этот факт вдохновил меня на то, чтобы и самому немного поучиться. Конечно, настоящей гитары я ни разу в руках не держал, но на виртуальной запиливал только так.

Покопавшись в инвентаре, я извлек медиатор, затем отыскал ноты «2112» и табулатуру к «Находке» — той части песни, в которой герой находит гитару за водопадом. Я ударил по струнам, и мощный звук заполнил всю пещеру — хотя не было ни электричества, ни усилителей.

Не успел я сыграть несколько тактов, как на стене над камнем, из которого я вытащил гитару, проявились слова:

Первые из красного металла,

Вторые из зеленого кристалла,

А третьи — из чистейшего хрусталя,

И в одиночку их открыть нельзя.

Как только стих отзвук последнего аккорда, эти строки стали бледнеть и на глазах стираться с камня. Я поспешно сделал скриншот, уже прикидывая, что может значить эта подсказка. Имеются в виду Третьи врата, это понятно. Значит, нельзя открыть в одиночку...

Интересно, а «шестерки» догадались сыграть здесь эту песню? Вряд ли. Скорее всего они просто выдрали гитару из камня и немедленно помчались в храм, не получив никакой подсказки. Если так, они не знают, что для открытия Третьих врат нужно провернуть какой-то фокус. Может, именно поэтому они до сих пор не заграбастали пасхальное яйцо.

Я вернулся в храм и положил гитару на алтарь. Как только я это сделал, огромные компьютеры разразились жуткой разноголосицей звуков — будто настраивался большой оркестр. Вся эта какофония становилась громче и громче и вдруг резко оборвалась. Над алтарем вспыхнул яркий свет, и гитара превратилась в Хрустальный ключ.

Когда я взял его, раздался уже знакомый мелодичный звон, и мой результат на Доске почета вырос на двадцать пять тысяч очков. А поскольку за Вторые врата я получил двести тысяч очков, теперь мой счет достиг трехсот пятидесяти трех тысяч. На тысячу больше, чем у Сорренто. Я снова оказался на первом месте!

Но праздновать было рано. Я быстро осмотрел ключ. На его сверкающих гранях не было никаких надписей, лишь единственная каллиграфическая буква «А». Я тотчас узнал ее. Монограмма Холлидэя.

Такая же буква была на его первом листе персонажа в D&D. Она же украшала черные одежды его знаменитого аватара в OASISe — Анорака. И я знал, что такая же буква есть на главных воротах замка Анорака — его неприступной твердыни.

В первые несколько лет Охоты, когда в OASISe находилась очередная точка, в которой, по всеобщему мнению, могли быть спрятаны ключи, пасхантеры всякий раз налетали на нее роем кровожадных ос. В первую очередь такого внимания удостаивались планеты, код для которых писал сам Холлидэй. Среди них наиболее заметной была планета Хтония в Десятом секторе, представляющая собой подробнейшую модель мира, который Холлидэй придумал для своей кампании в D&D еще в старших классах. В этом же мире разворачивался сюжет первых написанных им игр. Хтония стала пасхантерской Меккой. Разумеется, я тоже совершил туда паломничество, посмотрел на замок Анорака. Но еще никому не удавалось проникнуть в твердыню создателя OASISa. Войти туда мог лишь сам хозяин.

Но теперь я знал, что это не так. Непременно должен быть какой-то способ попасть туда — потому что именно там спрятаны Третьи врата.

Вернувшись на корабль, я тут же стартовал. Установив курс на Десятый сектор, я открыл новостные ленты — запенить произведенный фурор.

Но оказалось, что мое триумфальное возвращение на первое место в рейтинге вовсе не стало новостью дня. Случилось кое-что покруче. Весь мир наконец-то узнал, где именно спрятано пасхальное яйцо Холлидэя. Все обозреватели только и говорили о планете Хтония, на которую высадилась вся армия корпорации IOI, взяв в кольцо замок Анорака.

«Шестерки» окопались там вскоре после того, как я прошел Вторые врата.

Я знал, что это не совпадение. Увидев, что я наседаю им на пятки, они перестали вести тайную деятельность и поспешили осадить место, где спрятаны Третьи врата, пока я или кто-нибудь еще не успел до него добраться.

На подходе к Хтонии я включил маскировку и облетел замок, чтобы оценить ситуацию. Все было еще хуже, чем я думал.

«Шестерки» установили какой-то магический щит, полупрозрачный купол, полностью накрывший замок и окрестности. Внутри его находилась и вся их армия — разного рода войска и боевые машины.