Моря Африки - Ердег Элизабетта - Страница 48

— Это моя вина, только моя вина. — Терзался я. — Но чёрт возьми, нужно что-то делать, чтобы лодка не утонула!

Бегу на корму, спотыкаясь в бардаке каюты, к рундуку с красками и шпаклёвками. Адам возможно подумывал, что я рехнулся и возможно пора бежать с лодки когда я доставал из рундука гору банок с краской, кисти, герметики, смолы и тому подобное. Наконец нахожу то, что искал: Шпаклёвка эпоксидная двухкомпонентная, и чуть ниже мелкими буквами, полимеризуется также в воде. Одно из тех современных чудес технологии, доступных современным мореплавателям, которые словно по волшебству могут изменить состояние лодки и её участь. И подумать только, ведь в своё время я не хотел брать её! Шпаклёвка была на дне, среди груды эмалей, грунтовок и необрастающих красок предоставленных нам спонсором. Обьем этих банок, сложенных на причале верфи, где мы готовили лодку к плаванию, был так велик, что я начал делить их на необходимые — взять с собой и менее важные — оставить. Две банки шпаклёвки оказались среди оставленных и только в последний момент я передумал и забрал на борт.

Я набираю пригоршню голубого компонента правой рукой, зелёного левой, начинаю смешивать их словно тесто и бегом возвращаюсь в зону катастрофы. Смесь в руках становится голубой, нагревается от химической реакции и жжёт ладони. Нужно было одеть перчатки, это написано красным в инструкции, но нет времени. Снова заглядываю в люк, погружаю руки в воду, которая уже заполнила якорный ящик и ищу щель на ощупь. Нахожу почти сразу и усилием вдавливаю в неё смесь. Течь прекращается. Разравниваю шпаклёвку по окружающей обшивке приминая её кончиками пальцев, как разравнивают тесто в уголках сковороды когда готовят пиццу. Ну вот. Дыра заделана. Шпаклёвка полимеризуется в воде и затвердеет за несколько минут. У меня же пока есть время откачать воду и осмотреть повреждения.

Но у меня наворачиваются слезы на глаза, когда я думаю о нашей больной лодке, о её истончившейся обшивке. Я представляю волны, которые будут бить по ней, о сотнях тонн воды, которые будут давить на её ослабшее днище. Если бы я был не так ленив, если бы вовремя принял меры и не удовольствовался бы халтурным ремонтом.

Я оглушён, не знаю что делать, о чём думать. Конечно, теперь мы не сможем идти через океан. Никаких больше Сейшел, Альдабры и Мальдив. Не будет больше бесконечного пространства и безграничных горизонтов…

Я советуюсь с Лиззи в Италии благодаря радио мосту который радиолюбитель Пьерлуиджи организовал для нас.

— Да ладно тебе. Попробуем отремонтировать её. — Голос Лиззи далёк, но он даёт мне тепло и успокоение.

— Отремонтировать? Здесь? В Африке? Невозможно!

Проходят дни. Лиззи возвращается. Заплатка из эпоксидной шпаклёвки держит. Мы усилили её залив смолой, которую Лиззи привезла из Италии.

«Barca Pulita» на плаву, такелаж и рангоут исправны, паруса готовы и внутри всё в порядке.

Внешне она кажется крепкой как и раньше, но мы знаем, что она больна.

— Мы можем завести её на мелководье, посадить на грунт и найти кого-нибудь, чтобы приварил снаружи лист металла для усиления. — Предлагает Лиззи.

— Здесь? В Танзании? Нет, я не рискну. Если сварщик не квалифицированный, мы рискуем оказаться с двумя дырами вместо одной.

— Тогда можем попробовать дойти до Южной Африки. — Предложение номер два.

— Но это очень далеко. — Возражаю я.

— Да, но это единственное место, где мы можем отремонтироваться и быть уверенными в качестве работы.

Южная Африка в 1800 милях на юг, на пол пути к полюсу, а мы находимся на экваторе. По пути будут встречные ветры в Мозамбикском канале, встречные течения и к тому же плавание придётся на разгар сезона циклонов.

— Нет, это невозможно.

Однако идея потихоньку пробивает себе дорогу. Мы снова достаём морские и метео карты и начинаем изучать ветра и течения.

Мыс Дельгадо это огромный выступ, отделяющий залив Танзании от Мозамбика. Он находится в центре турбулентной зоны с таким сильным течением, что даже крупные суда стараются избегать её.

Течение зарождается далеко в открытом океане под действием пассатов. Эти ветра дуют постоянно в одном направлении и поверхностный слой воды постепенно начинает двигаться в направлении с востока на запад, в направлении ветра и волн. И эта океанская река без берегов и границ, пройдя южную оконечность Мадагаскара, налетает на африканский континент как раз на высоте мыса Дельгада. Здесь течение раздваивается. Одна ветвь спускается на юг вдоль мозамбикского побережья, другая же поднимается в направлении Танзании, то есть нам навстречу, и уже под именем «Сомалийское течение» идёт дальше экватора и достигает острова Сокотра. Чтобы добраться до мыса Дельгада нам придётся идти по этой реке со встречным течением и при встречном ветре. Катастрофа! Века назад в подобной ситуации суда предпочитали месяцами отстаиваться в портах, ожидая пока сменится сезон и одно из двух, либо ветер, либо течение сменятся на попутные.

— А если мы тоже подождём? — Вставляет Лиззи.

— Нет, нельзя. У нас уже течь и ржавчина продолжает своё дело.

В действительности у нас всё может получиться, нужно лишь попытаться, и возможно ситуация изменится. К тому же до Дельгада всего 300 миль. Будет очень трудно, но в худшем случае не должно уйти более десяти дней.

Уже десять дней, как мы оставили Дар Эс Салам. Ветер встречный, течение тоже и за десять дней мы прошли всего 75 миль. Всё как и ожидалось, но одно дело размышлять об этом, читая лоцию, и совсем другое находится здесь, когда вода льётся на тебя ведрами, руки болят от постоянной смены парусов, внутри лодки всё влажное, одежда мокрая, вещи падают с полок и катаются по пайолам от постоянной качки и крена.

«Barca Pulita» борется с морем час за часом, день за днём, волна за волной. Её нос врезается в бесконечные валы протыкая гребни с упрямством жеребёнка который пытаясь брать препятствия валит их грудью. Но после каждых десяти двадцати нормальных волн приходит одна большая. Стена воды обрушивается и заливает палубу, лодка останавливается, словно от испуга, истекая водой из всех шпигатов. Через несколько секунд паруса снова забирают ветер и она с новым рвением устремляется вперёд.

Погода стоит очень странная. Чёрные тучи зарождаются и разрастаются в считанные часы, с юга приходят другие, более высокие облака. Под угрозой этих гигантов мы чувствуем себя маленькими, полностью во власти могущественных и непредсказуемых сил. Иногда эти тучи проходят безобидно, уступая место неожиданным просветам голубого неба. Но чаще они приносят порывы ветра и нам приходится бегом уменьшать парусность, менять стаксели и стоять на руле под ударами ветра и брызг.

Конечно, в этом нет ничего нового или героического. С тех пор как человек стал плавать по морю ему приходится противостоять плохой погоде. Это приходилось испытать и Колумбу и Магеллану. И местным рыбакам, которых мы иногда замечаем между порывами ветра, приходится испытывать это каждый день. Но они вечером возвращаются, вытаскивают лодки на берег и отдыхают. Мы же вынуждены идти дальше, потому что на побережье нет укрытий, а если бы и были, лучше держаться от берега подальше. Ну и что? Ничего, остаётся только сжать зубы и экономить энергию.

Каждый вечер мы готовим что-нибудь на скорую руку и подводим итоги.

— Сколько миль прошли сегодня?

— Восемнадцать по курсу, намного больше с учётом галсов.

— Сколько осталось до мыса Дельгада?

— Сто девяносто семь миль.

— Остановимся сегодня вечером?

— Не знаю. Есть остров в двух милях, если дойдём до темноты…

Если не найдём остров, чтобы бросить якорь, придется идти дальше. А так как шквалы не разбирают дня и ночи, к утру мы будем совсем вымотанными.

Как то вечером мы встали у большого острова, который казался обитаемым.

— Лиззи, там лодки.

— Лодки?

— Да. Парусные и к тому же большие.