Моря Африки - Ердег Элизабетта - Страница 34

Совершенно подавленные идём дальше. Уже не ищем идеальной якорной стоянки и бросаем якорь где приходится, на глубине больше тридцати пяти метров, но вдалеке от берега и кораллов. Слишком глубоко и цепи не хватает. Наставляем длинный трос, и второй, для надёжности.

Солнце уже закатывается! Нет даже времени сойти на берег. Но неважно. Мы прибыли.

Апперитив.

Жёлтое солнце.

Пылающее небо.

Запах сырой земли.

Волн нет.

Острова Чагос, только для нас.

Сначала португальцы, потом французы, потом англичане. Как и многие другие территории нового мира острова Чагос были жертвой и разменным товаром колониальных держав Европы. Они находятся в сердце Индийского океана, в шестистах милях на юг от Мальдив, в полутора тысячах на восток от Африки. Если идти дальше на восток, то первая земля встретится через три тысячи миль — Австралия. Дальше на юг больше ничего нет, только Антарктида.

Открытые португальским судном, примерно в 1500 году, они сразу же были позабыты и даже на некоторое время исчезли с географических карт, пока в восемнадцатом веке Франция не открыла их снова и решила аннексировать. В 1776 там обосновались первые колонисты. Это была группа прокажённых и сборщики копры, люди прибывшие с острова Маурициус и на протяжении нескольких поколений жившие на атоллах в мире. Они даже не заметили, что в 1814 году, в результате переговоров величайших держав того времени, весь архипелаг вошёл в состав Британской империи. Люди на Чагос жили спокойно, изолированные от всего мира, на расстоянии световых лет от Европы, которая, в зависимости от исторического момента меняла их принадлежность на карте.

Лепра не распространялась, но оказала на население странный эффект: женщины жили почти вдвое дольше чем мужчины. В обществе установился матриархат. Тем временем копра Чагос стала знаменитой, масло, которое из неё добывали, использовалось в лампах по всей империи и так ценилось, что острова переименовали в Oil Islands.

Наступил двадцатый век и в начале семидесятых годов американцы решили построить стратегическую военно-морскую базу, где-нибудь в Индийском океане, где могли бы базироваться подводные лодки, военные корабли, танкера, суда снабжения, авианосцы и всевозможные вспомогательные службы, необходимые для проведения операций быстрого реагирования в регионе среднего востока. Первый выбор пал на атолл Aldabra, изолированный и необитаемый, который сейчас входит в состав Сейшел и на котором живут тысячи гигантских черепах. Но страх столкновений с экологами всего мира по поводу будущего рептилий заставил дядю Сэма отказаться от своего выбора и теперь его взгляд упал на Diego Garcia, самый южный и самый изолированный атолл Чагос.

— Ваше величество, не сдадите нам острова Чагос в аренду, лет на пятьдесят?

— Конечно, господин президент. Возмёте их такими как есть или нужно поменять чтонибудь?

— Если вам не трудно, мы хотели бы их без жителей.

— Хорошо, господин президент. Будет сделано.

Более или менее всё так и произошло. Американцы хотели базу в центре Индийского океана, в удалённом и необитаемом месте, чтобы быть уверенными, что там нет агентов враждебных спецслужб, обосновавшихся на территории.

Две тысячи креолов, живших на Чагос уже на протяжении более пяти поколений, не были так везучи, как черепахи с Aldabra. Англичане депортировали их всех разом, ссылаясь на то, что французские власти, а потом и её величество, заставляли безграмотных колонистов, желающих ехать выращивать кокосы на Чагос, подписывать контракт, который запрещал им оставаться навсегда на островах.

Утро открывает нам пейзаж из сказочных необитаемых островов под прозрачным, как никогда, небом. На солнце спокойная лагуна переливается всеми цветами радуги и кристальная вода обещает неизведанные чудеса. Но мы не можем радоваться красотам в полной мере. Сначала нужно проконтролировать повреждения корпуса и решить что делать.

Вытаскиваю баллоны, редуктор, остальное подводное снаряжение и я ныряю в невероятно прозрачное море. Спускаюсь ниже и начинаю, ладонь за ладонью осматривать днище. Нос в порядке, и кроме царапин, оставленных моллюсками выросшими на корпусе, ничто не нарушает плавную кривую выпуклого днища. Продолжаю контролировать подводную часть, медленно спускаясь к килю, ощупывая её руками, словно не доверяя зрению. Лиззи сверху наблюдает за моими действиями, ожидая в полной тишине.

Через десять минут я выныриваю, выплёвываю загубник и ору ей с облегчением.

— Невероятно, ничего не повредили!

— Правда… — последние слова заглушаются всплеском от её прыжка. Вдвоём в воде мы смеёмся и оглядываемся вокруг. Море похоже на аквариум. Мы посматриваем на приближающихся огромных барракуд и снова контролируем корпус нашего плавучего дома, который кажется невероятно невредимым. Дикое везение, всего несколько ссадин на киле, пару царапин на краске и небольшая вмятина, которую мы запросто можем зашпаклевать при следующем подъёме на сушу. Возможно отсутствие волн предотвратило худшее, или кораллы были не очень твёрдые, или покрытые водорослями или чем то другим, что смягчило удары.

И даже здесь, где мы стоим сейчас, на глубине тридцать пять метров, лагуна усеяна огромными роскошными кораллами, каких я никогда не видел. Кораллы в форме листа, в форме купола, шпиля. Ветки, гребни и сферы мягких кораллов покрывают всё дно, не оставляя свободным даже малого пятнышка. Погружаюсь с аквалангом проверить якорь.

Цепь извивается между кораллами, проходит между двумя гребнями, спускается в ложбину и обвивается вокруг двух огромных глыб, лапа якоря лежит у основания веерного коралла со стеблем толстым как ствол дерева. Рядом тридакна размером в человеческий рост, её голубая мантия выступает наружу, покрывая края листообразных створок раковины. Приближаюсь и осторожно дотрагиваюсь пальцем до мясистой кромки. Огромные створки резко захлопываются, выбросив струю воды, которая отбрасывает меня в сторону. Пробую сдвинуть её. Раковина не прикреплена к дну, как её более мелкие родственники, но такая тяжёлая, что не удаётся даже приподнять.

Однако, мы можем спать спокойно. На таком пересечённом дне якорь будет держать гарантированно. Есть, правда, риск, что цепь или якорь запутаются между кораллами, но эту проблему будем решать когда придёт время. Сейчас важно то, что мы можем отправляться на острова на тендере, уверенные, что с лодкой ничего не случиться.

На берегу замечаем небольшой мол из коралловых блоков, похоже на остатки пристани, построенной бывшими обитателями. Зачаливаем тендер и принимаемся чистить рыбу, пойманную во время короткого перехода от лодки до острова. Несколько секунд, и в воде материализуется монструозная голова, за которой извивается тело, толстое, как у анаконды.

Это гигантская мурена вышла из своей норы поживиться остатками нашей рыбы. Мы охотно с ней делимся. С этих пор, каждый раз, когда ловим рыбу, приходим сюда её чистить, ради удовольствия видеть, как она пунктуально появляется, спокойная, словно старый знакомый, хватает свою долю и извиваясь удаляется в какую-то щель под молом.

Каждый день мы посещаем новый остров, один из выстроившихся цепочкой по периметру атолла. Здесь есть на что посмотреть. Острова выбираем без всякого метода, останавливаемся рассмотреть всё что попадается интересного: маленькие мурены сидят в засаде в озерцах оставшихся при отливе, тысячи раков отшельников на закате ползут с пляжа в подлесок, манты на мелководье, в нескольких метрах от нас медленно машут своими крыльями, огромные пальмовые крабы шевелят клешнями, способными отхватить палец человеку. Иногда нам попадается наклонно растущая пальма, на которую легко залезть и набрать зелёных кокосовых орехов. Жидкость в них более освежающая а мякоть желатинообразная, её можно есть ложкой. Зрелые же орехи лежат на земле тысячами.

Достаточно набрать их в тендер и отвезти на лодку. Мы научились употреблять их во всех видах, жарить, резать тонкими ломтиками (хорошо идёт с аперитивом), натирать на тёрке и выдавливать белый сок, который употребляем для готовки и приправ. Мы даже решили попробовать губчатое ядро прорастающего ореха, лекарство маэстро из Eriykunudoo.